* * *
Прошла неделя, другая. Джим и Бетти с разных телефонов обзвонили полицейские участки и больницы, ближайшие к тем местам, где жили Пол и Чарли. Но мальчики как в воду канули, и дежурные полицейские все чаще использовали слово "сбежал", а в больницах никто с похожими приметами не объявлялся.
Джим и Бетти сами не заметили, как попали в рутинную колею. Утром - в школу, после занятий - домой к Бетти или в библиотеку. Труднее всего было привыкнуть к отсутствию компьютерных баз с научными сведениями, этих кладезей, открывающихся буквально по мановению пальца. Пришлось заново освоить забытое искусство находить книги с помощью каталожных карточек и копаться в тяжелых энциклопедиях.
По выходным они тоже много времени проводили вместе.
Однажды Бетти сказала напрямик: хотелось бы, чтобы Джим находился рядом, когда ее рассудок пойдет вразнос.
- А то, - пояснила она, - у подростка и так всегда колеблется настроение, запросто можно не заметить начало серьезной болезни.
Джим, не реагируя на протесты Бетти, обзавелся привычкой по ночам тайком выбираться через окно и подкрадываться к ее комнате.
- Если еще кто-нибудь за тобой следит, есть возможность его подловить, - оправдывался он.
- А если тебя самого поймают?
- Не беспокойся, в шестьдесят четвертом сталкинга еще не было, а была всего лишь беготня влюбленных друг за дружкой. К твоему дому я прихожу не в один и тот же час, и по продолжительности мои дежурства не совпадают. Тем больше шансов выяснить, ведется ли за тобой слежка, и тем меньше вероятности засветиться самому.
- Мне даже совестно… - Бетти оторвалась от письма, чтобы размять затекшую руку. - И без того целыми днями со мной, да еще по ночам не спать…
- Это вовсе не трудно, - бодро ответил Джим. - Мне даже нравится.
Она улыбнулась.
- Тогда почему не пытаешься меня поцеловать?
- Потому что не доверяю себе. Порой от гормонов просто мозги набекрень.
- Кому ты это говоришь… - вздохнула Бетти. - Ладно, Энциклопедия, ты прав. Слишком уж хорошо мы знаем, какое это приятное занятие, и будет только хуже, если наши старшие "я" не удержат младших в узде. Ведь ты, наверное, во всей школе единственный парень, который умеет снимать с девушки лифчик. Если нас застанут, неприятностей не оберешься. Тебя потом и на полкилометра ко мне не подпустят.
- Выходит, чем грешить напропалую, мы предстанем перед молодежью шестьдесят четвертого образцами высоконравственного поведения.
- Как бы дико это ни звучало, - она взялась за авторучку. - А теперь, мистер Джонс, за работу.
* * *
- А почему Билла не видать? - за обедом спросила мама.
- Билла? - растерялся сын.
Речь шла о его самом близком друге. В последние недели они изредка перекидывались парой фраз после уроков, но и только.
- Да он все время занят, - нашел отговорку Джим.
- Билл занят? - не поверила Мэри. - Это ты все время занят с Бетти Нокс. - И девчушка мелодраматично добавила: - Уже все кругом про вас говорят: ниточка с иголочкой, тили-тили-тесто.
Мать улыбнулась Джиму.
- А я рада, что ты с ней подружился. Она умничка. И симпатичная к тому же.
"Это пока мы границу дозволенного не переступили", - подумал Джим.
- У нас с ней много общего, - пробормотал он, снова и во всех отношениях ощутив себя пятнадцатилетним.
- Что у тебя может быть общего с этой задавакой? - поддела Мэри.
- Сложные характеры не обязательно оцениваются выше или ниже, чем натуры, подобные твоей.
Джим сразу осознал ошибку. Не могло его пятнадцатилетнее "я" вести такие речи в кругу семьи. Но было уже поздно: и мама, и папа, и сестренка смотрели изумленными глазами.
- Это я в книге прочел, - поспешил он сказать в свое оправдание.
- Что за книга? - поинтересовался отец.
Остин? Вроде кто-то из ее персонажей изъяснялся в подобном духе. Но разве в 1964-м подростки читали Джейн Остин?
- Хемингуэй. Только не помню, откуда именно цитата.
- Длинновато для Хемингуэя, - подмигнул Джиму папа. - Сынок, ты уж будь с этой Бетти поосторожнее. А то в один прекрасный день заявишь нам: "Мы решили пожениться".
- Это если тебе очень повезет, - добавила мама.
Джим вдруг с ужасом понял, что краснеет.
* * *
Вечером в библиотеке почти никого не было, по крайней мере рядом: несколько читателей рассредоточились меж книжных залежей поодаль. Джим и Бетти корпели над справочниками, выписывали контактную информацию и прочие существенные сведения. Заметив, что прекратился шорох пера, Джим поднял глаза. Бетти невидяще смотрела в книгу. Вдруг без единого слова вскочила и кинулась в ближайший проход.
