- Рыба такая, мутафаг то бишь. Хищный. Когда воды мало, вьюны там, на дне кратера, в ил зарываются и помирают в нем. Но перед тем икру мечут. Молодые вьюны прям в иле вылупляются и первое время что-то в нем жрут - может, трупы всякие, которые в него опускаются… Трупов-то, понимаешь, много завсегда, этим добром мы их обеспечиваем. Ну вот, а в сезон дождей вьюны всплывают и прут зачем-то всем скопом по реке аж до самого озера. Хотя не все, вроде самцы только, а самки в кратере остаются. Потом те самцы, что выживут, самые сильные и ловкие, значит, возвращаются к самкам, и все дружно обратно в ил закапываются, чтоб сдохнуть там. А рыбари их каждый сезон ловят сетями. Мясо у вьюнов зеленое такое, вкусное… Ну, и зачем оно тебе все надо, наемник?
Я не ответил - из рубки вышла Юна Гало.
- Они высылают нам навстречу катер, - сказала она.
- Это хорошо, - кивнул карлик. - А где встреча?
- В поселке рыбарей.
- Ага. А вот не полагаешь ли ты, сестричка, что там нас и настигнет Хэнк Губа?
- Я думала про это, но что делать? Был способ связаться с Храмом так, чтобы никто больше не услышал?
Чак покачал головой:
- В том-то и дело, что не было. Потому я тебя и не стал останавливать… Ладно, будем надеяться, что у Хэнка в броневике нет передатчика. И что никто другой…
- Не надейся, - отрезала Юна. - Про нас уже знают все. Идемте.
Мы вошли в рубку вслед за ней. Девушка подкрутила ручку настройки, увеличила громкость, и стал слышен грубый монотонный голос, который вещал про трех людей: "крепкого наемника с юга", "девку с темными волосами" и "мелкого человека с наколкой на лбу".
- "Мелкий человек"! - возмутился Чак. - Они, мутанты необразованные, не знают благородного слова "лилипут"? Ну хотя бы "карлик"?
Голос продолжал:
- Южное братство заплатит золотом всякому, кто укажет, где они прячутся. Два золотых - тому, кто доставит нам наемника и девицу живыми. Повторяю: эти двое нужны живыми.
- А я, значит, нет! - фыркнул Чак и ударил кулаком по ручке настройки. Голос смолк, карлик развернулся к нам, уперев руки в бока: - Вы двое понимаете, что это значит?
- Примерно понимаю, - сказал я, - но ты можешь объяснить.
- Могу! Да уж, могу! Вот что это значит! Первое: пока мы там крутились, в туннелях, с тем психом-монахом, из Цитадели сюда прибыл один из старшин Южного братства, этот Сельга Инес. Он вышел на Хэнка Губу и нанял его ловить вас. Вот почему медведковские отважились напасть на заставу - топливные пообещали, что как-то отмажут их. Защитят от мести Ордена. Второе: им теперь нужна не только ты, сестрица, им теперь нужен наемник! Почему? Да потому что они поняли, какая он ценность! Человек, который по некрозу может шастать туда-сюда! Не ведаю, прознали об этом другие или пока только братство в курсе… Но если слухи дальше пошли - так за тобой, человече, теперь вся Москва охотиться будет! Причем вот что еще важно: подружка твоя их и мертвая устраивает. Нет ее - нет переговоров, МехаКорпу конец, топливным выгода. Но если выживет она… что ж, они не прочь ее у себя оставить - вдруг Тимерлан Гало в живых останется после того, как некроз Арзамас накроет? Семья Гало богатая, даже если Корпорация вся погибнет, будет потом с кого выкуп требовать. Но вот наемник точно живой нужен. Живой и в рабском ошейнике. Третье: у Хэнка Губы, насколько знаю, посудин никаких нету, чтоб по кратеру плавать, потому что раньше медведковским оно не надо было. Но раскатать по бревнышкам ту заставу да смастерить плот - дело нехитрое. Весла еще нужны… хотя у монахов там где-нибудь в подвале они наверняка валяются. Короче, уже сейчас плот с хэнковской братвой за нами, может, плывет, надо выйти глянуть. И наконец, четвертое, самое важное! К рыбарям нам теперь нельзя. Потому что у рыбарей хоть один передатчик на весь поселок да имеется и они вот эту объяву Южного братства могут…
Юна шагнула к радиостанции, но Чак схватил ее за руку, протянутую к ручке настройки.
- Сестрица! - фальцетом вскрикнул он. - Какая ж ты все-таки ду… неопытная еще! С монахами собралась толковать опять?
- Ну да, - кивнула она. - Чтобы сказать, что мы высадимся немного в стороне, обойдем поселок и будем ждать баркас дальше на берегу реки.
- Точно, молодец, соображаешь! - притворно восхитился карлик и отпустил ее руку. - Давай, выходи на связь…
Юна растерянно посмотрела на меня.
- …со всей Москвой, - заключил он.
- Тебя услышат и медведковские, если в броневике все же есть рация, и рыбари, - пояснил я.
Закусив губу, она отвернулась. Смилостивившийся Чак сказал:
- Хотя сама мысль правильная, сестричка. Так и сделаем - просто никому о том докладывать по радио не будем.
