Там они с тех пор и живут, и их охраняют огромные львы, послушные и верные, как собаки. Они живут посреди голубого облака, и по ночам у них в замке зажигаются звезды - вот эти звезды, которые видны с земли.
А когда заяц Агути щиплет траву или спасается от охотников, он знает, что там, высоко, у него есть замок, где его ждет красавица Корзель.
- Либо корова, либо газель, - поправляет Шиншилла.
Мелкий грызун, что знает он о воздушных замках? Что знает он о цветах, которые выбиваются из подземелья, чтобы увидеть небо над своей головой?
Счастье
Случилось так, что в один день родились в лесу Мышонок и Медвежонок. Пока матери стирали пеленки, отцы выпили на радостях и пошли добывать для своих детей счастье.
А счастьем в ту пору в лесу маги ведали. Они получали его по накладной и отпускали в порядке очереди. Всем распоряжался главный маг, которого звали завмагом.
Увидел завмаг отца Мишку:
- А, Михаил Иванович, почетный гражданин леса! За чем пожаловали?
- За счастьем.
- Сию минутку! Нарезать или целым куском?
- Тут у меня еще приятель есть, - говорит отец Мишка. - Ему тоже надо бы счастья.
Стали искать приятеля, да как его найдешь? Затерялся отец Мышка где-то в хвосте очереди. Делать нечего - взвалил на плечи Мишка счастье и домой поспешил - как бы старуха плохого не подумала.
А отец Мышка отыскался, когда его очередь подошла.
- Тебе чего? - спрашивает завмаг.
- Мне бы счастья, для сына.
- Нету счастья, все вышло! - говорит завмаг, а сам прячет что-то под прилавок.
Так и вернулся отец Мышка домой ни с чем.
- Ох беда, - заплакала жена. - нет для нашего сына счастья!
- Ничего, мать, сказал отец Мышка. - Главное, что есть сын. Вырастет, сам добудет.
Когда счастья нет, долго тянется время. У отца Мишки - другое дело: не успел оглянуться - сын подрос. А отец Мышка маялся, маялся, и когда сынок на ноги стал, старого Мышки уже на и свете не было - Ну, мать, - говорит сын Мышка. - Собирай меня, пойду в свет добывать счастье!
- А чего тебя собирать? В доме пусто, как стоишь, так и иди. Не пропадешь, ты у меня не маленький!
Попрощался сын Мышка с домашними и пошел.
- Эй, Мышка, и я с тобой! - В берлоге переполох.
- Не пущу! - ревет Медведица. - Там сыро, холодно, ты простудишься…
Лег сын Мишка на спину, лапами сучит:
- А я хочу! Хочу!
Тут уж дело серьезное - как бы не заболел ребенок. Стали Мишку в дорогу снаряжать. Уложили счастье - и его, и мамино, и все, какое было в берлоге. Еле взвалил на себя сын Мишка.
- Ты уж, Мышка, присматривай за ним, - просит Медведица. - Видишь, какой он у нас…
Пошли.
Ковыляет Мишка со своим счастьем, а Мышка бежит налегке. Дорога трудная, неровная, того и гляди лапку подвернешь. И ночевать под открытым небом… Мышке-то не привыкать, а Мишке обидно: у него все-таки счастье!
- Хорошее у тебя счастье, - говорит Мышка. - Ты бы его подстелил, все же не на сырой земле ночевать!
- Ну вот еще! - буркнул Мишка. - Легко тебе чужим распоряжаться!
Долго шли. Мышка - на что молодец! - и тот притомился. А тут еще овраг на пути - длинный, глубокий.
Жмется Мишка, не решается, видно, боится счастье потерять. А Мышке терять нечего: раз, два - и перебежал на ту сторону.
- Ну чего ты там?
Стыдно Мишке признаться, что он за свое счастье держится, он и говорит:
- Ты, Мышка, дальше иди, а мне чего-то не хочется. Я, наверно, домой пойду.
Потащился Мишка домой. Долго тащился. Сколько дорог, не знаешь, по какой идти, в какой лес сворачивать. Пошел не по той дороге, свернул не в тот лес и заблудился.
Сидит он в чужом лесу, а время идет. Вот уже и зима наступила. Надо бы берлогу вырыть, да как ее выроешь? Даже не знаешь, откуда начинать - сверху или снизу?
Падает снег, трещит мороз, а Мишка сидит, трясется над своим счастьем.
Трясся, трясся, потом перестал. Лежит, не дышит.
Вот тут он лежит, а вот тут - его счастье. Со стороны можно подумать, что Мишка умер от счастья, но на самом деле это не так. Не от счастья он умер - от холода.
А Мышка долго еще по свету ходил. Правда, счастья так и не нашел, но зато нашел кое-что другое… И стал сам отцом Мышкой, потому что у него родился сын, вот ведь какая радость!
Ну понятно, как каждый отец, пошел отец Мышка к завмагу за счастьем. Для себя бы не стал, но для сына - сами понимаете. И в очереди постоял, и просил, и вымаливал. Но опять, как и Мышка-дедушка, вернулся домой с пустыми руками.