Джим медленно встал и, охваченный тревогой, последовал за ней. Шагал он неторопливо, с беспечным видом, и надеялся, что никто не заметил внезапного бегства его подруги. Он нашел ее в дальнем углу, Бетти смотрела в проем между стеной и торцом стеллажа и содрогалась в рыданиях.
- Ты чего? - тихо спросил он.
Она не отвечала, но вдруг, по-прежнему глядя в стенку, зачастила хрипло и так тихо, что Джим с трудом разбирал слова:
- Через десять лет моей лучшей подруге по колледжу, Синди Эренс, поставят диагноз: рак груди. Она скончается в семьдесят пятом. Через шестнадцать лет у моего брата обнаружат болезнь Паркинсона. Промучившись семнадцать лет, он умрет от пневмонии. Джим, мне всего лишь пятнадцать. Но вокруг, куда ни глянь, уже покойники, и я знаю, когда и почему этим людям предстоит умереть. И не в моих силах предотвратить, пусть даже наша с тобой задача выполнима. Мы просто-напросто не успеем. Вот о чем я все время думаю, и такие мысли невыносимы! Понимаешь меня?.. А может быть, я теряю контроль над собой? Может, это первые признаки сумасшествия?
- Я тебя прекрасно понимаю. - Джим пытался говорить ровным тоном, но все равно голос дрожал. - Со мной тоже так бывает. Как в кино, когда почти все убиты, но по-прежнему ходят, и ты один среди призраков или зомби. Они мне зла не желают, но ведь они и не знают, что я иной, что пережил всех и знаю, как они умирали. Мне нравится быть молодым, нравится видеть, что они снова живы, но иногда… вспоминаются могилы.
Бетти повернулась и вся в слезах упала к нему на грудь. Джим держал девушку, и она его обнимала, уткнувшись лицом ему в плечо.
- Джим, я ничего не могу с собой поделать, - всхлипнула она.
- Знаю, - севшим голосом ответил он.
- В этом году принята Тонкинская резолюция. В следующем начнется массированная переброска войск во Вьетнам, и никто, кроме нас, не знает, к чему это приведет. Многие наши друзья живы и здоровы, им столько же лет, сколько и нам, но скоро эти мальчишки отправятся туда. Некоторые погибнут, и мне известно, кто именно. Но даже зная, я не могу ничего изменить.
Бетти чуть отстранилась, чтобы посмотреть на юношу печальными глазами.
- Ах, Джим, до чего же мне тошно. У нас совсем короткие рычаги, а у истории чудовищная инерция! Чтобы добиться самой пустяковой перемены, нужны годы и годы. За это время Синди не спасти. За это время не уберечь ни моего брата, ни твоих друзей. Мы никак не можем повлиять на события ближайших лет. Сегодняшним генералам, политикам, врачам и ученым кажется, будто они знают ответы на все вопросы. Если двое пятнадцатилетних сопляков вдруг встанут и заявят: "Это ошибка, вы действуете неправильно!" - разве кто-нибудь прислушается к их словам?
У Джима тоже к глазам подступили слезы.
- Как это страшно… сидишь в грязи и держишь друга, а из него капля за каплей уходит жизнь… и ты ничего не можешь… Вот и сейчас так. Все повторяется.
Бетти отрицательно покачала головой.
- Не повторится. Ты выжил. Ты можешь. И ты все сделаешь как надо. Верно же? Джим, я тебя едва знаю, но уже поняла: ты всегда действуешь правильно.
Джим кивнул.
- Ага. Я выжил. И не струсил, никого не бросил. Но разве это имеет какое-нибудь значение?
Бетти крепко обняла его, снова приникла лицом, отчего голос сделался слегка невнятным.
- Имеет, потому что ты вернулся и теперь помогаешь мне. Всем помогаешь. Джим, ты не задумывался: может, только мы с тобой и остались? А других уже нет, ни из первой волны, ни из твоей? И третьей волны не будет, ведь Проект, очевидно, провалился, и только от нас зависит, задумается ли общество о промышленных отходах и их воздействии на геном человека, выделит ли средства на исследования в необходимых областях. Мы должны верить в себя, в возможность добиться хоть каких-то перемен. Да, я не догадывалась, как тяжело будет жить в прошлом, но в наших руках будущее миллиардов людей. Вот что самое главное. Согласен?
Он смотрел на полку с книгами, не видя названий на корешках.
- Согласен-то согласен, но все же не могу переварить. Миллиарды людей, говоришь? Не многовато ли? Как прикажешь управляться с такой оравой? Когда-то мне открылось: люди моего сорта идут до конца, если находится тот, о ком можно заботиться, кому мы нужны, кто зависит от нас.
- Джим, ты нужен мне. Разве этого недостаточно?
Он прижал ее к себе крепче.
- Вполне…
Бетти не сходила с ума; она лишь страдала от того же, что причиняло боль Джиму. Рядом человек, знающий об этом, понимающий ее, тот, кто поможет выдержать. И вот они стояли и обнимались, как будто делились друг с другом силой, пока не замигали лампы: библиотека закрывается, пора уходить. Джим проводил Бетти и отправился к себе - в дом, существовавший в данный момент времени и одновременно в воспоминаниях о далеком прошлом.