- Мистер Апфел, - сказал он, разводя руками, - я просто задаю вопросы. В делах о самоубийствах никогда нет уверенности на все сто. Может быть, произошло убийство. И если это так, то вы сами видите: вы пока единственный известный нам человек, оказавшийся в выигрыше от случившегося.
- Но он был для меня практически чужим.
Осборн кивнул, постукивая пальцем по своему экземпляру распечатки. Я взглянул на тот, что лежал передо мной, и мне захотелось, чтобы он куда-нибудь провалился.
- Кстати, что это… за ошибка, которую вы не совершали?
Я так и думал, что этот вопрос он задаст следующим.
- Во время войны в Северной Корее я попал в плен.
Осборн какое-то время обдумывал мой ответ. Я ударил рукой по подлокотнику кресла, вскочил и снова поймал на себе взгляд его обманчиво усталых глаз.
- Похоже, прошлое до сих пор сильно волнует вас.
- Это не так легко забывается.
- Хотите что-нибудь рассказать мне о случившемся тогда?
- Дело в том, что все… Нет. Я ничего не хочу говорить. Ни вам, ни кому другому.
- Я должен буду задать вам еще кое-какие вопросы относительно смерти Клюга.
- Видимо, я буду отвечать только в присутствии своего адвоката.
"Боже… Теперь мне придется еще и адвоката искать. Знать бы с чего начинать…"
Осборн снова кивнул, потом поднялся и направился к двери.
- Я уже собрался списать дело на самоубийство, - сказал он, - и единственное, что меня беспокоило, это отсутствие предсмертной записки. Теперь мы ее получили. - Он махнул рукой в сторону дома Клюга, и на лице его появилось сердитое выражение. - Но этот тип не только написал записку, он еще и запрограммировал ее в свой чертов компьютер вместе с целой кучей видеоэффектов. Я, положим, не удивляюсь уже, когда люди делают всякие сумасшедшие вещи: достаточно всего повидал за свою жизнь. Но услышав, что компьютер играет гимн, я понял, что здесь убийство. Сказать по правде, мистер Апфел, я не думаю, что это сделали вы. В одной только моей распечатке - уже несколько дюжин мотивов. Может быть, он шантажировал соседей. Может, именно так он купил всю аппаратуру. Опять же, люди, имеющие наркотики в таких количествах, редко умирают своей смертью. Мне предстоит много работы, но я узнаю, кто это сделал. - Он пробормотал что-то о невыезде, потом пообещал вернуться позже и вышел.
- Вик… - произнес Хэл, и я взглянул на него.
- Я насчет распечатки… - сказал он. - Я был бы тебе благодарен… Они сказали, что сохранят все в тайне… Ты понимаешь, о чем я?
Я только тогда заметил, что глаза его здорово напоминают глаза таксы.
- Хэл, отправляйся домой и ни о чем не беспокойся.
Он кивнул и двинулся к выходу.
- Я не думаю, что все это получит огласку, - сказал он.
На самом деле, конечно, получилось наоборот. Возможно, это случилось бы даже без писем, которые начали приходить через несколько дней после смерти Клюга. Писем со штемпелями Трентона, штат Нью-Джерси, переданных с компьютера, который так и не удалось проследить. В них то, что Клюг упомянул в своем завещании, описывалось уже во всех подробностях.
Тогда, однако, я ничего об этом не знал. Остаток дня после того, как ушел Хэл, я провел в постели под электроодеялом, но никак не мог согреть ноги. Вставал я, только чтобы сделать сандвич или полежать в горячей ванне.
Несколько раз в дверь стучали репортеры, но я не отзывался. На следующий день я позвонил Мартину Абрамсу, адвокату, стоявшему в телефонном справочнике первым, и договорился, что он будет представлять мои интересы. Он сказал, что меня, возможно, вызовут в полицейский участок для дачи показаний. Я ответил, что никуда не поеду, проглотил две капсулы "Дилантина" и бросился в постель.
Пару раз с улицы доносилось завывание сирены, и один раз я расслышал крики: кто-то с кем-то громко спорил. Усилием воли я заставлял себя сидеть дома и не высовываться. Признаюсь, любопытство мучило, но вы и сами прекрасно знаете, что случается с любопытными…
Я ждал возвращения Осборна, но он все не приходил. Дни шли, превращаясь в неделю, и за это время случилось только два события, достойных внимания.
Первое началось стуком в дверь через два дня после смерти Клюга. Я выглянул из-за занавески и увидел припаркованный на обочине серебристый "Феррари". Разглядеть, кто стоит у дверей, я не мог и поэтому спросил, кто там.
- Меня зовут Лиза Фу, - ответила какая-то женщина. - Вы приглашали меня.
- Я определенно не помню вас.
- Это дом Чарлса Клюга?
- Нет, вам в соседний.
- О, извините.
