- Наверное. Чуть-чуть.
Она потянулась и взяла его за руку своей заснеженной рукавицей.
- Почему это у тебя и твоего малыша такие светлые волосы? Вы что ли тирфейе?
- Я наполовину тир. Моя мама была ’фейе.
- Она умерла?
Алек кивнул.
- Ты плакал, когда она умерла? Минир плакал. Он плакал и плакал, когда его мама умерла. И папа его тоже плакал.
- Ну… да.
Он действительно плакал всякий раз, когда видел её смерть…
- Из какого клана она была?
Алек помедлил с ответом, но тут как раз появилась женщина в шали и торопливо спустилась к ним.
- Сильма, идём-ка.
- Но я же играю, - заныла девочка, всё ещё не отпуская алекову руку.
Взгляд, которым наградила его женщина, заставил Алека мягко высвободиться и подняться на ноги.
- Тебе лучше послушаться маму, - посоветовал он.
- А мы сможем ещё поиграть с твоим малышом? - спросила Сильма.
- Сильма, всё, достаточно! - твердо сказала женщина. - Так, все остальные быстро марш за мной! На кухне стынут медовое молоко и яблочные пирожки.
Себранн, как и остальные, вскарабкался на пригорок и собрался было пойти вместе со всеми в дом. Женщина кинула на Алека через плечо многозначительный взгляд: наполовину испуганный, наполовину предостерегающий. Алек озадачился: что именно и в каком плане она слыхала?
Он тяжко вздохнул, сидя в снегу посреди птиц и протоптанных детишками тропинок.
- Иди сюда, Себранн.
Тот опустился возле него на корточки.
- Всё хорошо. Нам же не нужно никакое молоко, правда?
Но как же здорово было бы присоединиться к остальным, сидеть сейчас в тёплой кухне, и чтобы вокруг суетились и хлопотали женщины!
Он вдруг отчаянно заскучал по Кари Кавиш, быть может, так же сильно, как если бы в действительности был её сыном. Ему как никогда, захотелось, чтобы Себранн был одним из этих вот ребятишек, и чтобы его тоже звали пить молоко в тёплую кухню.
Так он и сидел, уставившись на бегущие по озеру волны, когда услышал хруст чьих-то шагов позади на снегу. Глянув через плечо, он увидел направляющегося к ним Серегила, закутанного по самый подбородок, в каждой руке тот нёс по дымящейся кружке.
Алек тотчас освободил его от одной из них и осторожно глотнул напиток. То было медовое молоко с доброй порцией рассоса.
Алек благодарно глянул на Серегила.
- Ты закончил с старейшинами?
- Да. Теперь они хотят поговорить с тобой.
Серегил немного помолчал.
- Я видел, что тут произошло, с ребятишками. Я так и полагал, что поначалу вам придётся довольствоваться минимальной компанией.
- Ты правильно полагал, - Алек обхватил чашку обеими руками, вглядываясь в отражения облаков на молочной поверхности.
- Ну не принимай это так близко к сердцу, тали. Людям свойственно опекать своих детей.
Так же и я опекаю своего Себранна, подумалось Алеку. Однако он никакой не ребенок, следовательно, я вовсе не отец.
Эти мысли причиняли головную боль.
Сделав ещё один большой глоток, он поинтересовался:
- Так что там говорят старейшины?
- Да говорил в основном я. Некоторые из них вовсе не уверены в том, что держать его здесь безопасно.
Алек ещё больше упал духом. Накануне вечером ему показалось, что многие из родни Серегила приняли его, и он даже решил, что сможет завести здесь себе несколько друзей. Чуть попозже сегодня он собирался пойти пострелять вместе с Китой и остальными.
- Мне казалось, нам тут почти рады.
- Пока так оно и есть. Однако кое-какие слухи уже ползут.
Он показал на Себранна, который с завидным упорством снова пытался избавиться от одного из башмаков.
- Нам следует быть очень и очень осторожными. Чем лучше мы сумеем изобразить из него обычного ребенка, тем нам же проще.
- Обычного? Да он никогда не будет таким. Ни в жизни! Он всегда будет лишь таким, каков он есть на самом деле.
Серегил как-то странно посмотрел на него.
Алек поставил чашку в снег и завязал ботинок на ножке Себранна потуже. Рекаро не сопротивлялся, однако как только Алек покончил со шнурком, тотчас принялся за него снова.
- Нельзя! - строго сказал ему Алек. - Сиди спокойно.
Он поднял свою чашку и допил остатки молока, в котором добавка рассоса, обжигавшего горло и желудок, оказалась так кстати.
- А что Микам? Он же вроде как собирался вернуться домой, едва мы окажемся в каком-нибудь безопасном месте?
Серегил отхлебнул из своей кружки и сблизал капельки с верхней губы.
- Он пока молчит.
- В Скале скоро пойдёт снег. Ему следует уже принять какое-то решение.
- Относительно чего? - поинтересовался спустишийся к ним с пригорка Микам.
- Я весь тебя обыскался, Алек.
- А мы как раз вели речь о тебе, - отозвался Серегил, протянув ему чашку. - Мы тут. Мы в безопасности. Тебе нужно возвращаться домой.
