Далее следовал токсикологический анализ. Перечень исследованных органов. Обнаружено: у всех органов отрицательная реакция на возбуждающие вещества, включая алкоголь и никотин. Положительная реакция: тут следовал список веществ, даже названий которых Паз в жизни не слышал, например тетрогидрогармалин и так далее, а в самом конце списка добавлено "несколько алкалоидов неопределяемой структуры" и приведены химические формулы. Паз вздохнул и подошел к столу Барлоу.
- Какие мысли?
- Ничего стоящего, пока мы не узнаем, что именно было введено в тело этой несчастной девушки. Я с трудом читаю всю эту их тарабарщину, а ведь как-никак получил аттестат средней школы. Тебе что-нибудь удалось узнать?
- Немногое, - ответил Паз и рассказал о своих визитах к двум ученым.
Помолчав, Барлоу заметил:
- Ну, мне думается, ты должен кое-что об этом знать.
- Перестань, Клетис! Ты говоришь так, потому что я кубинец? Откуда родом твоя семья? Из Англии? И много ты знаешь о Стоунхендже? - Паз округлил глаза. - Ты знаешь мою маму?
- Знаю. Истинная, добрая христианка.
- Вот именно, хоть и христианства не твоего толка. Неужели ты воображаешь, будто она стала бы тратить время на такое дер… коровьи лепешки? Она считает, что на Кубе испанский язык и еда испанская и так далее. Так она и меня воспитывала. Я знаю о сантерии не больше, чем ты о европейском сатанизме.
- Успокойся. Кто-то дал испанское название этой кучке знахарей, как их там?
- Сантерос.
- Вот видишь? Ты просто эксперт.
- Ой, да прекрати ты! - взмолился Паз. - Лучше расскажи, что тебе сообщил токсиколог.
- Они там перерыли уйму книг, болтали, словно стая обезьян. Очень трудно было получить от них прямой ответ, во всяком случае, понятный мне. Правда, я вырос в деревне и понял хотя бы то, что речь идет о ядах растительного происхождения. Твоя этно-как-ее-там леди должна бы это знать. Один яд, с названием, от которого челюсть вывихнешь, является галлюциногеном и другие, вероятно, тоже. Плюс наркотик. Он ее полосовал, а ей чудилось, будто она танцует на школьном выпускном балу.
- А причина смерти? Один из ядов?
- Они не могут определить, - ответил Барлоу. - Но утверждают, что обнаружили не известное до сих пор вещество. От него ли остановилась сердце или от шока, неясно. В сердце было полно крови, когда оно отключилось.
- Ладно, я съезжу к Эррере еще раз и покажу ей это, - доблестно заявил Джимми, размахивая листком с заключением токсиколога и стараясь преодолеть антипатию к женщине, которая допекла его весьма основательно. - Посмотрим, сумеет ли она связать эти токсины с определенными растениями. А теперь не пора ли потолковать с Югансом? Может, это имеет к нему отношение.
Барлоу ответил ему долгим выразительным взглядом, потом сказал:
- По-твоему, водитель грузовика может иметь отношение к куче ядов, о которых никто и слыхом не слыхал? Но в этом деле может иметь большое значение даже какая-нибудь мелочь. - Барлоу встал и направился к двери. - Давай съездим к нему и спросим, как он это сделал.
Юганс жил на одной из лучших улиц Овертауна в каркасном доме. На улице росли деревья, с которых еще капала вода после недавнего дождя. Подстриженные лужайки тоже были влажными, а возле домов стояли дорогие машины, "кадиллаки" и "крайслеры", стало быть, у хозяев была работа и они могли бы позволить себе и более удобные и красивые жилища, если бы не были чернокожими и не обитали в районе самой жесткой сегрегации в Соединенных Штатах. В большинстве домов на окнах стояли решетки. Мистер Юганс их не установил. Когда оба копа вышли из машины, где-то на задах дома залаяла собака, и лаяла она все время, пока они тут оставались. Злой пес дешевле и лучше, чем решетки на окнах.
Они позвонили у входной двери и услышали, как в доме прозвенел звонок. На подъездной дорожке стоял красный "додж"-пикап последней модели, усеянный каплями дождевой воды, которая испарялась теперь под лучами вновь засиявшего солнца. Полицейские обменялись взглядами. Барлоу еще раз нажал на звонок, а Джимми пошел по дорожке вдоль дома и повернул за угол. Пес оказался белым питбулем с большим черным пятном на морде. Он подпрыгивал, как игрушка в ночном кошмаре, и кидался на забор, отгораживающий задний двор, скаля внушительные клыки. Паз, не обращая на собаку внимания, приподнялся на цыпочки и заглянул в окно. Кухня. Груда тарелок в раковине, на столе бутылка солодового напитка. Паз вернулся к входной двери.
