Ангелина зачарованно вгляделась в большие янтарные глаза Аланто, увидела в них свое отражение и странные переплетения загадочных теней, пульсирующие разноцветные нити миражей, охраняющих серебро глубоко в недрах мира, и кого-то ещё – невыносимо страдающего в сетях кошмарных видений. Ангелина мысленно протянула этому кому-то руку и сразу почувствовала, как её затягивает в янтарные моря загадочных измерений. Её тащило вглубь сна, но она не испугалась. Вообразив себя птицей, она легко взмыла из пропасти, пролетела над желтым морем и опустилась на берег… Тот, кому она протянула руку, стоял за её спиной – спасенный и благодарный. Ангелина счастливо рассмеялась и обернулась…
…Бросившись к Аланто, Итан натолкнулся на невидимую преграду, и она оттолкнула его, как упругая сетка. Опрокинувшись на спину, он едва слышно промолвил:
– Нет! Ангелина…
И в следующий момент Аланто отпрянула от девушки, отдернула руку и, дрожа, закуталась в роскошные длинные волосы. Глаза её закрылись, мертвенно-бледные губы что-то прошептали, и на глазах изумленных людей и маленького народца Аланто исчезла. Спустя секунду исчезло и серебряное озерцо.
– Ангелина! – Итан порывисто схватил её за плечи. – С тобой все в порядке?
– Конечно! – ответила она, улыбаясь. – А в чем дело?
– Аланто впервые со дня создания мира ушла без награды, – ошеломленно сказал Карибэт. – Она отказалась от платы. Почему?
– Что она тебе сказала, девочка? – обратилась Фея к Ангелине.
– Я не совсем точно разобрала. Кажется – "тебе пора вернуться".
– Что? – переспросила Кристина. – Совсем непонятно.
Откуда-то сверху раздался гулкий бой часов. Пробило четыре раза.
– Нам пора, – сказал Скальдин. – Все устали. Предстоит тяжелый день.
– Надо торопиться, Игорь, – сказала Фея. – Вы должны успеть закончить фильм.
– За несколько дней – это просто немыслимо, – покачал он головой. – Мы работаем, но все же картина – это картина.
– Я растяну для вас время настолько, насколько нужно, – ответила Фея. – Но не до бесконечности. Итану пора покинуть зеркальный плен.
– Мы справимся.
– Не сомневаюсь.
Они расстались посреди светлеющей пустыни. Помахав на прощание, люди вернулись в свой мир, а маленький народец отправился по домам, чтобы отоспаться и набраться сил для новых сражений.
Ангелина что-то мурлыкала себе под нос, пряча зеркало под кровать. Учуяв запах гари, она кинулась со всех ног на кухню, вытащила остатки запеканки и горько сказала:
– Наш роскошный ужин сгорел.
– Не беда, – махнул рукой Скальдин. – Я просто с ног валюсь. Приму ванну и немного посплю.
– Хорошо что папы не было дома, – заговорщицким тоном сообщила Ангелина Кристине, едва Скальдин удалился. – Он бы с ума сошел, бедный.
Она опять запела веселую песенку, вываливая горелую массу в ведро.
– Ах, как прекрасно любить! – разобрала слова Кристина. – Как прекрасен мир, когда любишь!
Ангелина закружилась в танце с воображаемым партнером. Кристина напряглась. Ей было до боли знакомо такое умиротворенное выражение лица и отрешенный взгляд в сочетании с нерифмованными строчками песни… И она сама не так давно кружилась вот так же, чувствуя вырастающие за спиной крылья и невесомость во всем теле…
Резко прервав кружение Ангелины, Кристина схватила её за запястья и строго спросила:
– Милая моя, ты влюбилась?
– Ах, как прекрасен мир, когда любишь, – мурлыкала Ангелина.
– Только не говори мне, что влюбилась в Итана!
– А почему бы и нет? Что в этом плохого? – рассмеялась она.
– Да потому что любит он только Сонели и только ради неё он терпит весь этот кошмар в зеркале, – Кристина умоляюще заломила брови. – Опомнись! Ты не можешь претендовать на него!
Ангелина перестала петь и стала совершенно серьезной.
– Я не претендую, – ответила она. – Я просто хочу сделать все для того, чтобы он мог найти свою единственную любовь и спасти свой мир и наш мир от гибели. Я не сделаю ничего, что причинит ему боль.
– Но ты уже это сделала! – всплеснула руками Кристина. – Ты будешь страдать, глупая!
– Если это спасет его и Сонели, то – пожалуйста. Я пойду на любые муки.
Она с грохотом захлопнула духовку, распахнула окно, чтобы проветрить кухню, и убежала, сдерживая слезы.
– Она погубит себя, – сказала Кристина.
– Она поймет, что Итан не сможет остаться с ней, – проговорила Фея, отразившись в зеркальном кругу кухонного шкафчика.
– Понять – это одно, а принять – это другое, – возразила Кристина.
– Она справится. Она сильная. Даже царица Аланто не смогла одолеть её.