- Позволь-ка мне самому решить этот вопрос, ага? Там, в доме, ждут вашу троицу. Адзриель послала меня за вами.
Серегил выпрямился и потянул Алека, помогая тому подняться.
- Не беспокойся, тали. Они всего лишь хотят на него глянуть.
В спальне они отряхнули свои полушубки и Серегил повел всех в ту часть дома, которую Алек ещё не видел. Когда они вошли в залитую солнцем комнату, он здорово напрягся, ожидая очутиться под пристальными взглядами строгого собрания, восседающего за длинным столом. Вместо этого он очутился в уютной комнатке из теплых сосновых панелей, с плюшевой мебелью светло-зеленого цвета и полированными чайными столиками. Две древних старушки и два столь же древних на вид старца, непринужденно склонившись к Адзриели и Сабану, попивали чай и вели негромкую беседу. Появление Алека с Себранном приковало к ним все взгляды и стёрло пару улыбок с лиц местных обитателей.
Адзриель поднялась и коснулась руки Алека.
- Представляю вам тали моего брата, Алека-и-Амасу из Керри, являющегося так же Хазадриельфейе. А это его рекаро, Себранн, предсказанный пророком из Сарикали.
- В подобных формальностях нет никакой нужды, - с лёгким укором проговорила одна из старушек. - Подойди-ка поближе, Алек Живущий за Двоих. Не заставляй подниматься старую женщину. Славный мальчик.
Она протянула ему свою руку, и после минутного колебания Алек подошёл и принял её.
- Я - Циллина-а-Сала, двоюродная бабка кирнари и этого семейства. Стало быть, это и есть Себранн? Можно дотронуться до него?
Себранн, цеплявшийся за край алекова подола, даже не пошевелился, когда Циллина провела рукой по его волосам и щеке.
- Ну что ж, - сказала она, усаживаясь на место и рассеянно потирая руки, - мне ясно виден дракон, заключенный внутри него.
Трое остальных подтвердили то же, хотя реакция у каждого была своя. Триллиус-и-Морин отдернул руку, будто обжегшись, Эла-а-Ихалина с улыбкой уткнулась носом в волосы Себранна, Онир-и-Салир только пожал плечами.
- Мне видится, что он весь состоит из цветов, - сказала Эла-а-Ихалина. - Можете показать нам, как это происходит?
Алек взял Себранна за палец и подставил кубок с водой, а затем сделал один из тёмных цветков лотоса. Рекаро тотчас же выловил его и отнёс Эле, положив его ей на колено. Цветок мгновенно впитался, пройдя сквозь ткань её туники и тонких брюк, и она невольно вскрикнула, пошевелив ногою:
- Клянусь Светом, это не ложь! Я почти не чую свои больные суставы!
Тем временем Себранн сделал новый цветок и положил ей на второе колено.
Она подвигала обеими ногами, затем нагнулась и поцеловала Себранна в макушку.
- Спасибо за твой чудесный подарок, драконье дитя цветов.
Она повернулась к остальным.
- В нём великая сила, хотя и великая опасность. Но в нём также и доброта. А судя по тому, о чём поведал нам здесь Серегил, он сам находит больных, чтобы их исцелять.
- Да, именно, - подтвердил Алек.
- Возможно, что и так, - с сомнением проворчал Триллиус-и-Морин, - но всё, что ощутил я - это смерть. И как ни верти, это магия крови.
- А я вообще ничего не почувствовал, - промолвил Онир-и-Талир, покачав головой.
- Возможно каждый чувствует то, что хочет почувствовать или то, что ожидает увидеть, - задумалась Циллина-а-Сала. - Я вижу дракона в его глазах. Но в то же время в драконе я вижу ребёнка. Никогда прежде не слышала ни о чём подобном. Не встречала ни в одном из писаний.
- Циллина - наш величайший ученый, - пояснила Адзриель. - Она обучалась в Сарикали, а также у катмийцев.
- А вам известно что-нибудь про Хазадриельфейе? - поинтересовался Алек и тут же добавил вежливое: - Почтеннейшая тётушка.
- Похоже, меньше, чем тебе. Лишь та давняя история про то, как Хазадриель после своих видений взяла с собой немногих избранных и покинула родные земли. С тех пор никто ничего о ней не слышал. Насколько я знаю, они унесли с собой свою тайну. Однако теперь, видя это волшебное дитя, мне кажется стали ясны их резоны.
Она взяла в руки ладонь Алека. Её кожа была гладкой и сухой, как пергамент, но глаза лучились теплом.
- То, что было сделано во имя сотворения этого ребенка, безусловно, является злом и противно природе. Вся эта алхимия, про которую нам поведал Серегил, представляется мне той же некромантией, в более мягкой форме. То, как поступили с тобой, милый Алек, Живущий за Двоих, было мерзко, и сам рекаро - мерзость. Нет, мой хороший, пожалуйста, не смотри на меня такими глазами. Ты и сам в глубине души отлично знаешь, что я права. Все подобные существа - гомункулы - противоестественны. Они не имеют права на существование.