- Но мы доберемся до берега реки уже поздно вечером, - возразила она. - Как в темноте увидеть катер монахов? Она широкая…
- Не очень-то и широкая, - возразил он. - Да и огни монахи наверняка включат, чтоб не врезаться куда по ночному времени. Окликнем их как-нибудь с берега.
- Если у них будет работать мотор, не услышат, - возразил я. - А он будет работать, они ж против течения сюда пойдут.
- Значит, смастерим плот какой из веток, - отмахнулся карлик. - Это нас потом волновать будет, а сейчас надо поворачивать, потому что течение прямиком к реке, то есть к рыбарям нас несет, плюс мотор туда же…
Он замолчал. Мы все замолчали. Наступила тишина.
И в тишине этой стало ясно, что мотор баркаса тоже молчит.
Причем я даже не заметил, когда он отключился.
* * *
- Смотрите, что я нашла в тумбе. Лежала в глубине. - Обойдя рубку, Юна Гало показала нам деревянную подзорную трубу. По корпусу шла широкая трещина, залитая прозрачной смолой.
Мы с Чаком сидели у ограждения на носу, разглядывая поселок рыбарей. Над крышами домов, соединенных плавучими мостками, крутились ветряки, в центре высилось колесо обозрения.
- Чак, как там наш ствол?
Пробурчав что-то, он ушел на корму, где мы разложили на просушку патроны и пистолет. Я взял у Юны трубу.
То, что издалека напоминало клубки омелы, оказалось постройками рыбарей. Они приспособили к колесу свои домики из досок, фанеры и жести, используя вместо фундаментов железные люльки, в которые когда-то садились граждане, желавшие обозреть Измайловский лесопарк с высоты. Домики будто скворечники облепили конструкцию, примерно на четверть ушедшую в воду. В окошках горел свет, между постройками тянулись веревочные лестницы и гибкие, качающиеся на ветру мостки.
Я опустил трубу. Мы подплывали к поселку с востока, и колесо высилось точно на фоне закатного солнца - силуэт казался аппликацией из черной бумаги, наклеенной на большой бледно-розовый круг.
Ниже в вечерней тени прятались свайные домики. Между ними изгибались ряды торчащих из дна палок, к которым крепились сети. Там был настоящий лабиринт, по такому можно пройти, только если знаешь фарватер. А если не знаешь, надо швартоваться на этой стороне поселка и идти по нему пешком.
Подбежал Чак. Сунув мне пистолет, выхватил из рук трубу и поспешил назад, на корму.
- Что ты увидел? - спросила Юна, но карлик не ответил, и девушка пошла за ним.
Я оглядел пистолет, достал один патрон… Черт знает, будет стрелять или нет. Вроде все просохло, но порох может не вспыхнуть.
Течение медленно несло нас к поселку рыбарей, озаренному светом электрических и масляных ламп, свечами и факелами. Дул сильный ровный ветер, с тихим гудением вращались ветряки, слышались голоса, детский смех и плач. Прямо по курсу, наискось от скопища домиков, в нашу сторону отходил длинный причал. Слева от него перед приземистой фанерной развалюхой на краю настила сидела женщина и стирала белье, которое доставала из большой корзины, стоящей рядом. У открытой двери устроившийся в кресле-качалке мужчина точил длинный кривой клинок, похожий на лезвие косы. У ног его ползали двое детей.
Чак с Юной подошли ко мне.
- Что? - спросил я, не оборачиваясь.
- За нами плывет большой плот, - сказала Юна.
- Далеко?
- Да, - ответил карлик. Присев у ограждения, он положил трубу и уставился на поселок впереди. - Не видно толком, кто на нем. Хотя и так ясно, что медведковские. Много их там, веслами гребут. И вроде синее что-то маячит… То есть френч старшины из Южного братства.
- Пусть плывут, все равно мы уже почти в поселке, - сказал я.
Рыбари занимались своими делами внутри домов, ходили по мосткам, кто-то чинил сеть, несколько человек конопатили лодку посреди квадратной пристани.
Юна спросила:
- А если они набросятся, как только причалим?
- Вроде местные на нас не очень пялятся, - проворчал Чак. - Либо пока никто не услышал, что за нас награда назначена, либо не сообразили еще, что это мы и есть. А то б сбежались уже, гам бы подняли… Значит, причаливаем тихо, идем через поселок на ту сторону. Вернее - наискось так идем, чтоб к берегу выйти. А потом как и хотели: вдоль берега Соколиной чуток дальше отходим и там тихо ждем, пока катер подвалит. Он вот-вот здесь должен быть.
- А медведковские? - уточнил я.
- Они не прямо сейчас к поселку подгребут. Время есть.
- Но когда подгребут - увидят баркас и поймут, что мы где-то тут. Оставят плот, перейдут поселок, разделятся и станут прочесывать берег.
- Я надеюсь, катер монахов доплывет сюда раньше, - сказала Юна. - Если он вышел сразу после того, как я связалась с Храмом, то уже должен быть совсем рядом.
- Ну хорошо, но как нам пристать? Ни весла нет, ни…
- Эй! - донеслось со стороны поселка.