Я взял папку, положил ее к себе на колени и развязал тесемочки. Мне и самому было интересно. Материалы эти я знал с детства. Мой дядя, малоизвестный специалист по Японии, затеял некогда книгу под странным названием "Спруты и люди". Его обуревала идея, что головоногие с незапамятных времен имели весьма тесные контакты с людьми. Чтобы обосновать эту мысль, он перекопал кучу книг, архивов, записал множество японских легенд и все самое интересное, с его точки зрения, перевел на русский и собрал в эту папку. Книгу написать ему не удалось: он увлекся диссертацией на тему "Предательство японской либеральной буржуазией интересов японского рабочего класса". Папка была заброшена, большая часть материалов утрачена, но кое-что осталось - стопка пожелтевшей бумаги, исписанной ровным дядиным почерком. На каждом листочке - выписка из какой-нибудь книги или рукописи с непременной ссылкой на использованный источник.
- Подряд читать? - спросил я.
- Подряд, подряд, - сказал Спиридон. - И не торопись. Я буду все обдумывать.
- Ладно. - Я взял первый листок. - "Ика имеет восемь ног и короткое туловище, ноги собраны около рта, и на брюхе сжат клюв. Внутри имеет дощечку, содержащую тушь. Когда встречает большую рыбу, извергает тушь волнами, чтобы скрыть свое тело. Когда встречает мелких рыб и чилимсов, выплевывает тушевую слюну, чтобы приманить их. В "Бэнь-цао ган-му" сказано, что ика содержит тушь и знает приличия". ("Книга вод".)
- Что такое тушевая слюна? - спросил Спиридон.
- Нет уж, это ты мне скажи, пожалуйста, что такое тушевая слюна, - возразил я. - И заодно - каким образом дощечка может содержать тушь?
- Забавно, забавно, - задумчиво сказал Спиридон. - Видимо, перед нами здесь наивное описание небольшой каракатицы. Хотя, с другой стороны, каракатицы никогда не знали приличий. Более неприличное существо трудно себе вообразить. Я, во всяком случае, не берусь. Разве что Клоп. Ну ладно, дальше.
- "По мнению Бидзана, - прочитал я, - ика есть не что иное, как метаморфоза вороны, ибо есть и в наше время у ика на брюхе вороний клюв, и потому слово "ика" пишется знаками "ворона" и "каракатица"". ("Сведения о небесном, земном и человеческом".)
- Что есть ворона? - осведомился Спиридон.
- Птичка такая, - ответил я. - Черная, со здоровенным клювом.
- Какая вульгарная фантазия, - пробормотал Спиридон. - Дальше.
- "К северу от горы Дотоко есть большое озеро, и глубина его очень велика. Люди говорят, что оно сообщается с морем. В годы Энсё в его водах часто ловили ика и ели в вареном виде. Ика всплывает и лежит на воде. Увидев это, вороны принимают его за мертвого и спускаются клевать. Тогда ика сворачивается в клубок и хватает их. Поэтому слово "ика" пишется знаками "ворона" и "каракатица". Что касается туши, которая содержится в теле ика, то ею можно писать, но со временем написанное пропадает, и бумага снова делается чистой. Этим и пользуются, когда пишут ложные клятвы". ("Книга гор и морей".)
Пока я читал, в павильон вошел Федя. Он поклонился Спиридону, уселся рядом со мной и стал слушать. Когда я кончил читать, Спиридон проворчал:
- Вот это более похоже на правду. Я сам, признаться, так лавливал альбатросов в молодости... Я только не понимаю, почему всех этих людей так интересуют вороны и тушь? Сплошные вороны и тушь.
- Тушью в те времена писали, - сказал я. - А с воронами вас связывают из-за клюва. Неужели непонятно?
- Предположим, - сказал Спиридон холодно. - Здравствуйте, Федор. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, хорошо, - тихонько сказал Федя. - Я не помешаю?
- Ни в какой мере, - сказал Спиридон. - Продолжай, Саша.
- "Согласно старинным преданиям, ика являются челядью при особе князя Внутреннего моря Сэто. При встрече с большой рыбой они выпускают черную тушь на несколько шагов вокруг, чтобы спрятать в ней свое тело". ("Книга гор и морей".)
- Опять тушь, - проворчал Спиридон. - Дальше.
- "У поэта древности Цзо Сы в "Оде столице У" сказано: "Ика держит меч". Это потому, что в теле ика есть лекарственный меч, а сам ика относится к роду крабов". ("Книга вод".)
- Нет, не поэтому, - сказал Спиридон. - А потому, что Цзо Сы по своей глупости превосходит даже Бидзана, упоминавшегося выше. Дальше.
- "В море водится ика, спина его похожа на игральную кость, телом он короткий, имеет восемь ног. Облик его напоминает большого голого человека с круглой головой". ("Записи об обитателях моря".)
- Ну, это про осьминогов, - сказал Спиридон. - У них спина бывает еще и не на то похожа. На месте осьминога я бы, конечно, обиделся, но я, слава богу, на своем месте. Продолжай.
