Спустились они в зарождавшихся сумерках, и тут им повезло: они почти сразу уткнулись в ряд тесно прижатых друг к другу валунов выше человеческого роста, образующих неправильной формы разорванный круг 6-7 метров в диаметре. Скорее всего, последствия давнего обвала. Хорошее место для ночлега, в отличие от продуваемой холодными ветрами седловины. И ребята, когда догонят, не пройдут мимо.
Где их, кстати, носит, этих любителей пива? Света уже начинала тревожиться. Если парни не объявятся в течение получаса – здесь темнеет быстро, – то им придётся ночевать на открытом склоне: ночью по горам не ходят. По крайней мере, любители. Оставалось только надеяться, что они не замёрзнут. И не напьются, согреваясь. Хорошо хоть дождя не обещали. Правда, зная наших синоптиков да применительно к горам…
Света отогнала мрачные мысли и загнала девчонок в укрытие. За валунами оказалась довольно ровная каменистая площадка с проросшей местами травой. Спать будет жёстко, но не смертельно. Парням на склоне придётся гораздо хуже, если не успеют до темноты.
"Чёртов сильный пол! – подумала Света с внезапным ожесточением. – Вечно нам проблемы создают!"
Она сняла рюкзак, расчистила место от крупных камней и, подавая пример подругам, раскатала коврик и спальник. Подумала и решила не ставить палатку. Девушки смотрели на неё во все глаза, и ни та, ни другая не делали ни малейших попыток устраиваться на ночлег. Всё ещё сердитая, Света молча сложила два столбика из камней, пристроила на них маленькую закопчённую кастрюлю и зажгла под ней кусок сухого спирта. Налила из фляжки воды. Лишь когда макушка синеватого, почти незаметного пламени лизнула стальное днище, сухо произнесла:
– Привал.
Юля кашлянула.
– А мы в кратер разве не пойдём?
– Туда мы вообще не пойдём. Завтра доберёмся до кальдеры и хватит.
– До чего?
Света вздохнула.
– До кальдеры. Котёл по-испански. Впадина такая круглая образуется, когда у вулкана вершина проваливается.
– Подожди-ка, – перебила Оксана. Она сняла рюкзак и, встав на колени, доставала спальник. – Ты сама говорила, что о землетрясении все бы знали.
– Да? – скептично заметила Света. – И часто ты новости смотришь? Или хотя бы слушаешь?
Оксана чуть покраснела.
– Я в Интернете читаю, – сказала она, надувшись. – Да если бы целая гора провалилась, об этом бы везде трещали. И откуда здесь вулканы, сроду не было.
Света упрямо покачала головой.
– А у тебя есть другое объяснение?
Оксана сбилась и замолчала, только сопела и раскатывала коврик.
– А меня вот другое интересует, – сказала Юля. Света и не заметила, что она уже сняла рюкзак, подготовила себе ложе и теперь сидела на спальнике, подтянув колени к груди и обхватив их руками. – Почему это мы не пойдём в кратер, ну в эту…кальдеру? А мой День варенья.
– А на твой День варенья мы тебя красиво сфотографируем на фоне кратера.
Юля скорчила мину.
– И всё?
– Ну, мы тебя два раза сфотографируем, – утешила её Света. – Даже три. Пойми, я не Норгей, ты не Хиллар, ни у кого из нас нет никакого опыта, нет верёвок, скальных крючьев, закладок, элементарных ледорубов нет, не говоря уж о скальных молотках. И День рождения совсем не хочется превращать в День памяти.
– Да всё я понимаю, – пробурчала Юля. – Но…
– Никаких "но", – отрезала Света. – Ты знаешь, что такое оттяжка? А о Правиле трех точек слышала? Я так и думала.
– Ну и что? – строптиво сказала Юля. – Ты его сама не знаешь.
"Вот же твердолобоя, – рассердилась Света. – Ведь из чистого упрямства спорит".
И тут её осенило.
– Впрочем, можешь идти, только завещай мне своего блондина, последнего, и аквариум с рыбками.
– А мне гараж, – поддержала Оксана, с интересом слушавшая перепалку.
– Ага, счас! – фыркнула Юля, показывая подругам фигу. – Нечего было Аристархами разбрасываться.
Света обиделась и замолчала.
– Как тебе не стыдно! – возмутилась Оксана, и сказала Свете, пытаясь сгладить ситуацию: – Но к кратеру мы подойдём.
– Подойдём, – нехотя ответила Света. – Мне самой интересно.
В кастрюле закипела вода и тут же наступила ночь. Словно взяли и выключили свет. Оксана зажгла большой фонарь-прожектор, приткнув в щель между валунами, и широкий жёлтый конус высветил место ночлега, пригасив яркие гвоздики звёзд наверху. Из-за вершины пройденной горы выполз народившийся месяц, добавив света. Гулявший за валунами ветер изредка забирался внутрь, не дальше входа, шелестящим гудом отдавался в камнях и улетал обратно. Было уютно.
