28
- Вот так, руки на стену, Грег. Обе руки… так… ноги расставь. Шире. Я сказал, шире.
Они вели себя, как заправские полицейские из того, рухнувшего мира, распиная меня на стене мастерской.
- Господи, Грег, - сказал Тони, тыча мне в затылок дулом ружья. - Какого дьявола? Зачем ты отстрелил парню голову? Что он тебе такого сделал?
- Пришлось. Он…
- Лицом к стене. Или я сделаю в тебе дырку.
- Вы не понимаете, я…
- Ублюдок. Отвратительный, мерзкий ублюдок! - Это кричала юная мамаша, стоявшая у двери с ребенком на руках. Сгорбленная, с поднятыми до ушей плечами, она походила на дикую кошку, готовую в любой момент прыгнуть и выцарапать мне глаза. - Ты ублюдок! Рональд не сделал тебе ничего плохого. У него даже оружия не было, а ты взял и убил его! - Голос у нее сорвался. Звучит дико, но от ее пронзительных истеричных воплей задрожали стекла. - Что ты задумал? Убить нас всех? Убить меня? Убить мою девочку? Ты это задумал? - Она оглянулась на остальных, словно боясь, что сейчас на нее набросятся и растерзают. Микаэла принялась ее успокаивать. А потом с помощью двух малаек отвела к "шевроле". Женщину усадили на переднее сидение, и она принялась раскачиваться взад-вперед, глядя прямо перед собой налитыми злобой глазами, прижимая к груди хнычущего ребенка.
- Посмотри, что ты наделал, Валдива! Видишь? - Ужас прямо-таки сочился из голоса Тони. Он все еще не мог поверить в то, что случилось у костра.
Я попытался объяснить.
- Послушай, мне пришлось его убить, потому что…
- Почему? Не понравилась физиономия?
- Нет, дело не в этом. Я должен был его убить. Ничего не мог с собой поделать.
- Ты только послушай, - сказал у меня за спиной Зак. - Да он просто психопат.
- Еще хорошо, что вовремя распознали, - добавил Тони. - Он же мог всех нас перебить. - Я услышал, как щелкнул курок, и мне в спину уперлось еще один ствол. Они собирались прикончить меня тут же, на месте. Еще немного, и моя кровь брызнет на эту сложенную из шлакобетонных блоков стену. Дуло врезалось в шею, заставив прижаться к камню открытым ртом, да так, что зубы скрипнули о шероховатую поверхность.
И затем рядом прозвучал голос Микаэлы.
- Что на тебя нашло, Грег? - тихо, как будто не веря самой себе, спросила она. - Ты сумасшедший? Поэтому тебя не пускали жить в городе?
- Нет…
- Но этот бедняга не был ни в чем виноват. Ты…
- Нет, - прохрипел я, едва не кусая стену. - Послушай меня. Я убил его, потому что он был инфицирован. Заражен. Болен.
- Валдива спятил, - бросил сквозь зубы Зак.
- Нет, не спятил.
Я не сразу узнал голос, произнесший эти слова.
- Бен, расскажи им, - пропыхтел я, чувствуя, как напрягся стоявший за мной Зак.
- Грег прав, когда говорит, что ничего не мог поделать, - спокойно продолжал Бен. - Я знаю его уже год, и он всегда был таким.
- Что ты имеешь в виду? - настороженно спросил Зак.
- Грег умеет определять тех, кто болен трясучкой. Не знаю, как у него получается, но он распознает болезнь еще до появления первых симптомов.
- Я ничего особенного не заметил, - бросил Зак.
- А разве тебе не показалось, что он нервничает? - спросил я. - Беспричинная паника - один из признаков, не так ли?
- Чепуха. Я бы посмотрел, как бы ты паниковал на его месте. Вспомни, как те шершни набросились на парня.
- Дело не только в этом. Он не просто паниковал, он уже терял контроль над собой.
- С перепугу?
- Поверь. Я умею определять тех, кто инфицирован. Это происходит не сразу, но я понял, когда мы сидели у костра. У парня была трясучка. Через несколько дней он попытался бы убить нас. - Они притихли, и я воспользовался моментом, чтобы довести мысль до конца. - Вы сами знаете, как это бывает.
- Предлагаешь поверить тебе на слово? - спросила Микаэла. - Доказательств-то никаких нет, а Бен, может быть, просто выгораживает тебя.
- Если вам нужны доказательства, посетите Салливан и расспросите тамошних жителей. Только я бы не советовал: чужих там не жалуют и вполне могут пристрелить на месте.
Зак ткнул дулом мне в челюсть.
- Это ты так говоришь.
- Он прав. В разговор вступила Роэна, тринадцатилетняя девочка. Единственная, у кого хватило ума завернуть новорожденного в полотенце.
- Почему ты так думаешь? - спросил Тони.
- Я видела, как вел себя Рональд. Раньше он был смелым. Однажды, когда я спряталась от шершней на дереве, он залез на самую верхушку. Спас меня и оставался совершенно спокойным. Но в последние дни он всего боялся, даже собственной тени. До сих пор я об этом не думала, но ведь раньше Рональд никогда не паниковал. Даже когда шершни почти схватили нас пару недель назад и убили Лану и Дина.
