* * *
Я сделал глубокий вдох, ухватил Тоби покрепче и шагнул на первую перекладину.
Мост сразу сильно качнулся влево, потом обратно - еще сильнее. В руках у меня был Тоби, и потому я мог только согнуть колени и попытаться поймать качания. Качающийся мост успокаивался долго, и я сделал следующий шаг - уже осторожнее. На этот раз он качнулся не так сильно. Я вроде поймал ритм шагов, и позвал Тома:
- Наступать надо на середину перекладины. Тогда качается не так сильно.
- Гарри, я боюсь!
- Ничего страшного, - сказал я. - Переберемся.
Я наступил на очередную перекладину, она треснула. Я успел отдернуть ногу. Кусок доски отвалился и медленно полетел в реку. Упал с сильным всплеском, течение подхватило его, он блеснул в лунном свете, и его унесло прочь. Он закружился в черной воде, перевалился через водопадик и скрылся из виду.
А я стоял и чувствовал, будто у меня дно от живота отвалилось. Потом сжал покрепче Тоби и переступил через провалившуюся перекладину на следующую. Мне это удалось, но мост затрясся, и я услышал, как вскрикнула Том. Обернувшись, я увидел, что она выпустила ружье и вцепилась в трос. Ружье упало вниз и повисло между двумя нижними тросами. Мост дико качался, бросая меня то на тросы, то от них, и я уже решил, что не миновать мне падения.
Когда мост успокоился, я опустился на колено, повернулся и посмотрел на Тома.
- Легче, - сказал я.
- Не могу отпустить руки, боюсь!
- Должна отпустить. И ружье должна подобрать.
Много времени прошло, пока Том наконец смогла нагнуться и подобрать ружье. Чуть отдышавшись, мы пошли дальше. Вот тогда мы и услышали этот шум внизу и увидели эту тварь в тени.
Она шла вдоль берега по той стороне, рядом с водой, под мостом. Ее трудно было рассмотреть как следует, потому что она держалась тени, не выходя на свет луны. Голова у нее была большая, и что-то было вроде рогов, а остальное все было темным, как угольная кладовая. Она чуть подалась вперед, будто рассматривая нас, и я увидел белки глаз и меловые зубы, сверкнувшие при луне.
- Боже мой, Гарри! - шепнула Том. - Это Козлоног! Что нам делать?
Я подумал насчет вернуться. Тогда нас будет от него отделять река, но снова придется идти через лес, и не одну милю. А если он где-нибудь переберется, то снова за нами погонится, потому что теперь я был уверен - это он преследовал нас в ежевике.
Если же мы перейдем мост, мы окажемся над ним на высоком берегу, и до дороги будет близко. Здесь его укрытие. Он заперт здесь между лесами и берегами Сабина, потому что проповедники закрыли ему выход к дороге.
- Надо идти вперед, - сказал я.
Еще раз посмотрев на белизну глаз и зубов, я стал двигаться дальше. Мост качался, но теперь у меня были более веские причины идти, и у Тома тоже.
Когда мы приблизились к той стороне, я глянул вниз, но Козлонога больше не видел. То ли смотрел не под тем углом, то ли он скрылся. И все мне думалось, что, когда я доберусь до другой стороны, он уже будет ждать, взобравшись наверх.
Но когда мы перебрались, увидели только тропу, пересекавшую густой лес, озаренный луной. И на ней - никого.
Мы пошли по тропе. Тоби был тяжел, и я старался не слишком его трясти, но так был напуган, что вряд ли с этим справлялся. Он время от времени поскуливал.
Когда мы прошли уже прилично, тропа свернула в тень, где ветви деревьев вытягивались и скрывали землю от лунного света, будто обнимая ее тьмой.
- Я так думаю, если он хочет напасть, - сказал я, - то здесь самое место.
- Так давай туда не пойдем.
- Ты хочешь вернуться обратно через мост?
- Ой, нет!
- Тогда вперед. Мы даже не знаем, идет он за нами или нет.
- Ты видел у него на голове рога?
- Что-то видел. Знаешь, что сделаем? Поменяемся. Пока не выйдем снова на открытую тропу, ты понесешь Тоби, а я - ружье.
- Мне с ружьем лучше.
- Это да, но я могу из него выстрелить, чтобы оно не свалило меня отдачей. И у меня есть патроны.
Том подумала и сказала:
- Ладно.
Она положила ружье на землю, и я дал ей Тоби. Потом подобрал ружье, и мы пошли по темному закруглению тропы.
Днем я много раз ходил по этой тропе. До самого моста, но, кроме того одного раза, я никогда через этот мост не ходил. И ночью в лесу я тоже бывал, но никогда так далеко, и обычно с папой.
Когда мы углубились по тропе в тень, никто на нас не прыгнул, но, приближаясь вновь к освещенному месту, мы услышали в лесу какое-то движение. То же самое, которое слышалось в зарослях ежевики. Рассчитанное. Идущее точно за нами.
Выйдя наконец на освещенную тропу, мы стали бояться меньше. Разумной причины для этого не было - просто ощущение. Лунный свет ничего не менял. Я оглянулся через плечо в только что пройденную нами темноту, и посередине тропы, в тени, увидел его. Он стоял и смотрел.