Я решил предупредить ее, что Клюга уже нет в живых, и открыл дверь. Женщина обернулась и улыбнулась совершенно ослепительной улыбкой.
Просто не знаю, с чего начать описание Лизы Фу. Помните то время, когда на первых страницах газет красовались карикатуры на Хирохито и Тодзио, а в "Таймс" совершенно без смущения пользовались словом "джап"? Маленькие человечки с круглыми, как футбольный мяч, лицами, уши, словно ручки от кувшинов, очки с толстыми стеклами, два больших, как у кролика, передних зуба и тоненькие усики…
Если не считать усы, то она просто сошла вот с такой карикатуры. Очки, зубы… Но на зубах стояла скобка, и это напоминало клавиши пианино, обмотанные колючей проволокой. Ростом она была пять футов и восемь или девять дюймов, а весила не больше 110 фунтов. Причем, я бы сказал сто, но добавил по пять фунтов на каждую грудь, настолько большую при ее тоненькой фигурке, что надпись на майке читалась как "POCK LIVE", и только когда она поворачивалась боком, я мог разглядеть две буквы "S" по краям.
Лиза Фу протянула мне изящную тонкую руку.
- Похоже, мы некоторое время будем соседями, - сказала она. - По крайней мере пока я не разберусь с этим "логовом дракона" на соседнем участке.
Если у нее и чувствовался какой-то акцент, то скорее из долины Сан-Фернандо.
- Очень приятно.
- Вы его знали? Я имею в виду Клюга? Так он по крайней мере себя называл…
- А вы думаете, это не настоящая его фамилия?
- Сомневаюсь. "Клюг" по-немецки означает "умный". А на жаргоне хакеров это "хитрец" или "ловкач", что к Клюгу относится в полной мере. Хотя "серый процессор" у него определенно барахлил. - Она многозначительно постучала пальцем себя по виску. - "Вирусы", "фантомы" и "демоны" выскакивают каждый раз, когда люди из полиции пытаются подключиться к его системам, матобеспечение "протухает", "битовые корзины" переполняются…
Она говорила и говорила, но для меня все это звучало как суахили.
- Вы хотите сказать, что в его компьютерах прячутся демоны?
- Точно.
- Тогда им, похоже, нужен будет экзорсист.
Она ткнула большим пальцем себя в грудь, показав одновременно еще пол-акра зубов, и сказала:
- Это я и есть. Однако мне надо идти. Заскакивайте повидаться в любое время.
Второе интересное событие недели произошло днем позже: по почте пришел бланк банковского уведомления. На мой счет были переведены три суммы. Первая - обычный чек из Управления по делам ветеранов войны на 487 долларов. Вторая сумма в 392 доллара 54 цента - проценты на деньги, оставленные мне моими родителями пятнадцать лет назад.
Третий вклад был переведен двадцатого, в тот день, когда умер Клюг, - 700.083 доллара 04 цента.
Через несколько дней ко мне заглянул Хэл Ланьер.
- Ну, неделька!.. - произнес он, плюхнувшись на диван, и начал рассказывать.
Оказалось, что в нашем квартале зарегистрирована еще одна смерть. Письма вызвали немало неприятностей, особенно после того, как полиция начала ходить по домам и допрашивать всех подряд. Кое-кто, почувствовав, что круг сжимается, покаялся в своих грехах сам. Женщина, "развлекавшая" коммивояжеров, пока ее муж находился на работе, призналась ему в неверности, и тот ее застрелил. Теперь он сидел в тюрьме округа. Это, пожалуй, самое плохое из того, что произошло, но случались инциденты и помельче: от драк до выбитых камнями стекол. По словам Хэла, налоговое управление планировало временно открыть в нашем районе специальное отделение, поскольку сведения о доходах слишком большого числа людей требовали проверки.
Я подумал о семистах тысячах восьмидесяти трех долларах.
И четырех центах.
Промолчал, но почувствовал, как у меня начинают холодеть ноги.
- Ты, наверно, хочешь знать, что там у нас с Бетти, - сказал он наконец.
Я не хотел. Не хотел знать вообще ничего об этом, но попытался изобразить на лице соответствующее выражение сочувствия.
- Все кончено, - сказал он, удовлетворенно вздыхая. - Я имею в виду - между мной и Тони. Я все рассказал Бетти. Несколько дней было очень плохо, но, думаю, теперь наш брак стал еще крепче. - Он замолчал на некоторое время, наслаждаясь теплом происшедших перемен.
Мне удавалось сохранять серьезное выражение лица и в более провоцирующих ситуациях, так что, кажется, я выслушал его вполне достойным образом.
Он хотел рассказать мне, что они узнали о Клюге, хотел пригласить меня домой пообедать, но я вежливо отказался от обоих предложений, сославщись на то, что старые раны совсем меня замучали. И я уже почти выпроводил его, когда в дверь постучал Осборн. Ничего не оставалось, кроме как впустить его. Хэл тоже остался.