- Вот вам и доказательство, - сказал Бен. - Так что отпустите Грега. Он спас нас всех.
- Ну, нет, подожди-ка. - Зак не убрал ружье, по-прежнему тыча им мне в шею. - Получается, что… если я не прав, поправь меня, ладно?
- Ладно.
- Грег Валдива умеет распознавать больных трясучкой. Скажем так, у него как бы имеется что-то вроде встроенной системы раннего оповещения. И он определяет трясучку еще до проявления симптомов, верно?
- Верно, - подтвердил Бен.
- И тогда у него в голове поднимается, как говорится, красный туман, и он убивает этого инфицированного. Даже против своего желания, да?
- Да, это происходит само собой, инстинктивно, как… - Я представил. Как Бен пожимает плечами, подыскивая подходящее сравнение. - Знаете, как дергается нога, если ударить по колену молоточком? Примерно так.
- Да, да, звучит великолепно. Наш Грег будет сканировать всех, кто нам встретиться. Если инстинкт подскажет, что они больные, то он будет их убивать. Если все в порядке, то мы будем принимать их в свой отряд, если никто не против.
- В чем ты видишь проблему, Зак? - спросила Микаэла.
- А вот в чем. Что случится, если звоночек сработает тогда, когда Грег будет сидеть с нами у костра? Что если он начнет убивать нас одного за другим?
Я вздохнул и покачал головой.
- С вами я ничего не чувствую. Ни с вами, ни с теми, кого мы нашли сегодня. Инфицирован был только Рональд.
- Это сейчас. - Зак говорил тоном прокурора, изобличающего преступника в зале суда. - Но где гарантия, что этого не случится в будущем? Что если завтра ты учуешь симптомы в ком-то из нас? Или у тебя испортится настроение, и ты решишь, что я, Тони или любой другой подхватил эту чертову трясучку?
- Зак, ты не…
- Что тогда? Прострелишь мне башку? А потом скажешь: "Ах, извини, Зак, ошибочка вышла"? Да, я очень обрадуюсь, когда ты положишь на мою могилу записочку с извинениями.
- Все не так, - сказал Бен.
- Это ты так говоришь. Неужели вы не понимаете? - Зак-прокурор обращался к судье и жюри присяжных. - Позволить Грегу остаться с нами то же самое, что сесть на мину замедленного действия. Сегодня все хорошо, и завтра все хорошо, и через месяц все хорошо, но потом может придти день, когда Грег почувствует это… понимаете, о чем я говорю? Мы будем сидеть у костра, не зная, что он скажет в следующую минуту: попросит передать соль или "Эй, Тони, тебе пора встретиться с Создателем". Вы готовы жить в такой неопределенности?
- Но в том, что говорит Бен, тоже есть смысл, - указала Микаэла. - Грег может стать нашим лучшим оружием. Если он распознает инфицированных прежде, чем они становятся опасными, то у нас появляются дополнительные шансы на выживание.
И снова холодный голос Зака.
- Ты так говоришь, пока он не обнаружил трясучку у тебя или у Тони, или у Бена.
Микаэла не сдавалась.
- Я считаю, Грег Валдива должен остаться.
- А я говорю, что он должен уйти. Тони? ты как считаешь?
- Может, просто заберем у него оружие? - предложил Тони. - Тогда он ничего не сможет сделать.
Я вздохнул.
- Это не выход. Если я что-то почувствую, то убью человека голыми руками.
- Вот черт.
- Я ничего не могу с собой поделать, Тони. Во мне сидит что-то, что нельзя остановить.
- Хорошо, - сказала Микаэла. - Сейчас Грег безоружен. Отпустите его.
Настроение собравшихся в гараже постепенно менялось. Люди успокаивались. Тони и Зак опустили ружья и отступили, я повернулся и посмотрел на них. Они смотрели на меня. Вглядывались, пристально и напряженно. На их лицах застыло выражение, хорошо знакомое мне по Салливану. Люди боялись. Боялись того, что сидело внутри меня, того, что позволяло мне заглядывать в них и находить болезнь. Боялись, что я увижу ее в них. Сейчас этой кучке кочевников поневоле предстояло решить, что со мной делать.
Они посчитали, что мне лучше подождать за дверью. Подождать результатов голосования. Останусь я или уйду. Или…
Когда я вернулся с охапкой веток и подбросил их в костер, то сразу заметил смущенные лица Тони и Микаэлы. Зак, конечно, объяснил все возможные последствия и опасности. Не думаю, что ему так уж хотелось проводить жесткую линию. Отчасти я соглашался с Заком: да, оставлять такого человека, как я, в группе опасно. Если бы я обнаружил болезнь в любом из них, я бы убил. Черт возьми. ЭТО было сильнее меня. Я не мог удержаться от того, чтобы не убивать. Разве можно запретить собаке, почуявшей крысу, преследовать добычу?
Как всегда с наступлением темноты выставили часового. Интересно, не поручили ли ему приглядывать за мной, пока там, за закрытой дверью мастерской, продолжаются дискуссии?