– Это странно, верно?
– Более чем. Спокойных снов, – Фея исчезла, оставив Кристину одну.
А в спальне отца на кровати лежала Ангелина и во весь голос рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Сотрясаясь всем телом, она даже не пыталась сдерживать слезы. Из зеркала трюмо, полускрытый темнотой и отблесками заходящей луны, с выражением немыслимого страдания на лице, смотрел на неё печальный Итан…
Глава 4
Утром, когда все встретились за завтраком, происшествия прошедшей ночи могли бы показаться порождением сумеречной фантазии подсознания, извлекающего из нашей памяти разноцветные осколки жизненных впечатлений и творящего из них причудливую и сказочную мозаику наших сновидений. Показались бы, но сны у каждого свои, а сидящие сегодня за одним столом Кристина, Скальдин и Ангелина точно знали, ЧТО с некоторого момента объединило их судьбы и их воспоминания.
– Можно мне пойти с тобой? – тихо спросила Кристина.
– Да, – ответил Скальдин, хотя и не был уверен, что это удобно.
– Я тоже пойду с вами, – вдруг отозвалась Ангелина, – мне папа дал задание кое-что пофотографировать.
– Вот и замечательно, – сразу оживился Игорь Алексеевич, словно это решало его проблему. – Чем больше мы успеем сделать за оставшееся время, тем больше шансов у нас добиться успеха.
* * *
Кристина впервые видела, как снимается кино. Нужно сказать, что увиденное сначала её порядком разочаровало. Её представления о том, как это происходит, слишком мало совпадали с действительностью. Но, тем не менее, ей было жутко интересно. С поистине детским восторгом следила она за тем, как накладывается грим, как подбираются и подгоняются костюмы для каждой сцены отдельно, как ассистенты заполняют пространство студии дымом и как руководят массовкой. Даже щелканье хлопушки перед дублями вызывало у неё довольную улыбку. В актерах видела она возрождение давней истории и украдкой всхлипнула, когда актер, исполняющий роль Итана, тщетно взывал к своей Сонели, сгорающей в огне. Режиссерскую работу Кристина была готова назвать просто гениальной – настолько реалистично и искренне играли люди, словно сами когда-то пережили безумное чувство обретения любви и её потерю.
Кристина стояла за спинами помощников и гримеров, страстно желая поучаствовать хотя бы в одной сцене, пусть даже в роли кустика или деревца. И счастливая возможность ей неожиданно представилась. Увидев взволнованную Кристину – с приоткрытыми влажными губами, с горящим взором и руками, стиснутыми у груди, один из ассистентов предложил вставить её образ в картину заднего фона, как одну из душ, порабощенную злом.
Её повели в гримерную, растрепали волосы, напудрили и одели в легкий тонкий сарафан, поставили перед объективами фотоаппаратов и долго щелкали, заставляя двигаться, улыбаться, хмуриться, сердиться и страдать. Потом с помощью компьютера планировалось лучшие снимки наложить на фон, но даже ещё не видя результата проведенной работы, Скальдин с восхищением сообщил ей на ушко, что она – самая красивая и самая талантливая из всех актрис, занятых в фильме.
А ещё Кристина взяла на себя ответственное дело. Полагаясь на собственную интуицию и волшебное зеркальце, она смешивалась с толпой поклонниц и поклонников актеров и самого Скальдина, каждый день приходивших к съемочным павильонам, чтобы лицезреть своих кумиров, и пыталась определить, может ли среди этих людей быть человек, хранящий в себе душу Сонели. Книга Игоря Алексеевича имела грандиозный успех, так что продолжала теплиться надежда – вдруг та, которую искал тысячи лет Итан, живет здесь, в этом городке и, движимая неведомым чувством тоже приходит к павильонам, в шумную толпу поклонников. Однако и зеркало, и интуиция хранили молчание. Сонели была невидимой и неслышимой.
Уходить со съемочной площадки не было никакого желания.
А когда помощник режиссера сказал, что, скорее всего, к концу недели они заканчивают здесь работу и отправляются в Москву, она почувствовала, что на душе стало тяжело и серо.
Фея обещание свое сдержала. День был удлинен настолько, что съемочная группа успела выполнить колоссальный объем работы, чего, собственно и не планировалось. Работая в таком темпе, фильм можно было закончить в рекордные сроки, тем более что все двигалось без сучка, без задоринки.
Но покидать чудесный город у моря все равно не хотелось до слез.
Своими мыслями она поделилась с Ангелиной, когда вечером они вместе готовили ужин.
– А вам с Игорем вполне можно было бы здесь еще погостить, разве у вас есть дела, которые не подождут еще хотя бы недельку? – В голосе девушки что-то дрогнуло, словно это предложение значило для нее значительно больше, чем это могло бы показаться на первый взгляд.
– Но мы и так вас стесняем, – неуверенно возразила Кристина.
– Вы же знаете, что не должны сейчас бросать нас… – неожиданно вырвалось у Ангелины.