Тому я этого не сообщил, только сказал:
- Теперь возьми ружье, а я возьму Тоби. А потом беги со всех ног туда, где дорога.
Том тупицей не была, и меня, наверное, выдали глаза, так что она повернулась и оглянулась на тень. И тоже увидела его. Он уходил в чащу. Она повернулась и отдала мне Тоби, взяла ружье и рванула вперед, как молния. Я побежал за ней, тряся беднягу Тоби, белки хлопали меня сзади по ногам. Тоби визжал, выл и скулил. Тропа стала шире, лунный свет - ярче, показалась красная глина дороги, мы выбежали на нее и оглянулись.
Никто за нами не гнался. И движения в лесу слышно не было.
- Все в порядке? - спросила Том.
- Я так думаю. Говорят, он на дорогу выходить не может.
- А что, если может?
- Да нет, не может… в общем, я так думаю.
- Это он убил ту женщину.
- Думаю, да.
- А почему у нее такой вид?
- Иногда мертвые так распухают.
- А как он ее так изрезал? Рогами?
- Не знаю, Том.
Мы пошли по дороге - шли очень долго, - с привалами для отдыха, а еще мы помогали Тоби справить свои дела, придерживая ему ноги и хвост. Пришли мы домой уже глубокой ночью.
* * *
Нельзя сказать, что это была идеальная картина счастливого возвращения. Небо заволокло тучами, луны больше не было. Слышался стрекот цикад и кваканье лягушек где-то в низинах. Когда мы вошли во двор с Тоби на руках, папа окликнул нас, и вспугнутая сова взлетела с дуба, мелькнув черным силуэтом на фоне светлеющего неба.
- Надо бы с вас шкуру спустить, - сказал папа.
- Да, сэр, - ответил я.
Отец сидел во дворе под дубом. Этот дуб был что-то вроде нашего дерева собраний, где мы летом сидели, разговаривали и лущили горох. Отец сидел и курил трубку - привычка, которая его потом и убила. Трубка разгорелась, когда он затянул в нее пламя поднесенной спички. Запах трубки показался мне деревянным и кислым.
Мы подошли и остановились под дубом перед его креслом.
- Мать с ума сходит, - сказал отец. - Гарри, ты знаешь, что нельзя так поздно шататься, да еще с сестрой. Тебе полагается о ней заботиться.
- Да, сэр.
- Я вижу, Тоби все еще с вами.
- Да, сэр. Мне кажется, ему лучше.
- Не бывает лучше, если спина сломана.
- Он загнал шесть белок, - сказал я. Вынув карманный нож, я срезал их с пояса и подал отцу. Он в темноте взял их и положил рядом с креслом.
- У тебя есть оправдание, - сказал он, и это был вопрос.
- Да, сэр.
- Тогда ладно. Том, ты сейчас пойдешь в дом и начнешь носить воду в лохань. Она теплая, так что греть ее не надо. Ты вымоешься, после этого керосином уничтожишь все, что на тебя наползло, прополощешься - и в кровать.
- Да, сэр, - ответила она. - Только, папа…
- В дом, - велел отец.
Том поглядела на меня, положила ружье на землю и направилась в дом.
Отец пыхнул трубкой.
- Ты сказал, что у тебя есть оправдание.
- Да, сэр. Нам пришлось пострелять белок, но это не все. Там у реки тело.
- Что? - Он привстал в кресле.
Я ему рассказал все, как было. Как за нами что-то гналось, про ежевику, тело, Козлонога. Когда я договорил, отец сказал:
- Никакого Козлонога нет, Гарри. Но тот, кого ты видел - возможно, это убийца. Если будете так бродить, это можешь оказаться ты или Том.
- Да, сэр.
- Надо будет пойти посмотреть с утра пораньше. Как ты думаешь, найдешь ты это место?
- Да, сэр, но мне не хотелось бы.
- Знаю, но мне понадобится твоя помощь. Теперь иди домой, и когда Том закончит, вымойся и собери с себя клещей - их на тебе должно быть полно. Дай мне ружье, и я сделаю с Тоби то, что надо.
- Я попытался что-то сказать, но не знал что. Отец поднялся, взял Тоби на руки, и я дал ему ружье.
- Чертовски не повезло хорошему псу, - сказал он.
Отец направился к сарайчику, который у нас стоял за домом возле поля.
- Папа, - сказал я. - Не мог я. Тоби - не мог.
- Ничего, сын, - сказал он и пошел к сараю.
Когда я вошел в дом, Том сидела на заднем крыльце в лохани и мама при свете висящей на балке керосиновой лампы свирепо ее оттирала. Когда я подошел, мама, не вставая с колен, обернулась ко мне через плечо. Светлые волосы ее были собраны в пучок, и выбившаяся прядь падала на лоб, закрывая глаз. Мама отвела ее в сторону мыльной рукой.
- Нечего было шататься так поздно, да еще пугать Тома рассказами про мертвое тело!
- Это не рассказ, мама.
И я пересказал ей все то же, но вкратце.
Когда я договорил, она долго молчала.
- А где твой папа?
- Он понес Тоби в сарай. У него спина сломана.
- Да, я слыхала. Жалко.