- Пусть они увидят, что мы их не боимся, - Макс был настроен по-боевому. - Мы же можем просто размазать эту мразь по стенке.
Агенты добродушно засмеялись.
- Мы чертовски сильны, и надо им показать это.
- Правильно, Макс, так им это и скажи, - посоветовал кто-то из агентов, и все, включая самого Максимилиана Фишера, опять засмеялись.
Внизу у лифта их остановил высокий, изящно одетый человек:
- Господин президент, я Джон Керк, пресс-секретарь Белого дома. Я считаю, что перед началом заседания Совета национальной безопасности вам необходимо обратиться к стране. В час величайшей опасности народ должен услышать своего президента. - Он протянул Максу несколько листков. - Вот заявление, составленное политическим консультативным комитетом. Оно поможет вам в…
- Пошел ты, - Макс оттолкнул листки, не взглянув на них. - Президент я, а не ты. А тебя не знаю и знать не хочу. Керк? Берк? Шерк? И слыхом не слыхивал о таком. Дай-ка микрофон, и я скажу мою речь. И позовите Пэта Ноубла - у этого парня всегда полно идей. - Но тут он вспомнил, что именно Пэт подложил ему свинью с дублерством. - Его не надо, - помотал головой Макс. - А микрофон дайте.
- Сейчас время кризиса, - раздраженно начал Керк.
- Правильно подметил, - кивнул Макс. - Теперь топай отсюда и больше в мои дела не лезь. Договорились? - Он добродушно хлопнул Керка по спине. - Так лучше будет для нас обоих.
Показалась группа людей с портативными телевизионными камерами и осветительной аппаратурой; среди них Макс увидел и Джима Брискина.
- Эй, Джим-Джем, - завопил Макс. - Видишь, вот я - президент!
Лицо Джима Брискина осталось бесстрастным.
- Настоящий президент, и во всякие модельки, игрушки я играть не буду, - выпалил Макс, сердечно пожимая руку Брискину. - Спасибо, что пришел поздравить.
- Поздравить, - эхом отозвался Брискин.
- Спасибо, - повторил Макс, не отпуская руку Брискина. - Конечно, рано или поздно они починят свою тарахтелку, и я опять стану дублером, но пока…
Он широко улыбнулся. В коридор уже набилась куча народа: телевизионщики, служащие Белого дома, армейские офицеры, агенты секретной службы.
- Перед вами сложная задача, господин президент, - заметил Брискин.
- Ага, - согласился Макс.
У Брискина было такое выражение лица, будто он хотел добавить: "Справишься ли ты с ней - вот в чем вопрос, и тот ли ты вообще человек, чтобы совладать с властью?"
- Не сомневаюсь, что у меня получится, - заявил Макс в микрофон Брискина, чтобы слышала вся огромная аудитория.
- Возможно, вы правы, - с сомнением пробормотал Брискин.
- Эй, что-то я тебе больше не нравлюсь, - прищурился Макс. - В чем дело?
Брискин промолчал, но взгляд его был достаточно красноречив.
- Слушай, - сказал Макс. - Сейчас я президент. Я могу закрыть все твои дурацкие радиостанции - в любое время, когда захочу, могу послать к тебе ребят из ФБР. Чтоб ты знал: прямо сейчас я гоню министра юстиции и назначаю своего человека, которого знаю и которому доверяю.
- Ясно, - ответил Брискин. Сомнение на его лице сменилось иным чувством, которое Макс не мог понять.
- Конечно, - начал Брискин, - в вашей власти отдать такой приказ. Если только вы и в самом деле президент…
- Легче, парень, - бросил Макс. - Запомни: ты по сравнению со мной - козявка, и плевать я хотел на твою популярность. - Он повернулся спиной к камерам и вошел в бункер Совета национальной безопасности.
Спустя несколько часов в подземном бункере совета Максимилиан Фишер сонно слушал телевизионный выпуск последних известий. К этому времени разведка засекла еще тридцать вражеских кораблей - число их, таким образом, достигло семидесяти. Станции слежения постоянно докладывали об эскадре пришельцев. Макс понимал, что выжидательная тактика себя не может оправдать - рано или поздно придется отдать приказ атаковать вражеские корабли. И все же он колебался. Его пугала неизвестность: откуда взялись пришельцы? Какова их мощь? И главное: будет ли атака землян удачной? На эти вопросы не могло дать ответ ни одно ведомство, включая ЦРУ. "Мало внешней политики, - вздохнул Макс, - так еще голова пухнет от внутренних проблем. Раньше экономикой занимался Юнисефалон - процентные ставки, налоги, безработица, инфляция, демография и так далее, будь оно все неладно. Господи, - с тоской подумал Макс, - откуда мне обо всем этом знать?"
Он повернулся к председателю объединенного комитета начальников штабов генералу Томпкинсу, который сидел рядом, изучая последнюю сводку.
- Не могло так получиться, что мы пропустили какие-то корабли? - спросил он Томпкинса.
- Исключено, господин президент, - ответил генерал.
Макс нахмурился. Но генерал, судя по всему, не собирался иронизировать - тон его был почтителен.
