На голове у женщины - туго стянутая бантом на лбу цветастая косынка. Лицо бледное, с едва зеленоватым оттенком. Под глазами иссини жёлтые вспухшие круги.
- Она ударилась затылком? - уточняет врач.
- Да, рана на затылке. Как вы догадались? - удивился Азизов.
- Я же всё-таки врач, - улыбнулся Караев и попросил рассказать, как всё произошло.
Эльдар пожал плечами. Подробностей он не знал. Случилось всё без него.
- Сейчас узнаем, - пообещал доктор, возвращаясь к прибору.
И точно. Азизов тотчас же воскликнул:
- Вот! Вот!
…Напуганная чем-то Сафура толкает наружную дверь. На улице, разинув рот - видимо орёт благим матом - прямо на земле сидит старшая дочка. Глазами полными слёз она со страхом смотрит на кровоточащую рану и что-то торчащее из нее.
Сафура прыжком пантеры оказывается рядом с ребёнком и одним взмахом руки выдёргивает из середины её стопы ржавый гвоздь. Потом, подхватив истошно верещавшую девчушку на руки, она в следующее мгновение взбегает вверх по лестнице. И тут-то всё и случилось. То ли она оступилась, то ли поскользнулась… Как бы там ни было, Сафуру словно что подбросило вверх. Падая, она думала о том, как уберечь ребенка. И ей это удалось. Немыслимым образом перевернувшись в воздухе, она затылком ударилась о каменное ребро ступеньки.
Ребёнка Сафура не выпустила. Он лежал у ней на животе… Сафура потеряла сознание, и в забытьи её вытошнило.
Пришла она в себя от диких воплей ребёнка и свекрови… Поднявшись, Сафура попросила мать отнести девочку в фельдшерский пункт, чтобы там ей сделали противостолбнячный укол…
После этого экран монитора вновь замутился искрящейся рябью.
Вернувшись домой, свекровь нашла её на диване в полуобморочном состоянии. Невестка стонала, держа на затылке намокший от крови платок. Рана оказалась неглубокой. Мать аккуратно выстригла вокруг неё волосы, обработала Сафуру йодом и помогла перебраться на кровать…
- К врачам, стало быть, не обращались? - укоризненно цыкая, переспросил Караев.
- Незачем было. Рана-то неглубокая, - развёл руками Азизов.
- Рана-то да, - согласился профессор. - А вот сотрясение мозга - глубокое… Оно и стало причиной её помешательства.
Эльдар потупился.
- Главное, - рассуждая вслух, проговорил Караев, - мы повернули время вспять.
- Что повернули? - не понял Азизов.
Караев с недоумением посмотрел на парня, словно увидел его впервые, а затем, вероятно, отделываясь от его дурацкого вопроса, сказал:
- Потом объясню… Сейчас Сафура в том же состоянии, когда после падения она пришла в себя.
- А где она? Её же там нет.
- Как нет?! - незаметно повернув регулятор прибора на "О", удивился Караев. - А это кто?
Эльдар был шокирован. Он готов был поклясться Аллахом: когда он сию минуту заглядывал за ширму, там стояла только кушетка… Кроме неё - ничего… Теперь же на той самой кушетке сидела облокотившись на локоть его Сафура. Она стонала. Ладонью правой руки она держалась за затылок. Сквозь пальцы сочилась кровь…
- Что с тобой, Сафура? - подскочил он к жене.
- Упала, - превозмогая боль, отозвалась она.
Караев отодвинул парня в сторону.
- Я врач, - напомнил он, - а потому лучше тебя смогу оказать ей помощь. А ты беги, организуй нам санитаров с носилками! - приказал он.
Эльдар потерянно смотрел то на жену, то на профессора…
- У неё же, когда её привели сюда, этого, - Азизов показал на окровавленный затылок, - не было.
- Ты меня достал, Эльдар, - процедил Караев, а до смерти хотелось рявкнуть да ещё дать пинка.
Но сейчас, при больной, допускать каких-либо резких звуков было нельзя. Вспугнёшь, и все насмарку.
- Я ж тебе говорил - всё объясню, - устало выговорил он. - Ступай, зови санитаров.
Теперь Сафуру надо было избавлять от сотрясения мозга.
- Не позволяйте ей вставать. Ни под каким предлогом. Лёд на голове менять каждый час. Никого к ней не допускать. Никакого общения с посторонними, - втолковывал он одновременно и Эльдару, и его тёще, что вызвалась быть сиделкой.
- Детишек можно? - поинтересовалась старая женщина.
- Тем более детишек! - отрезал профессор. Повторяю. Никого. Кроме вас и врачей… Понятно?!
Где-то на десятый день Сафура, неожиданно взяв мать за руку, пролепетела:
- Мамочка, что со мной? Где я?
- В больнице, дочка. Разве не помнишь? Ты упала.
- Ах, да, - согласилась дочь и, вероятно, припомнив как всё произошло, спросила о Лале.
- А что с ней станется?.. Ишь, накололась гвоздиком… Они с Нармишей на вашей городской квартире. С твоей свекровью.
