Я обернулся и увидел Тани. Она сидела, поджав под себя ноги. У нее были сильно расцарапаны руки и понятно почему - рядом лежала кучка плодов дикого крыжовника, а ветки этого куста густо усеяны трехсантиметровыми колючками. Я порылся в позаимствованной у часового сумке и достал бинт.
"Давай сюда руки", - я присел рядом с Тани, разматывая белую ткань. Осторожно перевязывая кровоточащие царапины, я поймал себя на странном чувстве. На чем-то подозрительно напоминающем нежность.
"А если это любовь?" - ухмыльнулся внутренний голос.
"Да пошел ты в задницу", - ответил я.
Голос понял слишком буквально и в животе у меня ощутимо заурчало. Я с тоской поглядел на кучку ягод, которую еще придется делить на двоих.
Наутро я поднялся с первыми лучами солнца. Тани будить не стал, быстро осмотрел в бинокль низину. Лагерь рейдеров был мертв, в лагере Братства Стали активно готовились к отъезду. Я увидел и свою "Малютку" - ее крепили тросом к одному из автобусов. Неожиданно мое внимание привлекла затянутая в темный комбинезон фигура. Был это Гутри или нет, я не знаю. Он вместе с несколькими бойцами забрался в "Хаммер" и набирая скорость машина помчалась на юго-запад.
Что ж, пора двигаться и нам. Я растолкал Тани и отправил ее на сбор ягод бинты на руках должны были защитить ее от колючек. Более актуальной проблемой оказался запас воды. Я забрал у часового флягу, но этого было явно недостаточно. Но что еще оставалось, шлем? Я ломал над этой проблемой голову, пока не вернулась Тани. Кроме ягод у нее в руках оказалась яркая бумажная упаковка нашла в кармане комбинезона. Это и стало решением проблемы - каждый из "суперпрочных" и "с клубничным вкусом" презервативов вмещал не меньше двух литров воды, а упаковке их было десять штук. Объяснять Тани, для чего эти штуки предназначались на самом деле я не стал.
Переход оказался куда проще, чем я думал. Хоть жара стояла нешуточная, небо все время было затянуто облаками. Дорога обошлась без приключений, только один раз из-под камня на меня бросился рад-скорпион - еще молодой, размером чуть больше дикой собаки. Бросился - и получил очередь в рыло. В тот день мы неплохо поужинали. К концу третьего дня мы добрались до наезженной грунтовой дороги.
"Ну что думаешь?" - спросил я Тани. За время перехода она не раз доказала, что знает Пустошь куда лучше меня, - "В какую сторону пойдем?"
Тани присела, провела руками по дорожной пыли, потом опустилась на колени и приложила ухо к земле.
"Туда", - Тани указала на разрушенную ферму недалеко от дороги, - "Сюда кто-то едет. Повозка и еще люди".
"Далеко?" - спросил я и тут же спохватился. Вопрос был не по адресу - с метрической системой в племени Тани было не очень. Все расстояние мерилось либо в ладонях-локтях-руках, либо в днях пути. Ладно, как бы то ни было, вряд ли они далеко.
Старая ферма давно уже лишилась крыши, да и большей части стен тоже. Сейчас это было даже к лучшему - не надо беспокоится, что какая-нибудь тварь, сколько бы ног у нее не было свила себе внутри гнездышко. Со стороны, обращенной к дороге, даже сохранилась решетка на окне, впрочем, не просто так. Судя по обилию окурков и пивных бутылок (большей частью разбитых) наши друзья-рейдеры любили тут посидеть, поговорить о смысле жизни, а заодно и понаблюдать проезжающими мимо караванами. Вот и последуем их примеру.
Позади раздалось тихое "ай".
"Ты чего?"
"Здесь на полу осколки", - Тани стояла на одной ноге, потирая рукой другую.
"Говорил я тебе не выкидывай ботинки".
Тани набычилась. Спор по поводу ботинок разгорелся к концу первого же дня перехода. Понять Тани можно - ботинки были явно не ее размера и ее ноги болтались в них, как чайная ложка в стакане. Мною же, если разобраться, руководила элементарная жадность. Конфликт между цивилизацией и дикостью закончился, как и следовало ожидать, в пользу дикости - ботинки просвистели в паре сантиметров от моего лица и исчезли в недосягаемых глубинах ближайшей заросли кактусов, а Тани пошла вперед так быстро, что догонять ее пришлось почти бегом.
"Они были большие. И тяжелые. Я в них все равно ходить не могла".
"Ладно, сиди уж теперь там".
Я постарался сесть так, чтобы меня нельзя было сразу увидеть с улицы и стал ждать. Кто бы не ехал по дороге, он должен показаться с минуты на минуту - я уже слышал шум голосов.
По дороге шел обычный караван. Три повозки, запряженные парой браминов, пять человек охраны двое по бокам, один сзади. Охрана хорошая - на всех кожаные жилеты с нашитыми сверху стальными пластинами, вооружение - пара "ремингтонов", "калашников", что было у тех, кто шел с другой стороны я не разглядел.
Я поднялся и стал расстегивать ремни на броне. Жалко, конечно, ее оставлять, но разгуливать на людях в броне Братства Стали не решались и самые отчаянные головорезы. Всем было известно, что получить ее не являясь членом Братства можно было только: а)убив, б)украв. А Братство не очень одобряло ни то, ни другое.