Света сварила густой суп. Пока готовился обед, она сняла кроссовки, порывшись, достала из рюкзака толстую иглу с крючком на конце и суровые нитки. Чуть прищурившись, вдела нить и аккуратно заштопала порванную обувку. Полюбовалась делом своих рук и невольно хмыкнула: шов напоминал заглавную букву "С".
– Ты это специально, чтобы свои кроссовки отличать? – осведомилась Юля, с интересом наблюдавшая за процессом.
– Конечно. – Света кивнула. – А то, помнится, одна подвыпившая особа в ресторане плясала, скинув туфли, а после утверждала, что их подменили за время танца и всё порывалась под столами полазать, поискать.
Юля только рассмеялась.
Они поели, немного посидели, тревожась за отставших ребят, но тяжёлый переход и сытная еда взяли своё. Девушки и оглянуться не успели, как Юля, даже не разувшись, сладко посапывала, забравшись в спальный мешок. Света хотела последовать примеру подруги, однако её придержала Оксана.
– Погоди. А подарок?
Свете стало неловко – про подарок Юле она забыла.
– Предлагаю написать поздравительный стих, – предложила Оксана, прекрасно понимая её затруднения.
– Я?
– Ты, я помогу. Начинай.
– Про что?
– Мы в горах, значит, про горы.
Горы… Света почесала бровь и выдала:
– Горы, горы впереди,
А внизу леса, болота.
В горы, Юля, не ходи…
– Почему "не ходи"? – удивилась Оксана. – Она ведь идёт. Наоборот – "ходи"!
– …В горы, Юля, ты ходи… – послушно повторила Света, задумалась и поправилась: – Ты иди. В горы, Юля, ты иди. Нет, не то, будто мы её посылаем. Давай по-другому.
– Давай, – согласилась Оксана. – А как?
– Э… Давай, как чукчи, что видим, то и поём. Что у нас слева? – Света посмотрела налево.
Оксана пожала плечами.
– Гора, – неуверенно предположила она.
– Правильно. А справа?
– Ещё одна гора.
– Вот! – Света назидательно подняла указательный палец.
– Слева гора, справа гора,
Юля, как трактор, к ним лезет…
– Ура! – закончила Оксана.
– Получается, – обрадовалась Света.– Надо ещё пару четверостиший.
– Да, – Оксана довольно улыбнулась. – Только знаешь, "лезет" – как-то не звучит. Может, "ползёт к ним, как трактор, ура!"?
– Можно и так, – согласилась Света. – Как там в начале?
– Здравствуйте! – вытаращилась подруга. – Сама же сочиняла.
– Я забыла, – пролепетала Света, и добавила агрессивно: – Думаешь, стихи писать так просто. Бери сама и придумывай!
Оксана успокаивающе всплеснула руками.
– Нет-нет, всё нормально, я просто к тому, что лучше записывать.
Она порылась в рюкзаке, вытащила маленький блокнот с карандашом и приготовилась писать.
Полчаса спустя они любовались в свете фонарика неровными строчками.
Прежде в горы ходили одни мужики.
Альпинисты, спортсмены и здоровяки.
Не для женщин такое, твердили тогда
Шовинисты-мужчины. Но, как и всегда
Женский пол не уступит ни в чём никому:
Выси горные или рассветы в Крыму,
Или проруби глубь, где ныряют тайком
После баньки в деревне совсем голышом.
Или пляж на Мальдивах, куда океан
Нагоняет волнами пьянящий дурман,
От которого хочется в горы уйти
День рожденья отметить. Себя обрести.
Получить от друзей и подруг поздравленье –
Настоящее, чуткое стихотворенье!
И тогда наплевать на лихие ветра,
Невозможность подкрасить ресницы с утра,
Губы, веки… Но главное – лак на ногтях
Так слазит кожуркой банана в гостях!
Ох, ты, женская доля, тяжёлое бремя!
На вершине отпраздновать свой день рожденья.
Оксана помолчала несколько минут, задумчиво качая головой, потом подняла вверх большой палец.
– Самое то! А Юлькино имя никак не вставишь? Иначе не совсем понятно. И вот… по-моему, про женскую долю ещё Некрасов писал.
– Так на то он и классик, раз до сих пор всё актуально звучит.
– И сравнение это: "кожуркой банана", – продолжала сомневаться Оксана, – "в гостях". По-твоему, в гости ходят бананы чистить?
– Это аллегория.
– Разве?
Света вздохнула, подумав, как же трудно, наверное, приходилось Маяковскому и Бродскому, коли близкая подруга, поэтическая соратница, и то сомневается и критикует. Вот так и доводят поэтов до самоубийств или эмиграции.
– Да ты не расстраивайся, – утешила её Оксана. – У тебя всё равно лучше выходит, чем у Жени.
Света пожала плечами.
– Что-то не припомню, чтобы он стихи писал. Когда это?
– А когда ты юбилей справляла.
– Какой ещё юбилей? – не поняла Света. – Ничего я не справляла.
– Двадцатипятилетний. Только тебя тогда не было, ты с работы сбежала. К Аристарху своему. Мы без тебя справляли.
– Как без меня? – вспомнила Света. – Мы всю ночь в ночном клубе зажигали.