- Хортон, - попросила Кэти, - опустите меня на землю. Хочу посидеть чуть-чуть, просто полюбоваться. И вы знали, что здесь такое чудо, и ни словечка не сказали!
- Чего не знал, того не знал. Я повернул назад сразу же, как наткнулся на указатель со стрелкой.
- Тогда, может, попробуем попроситься в замок? Ну его, этот постоялый двор…
- Что ж, попробовать можно. Туда должна быть дорога.
Я спустил ее на траву и сам уселся рядом.
- По-моему, нога болит меньше, - сказала она. - Наверное, я сумела бы справиться, даже если пришлось бы пройтись пешком, - Я недоверчиво покачал головой. Нога у Кэти покраснела и опухла так, что лоснилась. - Знаете, когда я была маленькой, я воображала себе замки именно такими, романтически великолепными. Потом я прослушала курс истории средних веков и узнала правду. Но вот перед нами замок во всем величии, и флаги развеваются на ветру…
- Это именно такой замок, какой вы создали в воображении. Вы и миллионы других маленьких девочек в своих маленьких романтических головенках…
И ведь речь не только о замках, напомнил я себе. Здесь, в этом мире, материализовались все фантазии, какие человечество породило на протяжении веков и веков. Где-нибудь здесь Гекльберри Финн плывет на плоту по реке, которой нет конца. Где-нибудь в этом мире Красная Шапочка бежит вприпрыжку по лесной дорожке. А где-нибудь бродит и злополучный мистер Мэгу, почти на ощупь пробираясь от нелепости к нелепости.
И какова же цель всего этого - и обязательна ли цель? Эволюция сплошь и рядом тоже бредет вслепую, и на первый взгляд кажется, что у нее нет особого плана. И людям, скорее всего, не стоит даже пытаться докопаться до цели этого мира, потому что люди - слишком уж люди в основе своей, чтобы воспринять, не говоря уж о том, чтоб постигнуть, стиль существования, отличный от их собственного. В точности так же, как динозавры были бы неспособны воспринять мысль (если у них вообще были мысли) о человеческом разуме, который придет им на смену.
Но ведь этот мир, напомнил я себе, тоже часть нашего разума… Все предметы и явления, все существа, все идеи это-го мира - или этого измерения, или этого параллельного пространства, - по сути, производные человеческого разума. По-видимому, весь этот мир - продолжение разума. Мысль, рожденная разумом, использована здесь как сырье для строительства нового мира, как основа, на которой зиждутся новые эволюционные процессы.
- Я могла бы просидеть тут весь день, - сказала Кэти, - просто сидеть и смотреть на замок, но, наверное, если мы хотим попасть туда, нам надо двигаться. Идти сама я, кажется, все-таки не смогу. Вам будет очень неприятно?..
- Однажды в Корее, в дни отступления, мой оператор был ранен в бедро, и мне пришлось тащить его на себе. Мы с ним и так слишком отстали от остальных, ну и^.- Она рассмеялась радостно. - Он был много больше вас и куда менее привлекателен, да еще весь в грязи и сквернословил. И даже не поблагодарил меня…
- Я отблагодарю, обещаю твердо. Это так чудесно…
- Чудесно? С увечной ногой в этом милейшем из миров?..
- Но замок! - воскликнула она. - Вот уж не думала, что увижу своими глазами замок, каким он рисовался в воображении…
- Есть одна загвоздка, - сказал я. - Выскажусь определенно, чтобы больше не повторяться. Я очень сожалею, Кэти…
- О чем? О моей увечной ноге?
- Нет, не об этом. Очень сожалею, что вы вообще попали сюда. Мне не следовало впутывать вас в эту историю. Ни в коем случае не следовало посылать вас за конвертом. И тем более звонить вам из того поселочка - из Вудмена.
Она наморщила лоб.
- Но что еще вам оставалось делать? К моменту вашего звонка я уже прочла рукопись, а значит, впуталась сама. Поэтому вы и позвонили.
- Может, они бы вас не тронули. Но как только мы оказались вместе в машине и взяли курс на Вашингтон…
- Хортон, берите меня на руки и пошли. Если мы явимся в замок слишком поздно, нас могут не впустить.
- Ладно, - сказал я. - В замок так в замок.
Я встал и наклонился, чтобы поднять ее, но в эту секунду кусты возле тропинки затрещали и оттуда вывалился медведь. Он шел на задних лапах, и на нем были красные шорты в белый горошек, которые держались на одной подтяжке, переброшенной наискось через плечо. На другом плече медведь нес дубинку и скалился самым приветливым образом. Кэти, отпрянув, приникла ко мне, но сдержалась и не вскрикнула, хоть имела на то полное право; несмотря на оскал, в медведе этом было что-то не заслуживающее доверия.
Вслед за медведем из кустов выступил волк. Этот был без дубинки и тоже старался выжать из себя улыбку, но у него она получалась совсем неприветливой, а пожалуй, и зловещей. Следом за волком показалась еще и лисица, вернее лис, и они втроем стали в ряд, улыбаясь нам как давним друзьям.