Автомат я повесил на спину, на всякий случай, проверив предохранитель. Мне сейчас только случайного выстрела не хватало. Подошел к Тани, которая смотрела на меня со все нарастающим беспокойством.
"Сиди здесь, жди пока не позову. Начнется стрельба - тем более сиди", - не дожидаясь возражений, я вышел наружу.
Охрана у каравана действительно была хорошая - на мушку меня взял лишь один, остальные рассредоточились и стали осматриваться по сторонам. Держа руки над головой, я медленно пошел вперед. Когда до дороги оставалось шагов пять навстречу мне вышел…
"Винсент, твою мать!" - загремел знакомый бас, - "Ты откуда такой вылез?"
"Здорово, Шерман. Попить не дашь? А то так есть хочется, что заночевать негде".
"Ну, ты руки-то опусти", - Шерман хотел хлопнуть меня по плечу, но вовремя одумался. Дело в том, что Шерман был БОЛЬШОЙ человек. На расстоянии его можно было спутать с силовой броней Братства Стали, да и весил он, пожалуй, не меньше. Так что такой приятельский хлопок мог вполне закончиться вывихом, а то и переломом. Злые языки поговаривали, что не обошлось тут без лишней сотни рентген - и я склонен им верить. Лет десять назад, перед тем как обосноваться в Нью-Рено я ходил с караванами Шермана в качестве охранника и с тех пор он совершенно не изменился.
"Куда идешь?"
"В Хаб. Один парень там вовсю торгует шкурами гекконов, ну а я ему товар подвожу".
"Ясно. А там по дороге нет случайно какого-нибудь маленького неприметного городка?"
"Что, Винс, влип в историю?" - усмехнулся Шерман, - "Я ведь еще тогда тебе говорил, не лезь в Нью-Рено, плохо кончишь. Ну ладно, хочешь, значит, чтобы я тебя подвез".
"Неплохо бы. Только у меня припасы все вышли".
"Ты знаешь, Винс, дружба дружбой, а дело делом. Бесплатно я никого не кормлю".
Я одним движение сдернул со спины автомат. Охранник напрягся.
"Все нормально", - Шерман взял автомат, проверил мушку, ход затвора, "Пойдет - жратва, вода и дорога до Серой Ямы. Это так город называется".
"Договорились, только я не один", - я замахал Тани, чтобы она выходила.
"Винсент".
"Да", - я посмотрел на Шермана. Его взгляд стал таким масляным, что им можно было смазать дюжину дверей.
"Только не говори, что это твоя сестра".
Караван шел медленно, даже можно сказать с чувством собственного достоинства. По словам Шермана, до Серой Ямы было четыре дня пути и я решил использовать их, чтобы хорошенько отдохнуть и подумать. А подумать было о чем. Возвращаться в Нью-Рено нельзя. Во-первых, сейчас агенты Братства уже наверняка расклеивают во всех более-менее крупных городах листки с моей физиономией. Интересно, сколько там за меня обещают? Учитывая, что к тем обвинениям, что мне предъявил магистр добавились еще побег из под стражи и… Хм, как там у них "дать в морду" называется? Ах да, причинение оскорбления действием члену Братства. Похоже, сумма выйдет немаленькая. И желающих ее получить тоже будет немало. Во-вторых, вряд ли диск оказался в кейсе без ведома Мордино. А это значит, что стоит мне оказаться в его поле зрения - и Братство получит меня еще тепленьким, но, увы, без признаков жизни. Еще одной насущной проблемой были деньги, вернее, их отсутствие. В надежном месте у меня была отложена кое-какая сумма, но до нее еще надо добраться. Оставалось надеяться, что в этой Серой Яме удастся разжиться какой-нибудь мелочью. Ну и наконец оставалась Тани. Таскать ее за собой я не собирался, но, с другой стороны, девать ее было некуда. Сбагрить Шерману? Нет, при всех своих положительных качествах, он ничего не делал задаром.
"Эй, ты что, всю дорогу молчать собрался?" - прерывая мои размышления, в повозку просунулась здоровая, как сковорода рожа Шермана, - "Вроде как девять лет не виделись, так и рассказать нечего?"
Первым моим побуждением было послать его далеко и надолго, но потом я решил, что все-таки не стоит. Пришлось выбираться из повозки. Сам Шерман туда никогда не забирался - брамины бы надорвались.
За то время, что оставалось до вечера, я успел рассказать ему кое-что о своей жизни в Нью-Рено, ну и, конечно, историю побега от рейдеров. Разумеется, все, что касалось Братства Стали я предпочел вычеркнуть - так спокойнее. Судя по выражению лица Шермана, он почувствовал, что я чего-то недоговариваю, но вопросов задавать не стал. Он вообще говорил мало. Солнце почти село, люди, повозки, брамины отбрасывали длинные тени.
"Все, ночевать будем здесь", - Шерман махнул вознице, чтобы он сворачивал с дороги. Повозки встали в неплотный круг, оставляя внутри достаточно места для ночлега семи человек. Пока разводили костер, разбирались со сменами караулов, натягивали тент, Шерман отозвал меня в сторону.
"Слушай, я насчет твоей девчонки. Видишь вон того парня?"