- А-а-а, - понятливо протянула Сафура.
Внимательно оглядев мать, она вполне разумно и осмысленно прошептала:
- Мамочка, как ты…, - по всей видимости, хотела сказать "постарела", но запнулась и произнесла: - …Как ты изменилась.
"Ещё бы, - подумала мать, - пять лет - не пять дней и даже не пять месяцев", - а вслух уклончиво сказала:
- Что поделаешь, дочка! Годы берут своё.
Караев, прослушав, какой разговор произошел между матерью и дочерью, широко улыбнулся:
- Мы на полпути к победе. Всего на полпути… Неукоснительно соблюдайте все мои предписания.
Ещё дней через десять профессор позволил Сафуре подниматься и сидеть на кровати. А спустя две недели, когда больная свободно передвигалась по комнате и самостоятельно, без поддержки могла выходить в коридор, он сказал Эльдару, что лечение подошло к заключительной фазе.
- Завтра, - велел он, - приходи часам к десяти утра. Я должен провести второй сеанс.
После него профессор попросил старуху и Эльдара чаще заговаривать о дочерях. О том, как они учатся, в какую школу ходят, как проказничают. Показывать их фотографии, если имеются домашние видеозаписи - показывать и их…
Ещё через неделю Караев провёл с больной третий и последний сеанс у своего диковинного, по словам Эльдара, аппарата. После него он распорядился о выписке Азизовой.
Весь обслуживающий персонал больницы сбежался посмотреть на чудо - вчистую излечившуюся больную… Сафура обнимала своих выросших детей, ничуть не удивляясь этому. Из глаз её сыпались светлые горошины слёз.
- Ой, как я по вас соскучилась, - причитала она.
Подбежав к Караеву, стоявшему рядом с главврачом, Эльдар так и норовил поцеловать его руки.
- Это лишнее, Эльдар, - недовольно морщась, он демонстративно заложил руки за спину.
- Я вам по гроб жизни благодарен, доктор. Вы - бог, - сказал он и пошёл вслед вышедшим за ворота клиники домочадцам.
В три часа пополудни Караев, поставив точку в эпикризе Азизовой, задумчиво смотрел в окно. Он видел, как выбежал из будки охранник и стал поспешно открывать ворота. Во двор въезжал ослепительно белый, как горный снег, "мерседес".
"Начальство", - решил про себя Караев, и первое, что пришло ему в голову, напугало его. Кто-то из услужливых медработников успел доложить об Азизовой, и сейчас его и заодно главврача вздуют по первое число.
"Ну, точно!" - выдохнул он.
Непомерно суетившийся охранник, подобострастно согнувшись перед водителем, что-то говорил тому, тыкая на окно караевского кабинета. Профессор не долго думая ринулся к своему аппарату, уложил его в ящик и поспешно понёс в опустевшую после Сафуры комнату. Ключ он сунул в туфель, под ступню.
Да, нагрянули к нему. Но нагрянул не господин Нагоняй. А снизошло Его сиятельство Подарок небес… Хотя принес его обычный житель грешной, как проститутка, Земли. Впрочем, не совсем обычный. Обычные на "мерседесах" не ездят. И телохранители их не сопровождают. Кроме того, обычные не владеют коммерческим банком.
Войдя вслед за телохранителем в его подлестничную каморку, называемую кабинетом, банкир негромко, но веско, как на собрании мелких акционеров, произнес:
- Профессор, двенадцать месяцев тому назад мой брат выписывал отсюда своего сына. Тогда я поклялся на Коране, что если вы действительно избавили наше дитя от столь страшного недуга, то ровно через год я приду и в знак благодарности вручу вам пять тысяч долларов… Вот они.
Банкир с благоговением - то ли к труду врача, то ли к деньгам, которые принёс, - вложил ему в руку довольно объёмистый конверт.
- Ещё раз спасибо, профессор… Извините, пожалуйста, вы, да и простит меня Аллах за то, что я со своим обещанием опоздал на девять дней.
- Ну что вы!.. Ну что вы!.. Никаких денег не надо! Возьмите назад! - пытаясь обратно засунуть конверт в карман банкиру, вскричал до смерти напуганный Караев.
- Профессор, - с ласковым увещеванием прогудел банкир, - успокойтесь. Это не взятка, а моя благодарность.
- Нет! Я настаиваю. Заберите обратно… Благодарность, подарок, сувенир - по нашим законам тоже взятка.
- Я вам ничего не давал, и вы у меня ничего не брали, - сухо резанул неожиданный гость и вышел вон из кабинета.
Через секунду ни банкира, ни его грозного телохранителя в комнате как не бывало. Они лопнули как мыльные пузыри. Как фантомы из летающих тарелок. Так, во всяком случае, когда Мика пришёл в себя, ему показалось. Но конверт, набитый баксами, никак не походил на мыльный пузырь. Да и банкир ничего общего не имел с инопланетянином. Одно Караев знал наверняка: пришельцы ещё никогда и никому денег не давали. Уфологи по этому поводу молчат. Факты подобного рода ими не фиксировались…