- Мистер Медведь, - произнес я, - мистер Волк, Братец Лис! Как вы живы-здоровы?
Я старался, чтобы голос звучал ровно и буднично, но сомневаюсь, что мои старания увенчались успехом: эти трое мне ни капельки не понравились. Какая жалость, что я не прихватил с собой бейсбольную биту!
Мистер Медведь отвесил легкий поклон:
- Мы польщены, что вы сразу нас узнали. Очень удачно, что мы встретились. Предполагаю, что вы оба незнакомы со здешней округой?
- Мы только что прибыли, - ответила Кэти.
- Ну что ж, - продолжал мистер Медведь, - тем лучше, что мы встретились по-доброму. Поскольку мы ищем партнера для весьма достойного предприятия.
- Тут есть один курятник, - вставил Братец Лис, - куда не худо бы заглянуть.
- Прошу меня извинить, - сказал я. - Может быть, в другой раз. Мисс Адамс вывихнула ногу, и ее надо доставить куда-нибудь, где ей окажут медицинскую помощь.
- Какая неприятность, - вымолвил мистер Медведь, силясь изобразить сочувствие, - Сдается мне, что вывих - испытание весьма болезненное для всякого, кому оно выпадало. Тем более для миледи, которая столь прекрасна.
- Но как же курятник?! - воскликнул Братец Лис, - Близится вечер…
- Братец Лис, - хрипло зарычал мистер Медведь, - у тебя нет сердца. Один желудок, к тому же вечно пустой. Понимаете, - сообщил он мне, - курятник примыкает к замку и охраняется сворой собак и иными хищниками, так что нам троим не проникнуть туда ни за что. И это вопиющая несправедливость, потому что куры жирненькие и должны быть очень приятны на вкус. Вот мы и подумали: если заручиться поддержкой человека, можно разработать какой-то план, обещающий удачу. Мы обращались к местным жителям, но все они трусы, на которых нельзя положиться. Гарольд Тинэйджер, и Дэгвуд, и множество других, а надеяться не на кого… У нас тут, не слишком далеко, роскошная берлога. Может, посидим и подумаем над планом? Для миледи найдется удобный тюфяк, а один из нас сбегал бы за старухой Мэг и приволок бы ее со снадобьями для вывихнутой ноги…
- Нет, спасибо, - откликнулась Кэти. - Мы идем в замок.
- Если вы еще не опоздали, - вставил Братец Лис. - Они там помешаны на охране ворот и запирают их на ночь.
- Тем более надо спешить, - решила Кэти.
Я вновь вознамерился взять ее на руки, но мистер Медведь лапой остановил меня.
- Не допускаю и мысли, - изрек он, - что вы с такой легкостью отвергаете наше дело с курятником. Вы ведь любите курятину, не правда ли?
- Конечно любит, - заявил Волк, до той поры не вымолвивший ни слова. - Человек - убежденный хищник, как и любой из нас.
- Но привередливый, - добавил Братец Лис.
- Привередливый? - удивился мистер Медведь. - Эти куры - самые упитанные, каких только видели мои старые глаза. Вкус у них должен быть - пальчики оближешь, и кто же, если в здравом уме, пройдет мимо них не обернувшись!
- Как-нибудь в другой раз, - пообещал я, - я взвешу ваше предложение с чрезвычайным интересом, но в данную минуту нам надо идти.
- Как-нибудь в другой раз, - повторил мистер Медведь уныло.
- Вот именно, в другой раз, - сказал я. - Не забудьте связаться со мной снова.
- Когда вы проголодаетесь как следует, - добавил мистер Волк.
- Это может повлиять на мое решение, - согласился я.
Наконец я поднял Кэти. Она устроилась у меня на руках, как в люльке. До поры я отнюдь не был уверен, что они нас отпустят, но все-таки они расступились, и я двинулся дальше. Кэти вздрогнула.
- Какие страшные твари! Стоят и скалятся. И еще рассчитывают, что мы поможем им воровать кур…
Очень хотелось оглянуться и убедиться, что они остались на месте и не крадутся следом. Однако оглядываться я не посмел: еще подумали бы, что я их боюсь. Я их и в самом деле боялся, но тем важнее было, чтобы они этого не заподозрили.
Кэти обняла меня за шею и прильнула ко мне, положив голову мне на плечо. Я вынужден был признать, что нести ее несравнимо приятнее, чем невежу-оператора, сыплющего бранью. Да и весила она гораздо меньше.
Тем временем тропинка сбежала с относительно голого гребня в темный величественный лес. Замок был теперь виден лишь от случая к случаю, с нечаянных лесных прогалинок, и то частями, а не целиком. Солнце склонялось к западному горизонту, в чащобах накапливался туманный сумрак, и я улавливал, что там в тени кто-то пошевеливается украдкой.