- Ох беда, - плачет жена. - Нет для нашего сына счастья!
- Ничего, мать. Главное, что есть сын. Я прожил без счастья, и он проживет!
"Я прожил без счастья…" - сказал отец Мышка и улыбнулся счастливо.
Куница Илька
Нас было трое: куница Илька, жук Кузька и енот Полоскун. Из всех троих я не был ни могучим енотом, ни прекрасной куницей - я был жуком Кузькой, и этим все сказано.
Они меня не замечали. Случилось так, что я сидел в траве рядом с ними, нас было трое, и сидели мы в тесном кругу, и все-таки они меня не замечали. Или только делали вид?
- Илька, - говорил енот Полоскун, - я опять боюсь, что ты простудишься. Может, тебе что-нибудь подстелить? - и он делал такой жест, будто хотел снять свою великолепную шкуру.
Мне очень нравилась его шкура. Была б у меня такая шкура, я бы надевал ее только по праздникам, а не таскал не снимая, как енот Полоскун. И у меня замирало сердце, когда он готов был постелить эту шкуру прямо на землю. Но Илька говорила:
- Не нужно, Полоскун, мне вовсе не холодно.
И она принималась дергать волоски из своего великолепного хвоста. "Любит, не любит", детская игра, а мы тут, кажется, все взрослые. Был бы у меня такой хвост, я берег бы в нем каждую волосинку и пересчитывал бы по вечерам, потому что волосы иногда выпадают. "Любит, не любит"… Интересно, кого она загадала? Может быть, енота Полоскуна? Но енота зачем загадывать, тут все и так ясно. Вот он здесь сидит и моет для Ильки фрукты, и угощает ее фруктами, и любит ее, конечно, любит, и совсем незачем об этом гадать.
Куница Илька тем временем оставила хвост и принялась за свою красивую мордочку. Она вечно возилась со своей внешностью, и это можно понять: с такой внешностью я бы тоже возился.
- Я сегодня видела Гризли, - сказала Илька и потрепала себя по щеке. Он мне подарил шишку.
"Любит, не любит…" Может быть, это Гризли? Огромный медведь, такой, как три енота, не говоря уже об Ильке, а тем более обо мне. Мы все трое боялись медведя Гризли.
- Ты слышишь, Полоскун? Мне Гризли подарил шишку.
Настроение у енота сразу испортилось. Он сгорбился, опустил нос и даже перестал мыть фрукты.
- У меня нет шишки, - сказал енот Полоскун, и голос его звучал виновато. - Гризли - конечно, он может подарить тебе целый лес, потому что он - Гризли.
- Целый лес? Ты думаешь, он подарит мне целый лес? - спросила Илька и потрепала себя по спине.
Полоскун промолчал. Он с тоской смотрел на немытые фрукты.
- Ты обиделся? Нет, не говори, я вижу, что ты обиделся. - Куница Илька опять принялась за свой хвост. - Если хочешь знать, мне не нужен никакой Гризли, я не променяю на него даже нашего Кузьку, если ты хочешь знать…
"Любит, не любит…" Может, она имела в виду меня? Я представил себя рядом с этим медведем. Медведь Гризли и жук Кузька - даже представить смешно. А собственно, что тут смешного? Если она не хочет променять, то и смеяться нечего…
Если она имеет в виду меня, то тут дело совершенно ясное, и ей незачем обрывать свой хвост, тем более, что теперь и я имею к нему отношение. Я решил ей так и сказать, но меня опередил Полоскун.
- Илька, - сказал енот Полоскун, - ты не променяешь на Гризли Кузьку, а меня? Меня ты на него променяешь?
Куница Илька посмотрела на енота и отвела глаза. Это был очень быстрый взгляд, но все же она успела заметить, как волнуется Полоскун, ожидая ответа. И куница Илька отвернулась от него и опять занялась своей внешностью.
- Нет, - сказала она, - тебя я не променяю.
Тут уже не выдержал я:
- Постойте, как же это? И его, и меня?
- А, это ты, Кузька, - сказал енот Полоскун и осторожно провел по траве лапой, потому что он, видите ли, боялся меня раздавить. - Что это ты вечно крутишься здесь? У тебя, как видно, много свободного времени?
- Да, это я, - сказал я, - и времени у меня хватает, и я буду крутиться здесь до тех пор, пока Илька не скажет, кого она из нас на кого променяет.
- Илька, - сказал енот Полоскун, и я увидел, что он снова волнуется. Илька, ты видишь, Кузька хочет знать…
Куница Илька оставила в покое свой хвост. Казалось, она совсем забыла о своей внешности.
- Кузька хочет знать? - сказала она и потрепала енота по голове. И хотя сказала она обо мне, енот почему-то страшно обрадовался. Он присел на свои четыре лапы и твердил одно:
- Илька… Илька… Илька…
Как будто на него напала икотка.
- Кузька хороший, - сказала Илька и потрепала енота. - Кузьку я ни на кого не променяю, - сказала она и опять потрепала енота.
И енот обрадовался, и я обрадовался и уже ничего не мог тут понять…
Любит? Не любит?