- "В бухте Сугороку видели большого тако. Голова его круглая, глаза, как луна, длина его достигала тридцати шагов. Цветом он был как жемчуг, но когда питался, становился фиолетовым. Совокупившись с самкой, съедал ее. Он привлекал запахом множество птиц и брал их с воды. Поэтому бухту назвали Такогаура - Бухта Тако". ("Упоминание о тиграх вод".)
- Гм, - сказал Спиридон. - Может быть, это был я. Какого века материал?
- Не знаю, - ответил я. - Здесь не написано.
- Гм. Цветом как жемчуг... Где она, эта ваша Япония? Это такие островки на краю Тихого океана?.. Очень возможно, очень... Ну, дальше!
- "В старину некий монах заночевал в деревне у моря. Ночью послышался сильный шум, все жители зажгли огни и пошли к берегу, а женщины стали бить палками в котлы для варки риса. Утром монах спросил, а ему ответили, что в море около тех мест живет большой ика. У него голова, как у Будды, и все называют его "бодзу", то есть монах. Бывает, что он выходит на берег и разрушает лодки". ("Предания юга".)
- Бывает и не такое, - загадочно сказал Спиридон. - Дальше.
- "Береговой человек говорит: ика и тако, но не знает разницы. Оба знают волшебство, имеют руки вокруг рта и тушь внутри тела. А человек моря различает их легко, ибо у ика брюхо длинное и снабжено крыльями, восемь рук поджаты и две протянуты, в то время как у тако брюхо круглое и мягкое, восемь рук протянуты во все стороны. У ика иногда вырастают на руках железные крючья, поэтому ныряльщицы боятся его". ("Упоминание о тиграх вод".)
- Здесь какая-то нелогичность, - задумчиво заметил Спиридон. - Раньше авторы этих заметок все время путали кальмара с осьминогом. И вообще все эти люди - и береговые, и морские - по-видимому, до смерти нас боятся. Я всегда так думал. Приятно услышать подтверждение. Н-ну-с, а что там дальше?
- "В деревне Хоккэдзука на острове Кусумори жил рыбак по имени Гэнгобэй. Однажды он вышел на лодке и не вернулся. Жена его, напрасно прождав положенное время, вышла замуж за другого человека. Гэнгобэй через десять лет объявился в Муроцу и рассказал, будто лодку его опрокинул ика, огромный, как рыба Ку, сам он упал в воду и был подобран пиратом Надаэмоном". ("Предания юга".)
- Чистейшее вранье, - сказал Спиридон. - Наверняка этот Гэнгобэй просто решил сходить в пираты подзаработать. Очень похоже на людей. Впрочем, это мелочь. Дальше.
- "Тако злы нравом и не знают великодушия. Если их много, они дерзко друг на друга нападают и разрывают на части. В старину на Цукуси было место, где тако собирались для свершения своих междоусобиц. Ныряльщики находят там множество больших и малых клювов и продают любопытным в столицу. Поэтому и говорится: тако-но томокуи - взаимопожирание тако". ("Записи об обитателях моря".)
- Взаимопожирание! - сказал Спиридон раздраженно. - Это похороны, а не взаимопожирание... Глупцы.
- Привет, друзья! - раздался позади нас знакомый голос. - Уже читаете? Клопа, конечно, не подождали... Ну еще бы, существо низшей организации, насекомое, так сказать, "а паразиты никогда..."
- Помолчи, Говорун, - сказал Спиридон. - Садись и слушай. Давай дальше, Саша.
Клоп, обиженно ворча, втиснулся между мной и Федором, и я продолжал:
- "У берегов Иё обитает животное, похожее на большого тако, большого юрибоси и большого ибогани. В ясную погоду лежит, колыхаясь, на волнах и размышляет о пучине вод, откуда извергнуто, и о горах, которые станут пучиной. Размышления эти столь мрачны, что ужасают людей". ("Упоминание о тиграх вод".)
Почему-то Спиридон промолчал. Я поискал его глазами и не обнаружил. Не видно было Спиридона и не слышно. Я продолжал.
- "Рассказывают, что во владениях сиятельного военачальника Ямаути Кадзутоё промышляла губки знаменитая в Тосо ныряльщица по имени О-Гин. Лицом она была приятная, телом крепкая, нравом веселая. В тех местах издавна жил старый ика длиной в двадцать шагов. Люди его страшились, она же с ним играла и ласкала его, и он приносил ей отменные губки, которые шли по сто мон. Однако, когда ее просватали, он впал в уныние и пожрал ее. Больше его не видели. Это случилось в тот год, когда сиятельный военачальник Ямаути по настоянию супруги счастливо уплатил десять рё золотом за кровного жеребца". ("Предания юга".)
Спиридон опять промолчал, и я его окликнул.
- Да-да, - отозвался он. - Я слушаю.
Голос его показался мне странным, и я спросил, почему давно не слышно комментария.
- Потому что комментариев не будет, - сурово сказал Спиридон.
- Совсем больше не будет? - спросил я.
- Нет, отчего же - совсем? Там посмотрим...
Я продолжал чтение: