– И ты, козел-предатель, – сокрушенно сказала Ксюша, – Ладно, братцы-алкоголики, оглянитесь внимательно – это же "тарелка", антенна! Ну, вроде спутниковой! По телеку как-то показывали – где-то в Южной Америке есть такая здоровенная "тарелка", прямо в горы вкопана, я как увидела, сразу про этот стадион подумала...
– Ну, ты, мать, даешь... – ухмыльнулся Борис
– Женщинам нельзя смотреть канал "Дискавери", они неадекватно реагируют на научно-популярную информацию, – философски заметил Леша и снова что-то запел себе под нос.
– Это антенна, – продолжила Ксюша, – И ее назначение собирать и передавать наши эмоции куда-то вверх, в небо. В космос...
– Американцы, сволочи, через спутники-шпионы воруют нашу психоэнергию, – недружелюбно проворчал Борис, – Знаю, это их рук дело. То-то у меня депрессия...
– Нет, это арабы. У нас воруют, а потом транслируют с минаретов, – возразил Леша и изобразил, как мулла с минарета нараспев кричит "Минтонс!". Получилось весьма натурально. Все дружно хрюкнули.
– Ребята, я серьезно! Я не знаю, кому эта энергия передается, но ведь, действительно, очень похоже! На стадионах ведь люди просто звереют! Где еще столько эмоций концентрируется, в мирное-то время?...
...А может, эта энергия передается не кому-то, а просто отводится от Земли? – подхватил тему Миха, которому идея почему-то понравилась, – По принципу заземления, или там, громоотвода. То есть стадионы у нас вместо предохранителей. Устала, Земля, мать наша, вот и стравливает все это в космос помаленьку...
– Так вот ребята, – кивнув, торжественно заявила Ксюха, – Это все была теория, а теперь практика.
Ксюха выдержала грамотную театральную паузу. Остальные терпеливо ее перенесли, ожидая продолжения. Ксюха продолжила.
– Про "моральных партизанов" слышали?
– Ча-во?! – раздалось со стороны Бориса, – Что это за новое извращение такое? Супер-изощренное, как я посмотрю... Это ж надо – "аморальные партизаны" – покруче будет, чем "Армия любовников"...
– Дураки! – фыркнула Кюша, – Моральные, а не наоборот! Они собирают все данные о нравственности человечества и хранят их на случай полного краха морали...
– А после ядерной войны они вылезут из канализации и будут отучивать оставшихся в живых приматов от всяческих гадостей и приучать к правильной супружеской позиции... – задумчиво изрек Борис, чем вызвал тихую бурю восторга в виде неприличного хрюканья и повизгивания.
– Ты что-то сказал по поводу канализации?... – заинтересовался Миха, решивший вдруг поделиться своими недавними наблюдениями, но тут в темноте трибун раздались глухие голоса, и все, не сговариваясь, упали навзничь, распластавшись на траве, и напряженно замерли. По полю небрежно пробежал луч фонарика, не обнаружив ничего аномального, исчез. Голоса стихли.
Переведя дух и снова приняв удобные позы, продолжили разговор.
– ...И причем тут стадион, спрашивается, – с легкой иронией спросил Миха.
– Так слушайте же, – невозмутимо продолжала Ксюха, – Самое интересное: с этими "партизанами" у мэрии заключен реальный договор на обслуживание каких-то подземных коммуникаций, только называют они себя в договоре конечно, иначе... Какое-то ООО или ЗАО...
– Так вот это кто офисы в канализации устраивает! – с удовлетворением резюмировал Миха, – Так и запишем: наше дерьмо теперь, наконец, инвентаризовано и выгодно реализовано...
– мФу, Миха, ну ты и выдал, -скривилась Ксюха, – Совершенно неаппетитно. Как ты не понимаешь, их цель – хранить нашу мораль!
– Вот-вот, и место, наконец, нашли ей достойное...
– Кстати, слышали про "истребителей машин"? – раздался новый голос, и Миха не сразу понял, что это – нарушивший добровольный обет молчания Леха.
– Ну, конечно, кто про них не слышал...– сказал Миха.
– Это ж неформалы какие-то на роликах? – подал из темноты реплику Борис.
– А скажите, пожалуйста, с чего это вдруг какие-то неформалы занялись целенаправленным уничтожением машин, причем не всех, а по какому-то определенному принципу отбора? – гнул какую-то свою линию Леха.
– Да с чего ты взял, что целенаправленным? – пренебрежительно отмахнулся Борис. – Это же малолетки, у них серьезных целей-то – выпендриться и невинность потерять... И вообще, к чему это ты клонишь?
– Леша прав, – вмешалась Ксюха, – Все не так просто. Эти моралисты с роллерами только часть того бардака, что сейчас в городе творится...
– Перед выборами, что ли? – проявил осведомленность Борис.
– Возможно, и перед выборами, хотя у нас в мэрии уже давно о всяком эдаком судачат. Вы ж знаете, папка у меня – консерватор, не верит во всякие... ну... паранормальные явления, "барабашек", как он говорит. Но иногда за ужином нет-нет да и ляпнет такое, что сам потом краснеет. У них на планерках такие темы подымают – закачаетесь!... Вызовут, например, на ковер и как сказанут... Что, говорят, Николай Иванович, асфальт у вас на кольцевой вздыбился? Дык, дерьмово укладывали, господин мэр, отвечает папаня. А мне кажется, продолжает мэр, проверить надо сей участок на некропатическую активность. Прикиньте? Сглазил, говорит, кто-то нашу кольцевую. А папка стоит и кивает: в натуре, мол, сглазили, еще и асфальта половину сперли при укладке и рабочих споили нафиг... Надо, говорит, дьяка прорабом сделать и катки освятить...
– Ну, а стадион-то тут причем? – нетерпеливо перебил Миха.
– А еще говорят... – Михе вдруг почудилось, как в невидимых в темноте глазах Ксюхи появились игриво-зловещие огоньки, – А говорят, например, что стадион этот – приемник темной магической энергии...
– Ах, вот почему мы здесь, ап... – обрадовался было Борис, но Ксюха закрыла ему рот ладонью и продолжила:
– И каждую ночь, точно в это время, стадион оцепляет охрана, а сюда вот, на это самое место приходит мэр, ложится на травку и ровно час лежит, раскинув руки: на звезды смотрит. Энергией напитывается. На город ее направляет...
На несколько секунд воцарилась пауза.
– Э-э... Хе-хе... Фигня какая... Ну и где же мэр? – с обычным сарказмом, но как-то натужно спросил Борис.
Миха инстинктивно приподнялся на локте и огляделся. Леха продолжал лежать и задумчиво созерцать звездное небо.
– А мэр только что умер, – спокойно ответила Ксюха.
Новая пауза, едва зародившись, тут же прервалась громким "иком", произведенным обалдевшим от новой информации Борисом, очевидно, вместо изумленного "Как?!".
– На сегодня стадион свободен, – Продолжила Ксюха. На всеобщее "э-э-э?..." она ответила:
– Отец позвонил на мобильник, когда мы на дискотеке были. Их всех на срочное совещание вызвали. Автокатастрофа.
– Это "истребители машин"? – быстро спросил Миха, почувствовав смутное осенение.
– Да, так предполагают... А откуда ты... – слегка напряглась Ксюха, – Хотя не ясно точно... И вряд ли умышлено...
– М-да, не помогла космическая подзарядка... – неуютно озираясь, протянул Борис.
– Кому не помогла? – скучающим голосом полуспроил Леха.
– Бр-р!...Не понял. Уточни! – потребовал Миха.
– Ну, мэру, скажем, не помогла, а тому, кто заряжал...
– Все, хватит кошмариков на сегодня, – решил Миха и встал с газона, отряхивая джинсы, – сваливаем. На горшок и спать...
– Мать-перемать...– помогая подняться Ксюхе, глубокомысленно добавил Борис.
...В общем, это так и запомнилось бы просто, как забавное приключение из тех, что в изобилии приносят дружеские попойки, если бы Борис вдруг не выкинул очередную свою дурацкую штуку...
Уже уходя, он вдруг обернулся и, рухнув на колени, воздел руки к небу и неприятно серьезным голосом запричитал:
– О Великий и Ужасный Железобетон! Этой звездной ночью ты открыл свою тайную суть недостойным, и к тому же, нетрезвым, студентам и начинающим трудоголикам! Сейчас мы возлежим на твоем... не знаю чем... в час, когда ты спишь, насытившись психоэнергией неразумных футбольных болельщиков... И мы снимся тебе, как нам снятся всякие эротические барышни, и когда ты проснешься, мы растворимся, как будто нас никогда и не было... отныне мы будем верно служить только тебе, о Железобетон, потому что мы – не более, чем твои туманные сны... – и Борис рухнул лицом в траву, конвульсивно дернулся пару раз, изображая агонию. Перевернувшись на спину и приподнявшись на локтях, он с видом великого актера закинул ногу на ногу.
– Ну, как вам такой вариант?
– Эк, брат, как тебя, однако! – слегка опешив, сказал Миха. И даже Леша, остановив бесконечное бормотание себе под нос, недоуменно повернулся к Борису.
– Зачем ты так шутишь?! – загробным голосом выдавила из себя Ксюша, – откуда ты можешь знать, куда он передал твои слова?
– Расслабьтесь, чего вы на меня уставились, как Ленин на контрреволюцию? Я просто развил Ксюшину мысль. По-моему красиво получается – Великий и Ужасный Железобетон! А что, я ему теперь поклоняться буду! Футболисты ведь играют в честь него свои ритуальные игры! Прямо как индейцы в честь этих... Вицлипуцли, или там Кетсаткоатля!
– Ну, ты трепло, Борис! – покачал головой Миха.
– Дурак он, а не только трепло! – сердито сказала Ксюша, – я им про Фому, а они мне – про Ерему!...
Начинало светать, и смысл разговора растворился в наступающих буднях...