- Это хорошо, - проворчал Макс. - А сейчас нужно создать заслон из ракет, чтобы никто не мог проникнуть, как тот корабль, который взорвал Юнисефалон. Я не хочу, чтобы это повторилось.
- Мы готовы к атаке в любую минуту, - доложил генерал Томпкинс, взглянув на участников совещания, нет ли у них возражений. - Мы можем покончить с пришельцами прямо сейчас, не подпуская их к Земле.
- Сода у кого-нибудь есть? - жалобно спросил Макс. Происходящее приводило его в уныние. Ну почему бы этим мерзавцам просто не покинуть нашу систему? А нам так уж надо ввязываться в драку? Неизвестно, что из нее выйдет и чем могут пришельцы отплатить за нападение? Кто знает, как эти инопланетяне себя поведут.
- Я боюсь, - сказал он задумчиво, - как бы они не нанесли ответный удар. - И вздохнул.
- Но переговоры с ними, судя по всему, невозможны, - заметил Томпкинс.
- Тогда и думать нечего, - воодушевился Макс. - Вздуйте их хорошенько, врежьте им как следует. - Он осмотрелся по сторонам - вдруг все же у кого-то найдется сода.
- Я считаю, что вы приняли мудрое решение, - заключил генерал Томпкинс, и все участники одобрительно закивали.
- Странные новости, - один из советников протянул Максу телетайпограмму. - Сегодня Джим Брискин возбудил против вас дело в Верховном суде, утверждая, что вы незаконно стали президентом, поскольку не выставляли своей кандидатуры.
- Он поднимает шум только потому, что за меня не голосовали? - изумился Макс.
- Да, сэр. К тому же Брискин выдвинул собственную кандидатуру.
- Что!
- Он утверждает, что вы должны не только участвовать официально в выборной кампании, но и баллотироваться вместе с ним. Полагаясь на свою популярность, он, очевидно, считает, что…
- Пропади ты пропадом, - Макс был в отчаянии.
В бункере воцарилась тишина.
- Ладно, - выдавил Макс. - То дело мы вроде решили. Вы, ребята, давайте нажимайте на красные кнопки - надо вышибить мозги у этих пришельцев… А пока…
Решение пришло тут же:
- Мы применим экономические санкции к фирмам, финансирующим Джим-Джема, "Рейнлэндер биэр" и "Калбест электронике", чтобы они заставили его не выставлять свою кандидатуру.
Возражений не последовало. Бумаги зашуршали, защелкали замки папок и портфелей; на сегодня было все.
"Разве честно, что у него такое преимущество, - подумал Макс. - Как я могу баллотироваться с ним, если мы играем не на равных: он-то телевизионная звезда, а я кто? Впрочем, пусть Джим-Джем продолжает и дальше в том же духе, это ему нисколько не поможет, - решил Макс. - Меня он не победит, потому как до выборов ему не дожить".
За неделю до выборов "Тэлсэн", межпланетное агентство общественного мнения, опубликовало итоги опросов будущих избирателей. Знакомясь с этими данными, Макс Фишер почувствовал, что дурное настроение, владевшее им неотступно последнее время, достигло пика: он безнадежно проигрывал Брискину - и не оставалось никакого сомнения в том, кто победит на выборах.
- Взгляни-ка, - он перебросил доклад своему двоюродному брату Леону Лэту, адвокату по профессии, которого недавно сделал министром юстиции.
- Почему его так поддерживают? - удивился Лэт, крупный, дородный, как и Макс, мужчина с заметным брюшком. До нынешнего своего назначения он несколько лет также был дублером, потому отвык от всякой работы и новая должность давалась ему с трудом. Однако из преданности Максу он остался. - Потому что он работает на телевидении?
- Да уж небось не из-за его красивых глаз, - язвительно ответил Макс. - Ясно, именно благодаря телевидению, кретин ты этакий. Ведь Брискин круглые сутки обрушивает на зрителей передачи, создает образ. Он же комик, популярен, как черт, уверен, что рыжий парик, который в самый раз для комментатора, подходит и для президента. Ладно, хватит об этом, и так тоска берет. - И угрюмо замолчал.
Но худшее было впереди.
В девять вечера Джим-Джем Брискин начал безостановочную 72-часовую передачу по всем станциям - мощный спурт, чтобы довести свою популярность до предела.
В спальне Белого дома Максимилиан Фишер сидел в кровати, держа на коленях поднос с едой, и мрачно смотрел на экран телевизора.
- Растреклятый Брискин, - в который раз обругал он комментатора. - Смотри, что делается, - воззвал он к кузену, показывая на экран. Министр юстиции покойно устроился в кресле поодаль. - Прямо балаган какой-то.
- Мерзость, - отозвался Леон Лэт, с чавканьем уписывая сандвич.
- Знаешь, откуда он передает? Ни в жизнь не догадаешься: за орбитой Плутона находится транслятор, который твои парни из ФБР не сыщут и через тысячу лет.
- Сыщут, - заверил его Леон. - Я сказал им, что они должны его найти - мой двоюродный брат, президент, сам отдал такой приказ.