- Проверил заднюю дверь? - спросил Барлоу.
- Нет, решил, что ты сам захочешь это сделать, Клетис. У тебя насчет животных особый дар.
- Испугался маленькой старой собачонки?
- Да, испугался. А у Джулиуса, как видно, очень крепкий сон.
- Или с ним беда приключилась, - заметил Барлоу, доставая из нагрудного кармана связку отмычек, завернутых в мягкую кожу. - Упал с кровати и сломал бедро. Наш христианский долг оказать ему помощь.
Дверь открывалась в гостиную, обставленную тяжелой мебелью, дешевой в изготовлении, но дорогой при продаже на местных ярмарках. Джулиус явно имел пристрастие к красному бархату, оно выразилось и в том, что картины на стенах тоже были размещены на фоне бархата. Обнаженные африканские красавицы, зулус с копьем и щитом и проповедующий Иисус - таковы были сюжеты. Хозяин не пожалел денег на убранство, но комната имела запущенный вид: пыль по углам, паутина на потолке. На кофейном столике стояли пустая бутылка из-под дорогого коньяка и два грязных стакана. Создавалось впечатление, что хозяин дома - человек не без средств, достаточно гордый, правда, с некоторых пор опустившийся. Они вошли в холл, на стенах которого были развешаны точно такие же африканские маски, какие они видели в квартире убитой, только качеством получше, из настоящего черного дерева. Направо кухня, слева еще две двери: в ванную и в маленькую спальню, которую явно использовали как кабинет. В конце холла тоже дверь, из-за которой доносились весьма своеобразные звуки: звон пружин кровати, выкрики высоким голосом и стоны низким.
Барлоу произнес громко и даже театрально:
- У них, я думаю, здесь церковь, Джимми, одна из прихожанок взывает к Господу. Как ты считаешь?
- Я не склонен с тобой согласиться, - ответил Джимми с той же наигранной интонацией. - Я полагаю, мы слышим звуки совершаемого прелюбодеяния.
Звуки прекратились.
- Трудно в это поверить, - возразил Барлоу и продолжал, словно бы пародируя те проповеди, которые имел обыкновение произносить по воскресеньям: - Низким, отвратительным и мерзким псом был бы тот, кто предавался бы прелюбодеянию в то время, как мать его ребенка, вся изрезанная, лежит в морге. И ни одна уважающая себя женщина не позволила бы себе подобную низость.
Стоны и сердитые выкрики за дверью разгорелись с новой силой. Наконец дверь распахнулась, и из нее выскочила совсем юная пухленькая смуглая девушка, пылающая негодованием. Она была закутана в простыню и держала в руках охапку одежды. Она пронеслась мимо полицейских, ворвалась в ванную и захлопнула за собой дверь. Барлоу и Джимми остановились в дверях спальни.
- Кто вы такие, дьявол вас побери, и какого черта делаете в моем доме? - проревел мужчина, лежавший в кровати.
Юганс был крепко сложенным мужчиной чуть за сорок, с пышными усами и редеющими волосами. На шее и запястьях золотые цепи, физиономия тупая и чувственная, в данный момент до крайности разъяренная. Юганс сел на край постели, прикрыв чресла скудным лоскутом синей махровой ткани.
Копы предъявили свои значки, предложили Югансу одеться и вышли в гостиную. Дожидаясь, пока тот выйдет, осматривали комнату - не попадется ли на глаза предмет, свидетельствующий о нарушении закона.
- Погляди-ка, Клетис, вот на это.
"Это" находилось на виду, прислоненное к пачке эротических и автомобильных журналов на столике у стены. Барлоу выпятил губы, но ничего не сказал. Джимми достал из кармана пакет для улик, положил в него обнаруженный предмет и усмехнулся.
Они записали имя девушки, прежде чем она ушла. Юганс пробрался в кухню, одетый в засаленные бермуды и красную майку. Взял со стола бутылку солодовой настойки, встряхнул, отпил почти половину, рыгнул и заговорил:
- Ну, парни, нашли вы время ворваться в мой дом! Эта маленькая шлюшка полировала мой кол, твердый, как трехдолларовый башмак, м-м-м! Черт, я уже был совсем готов облегчить яйца… - Он уныло потер промежность. - Вы насчет Диндры, верно? Я слышал, что ее убили. Чего ради она жила в этом вонючем доме? Сколько раз я ее просил переехать ко мне, но она была самой упрямой сукой на свете и насчет этого, и насчет всего вообще.
- Когда вы ее видели в последний раз? - спросил Барлоу.
Юганс поскреб голову.
- Что у нас нынче, понедельник? Значит, в субботу вечером.
- С ней было все в порядке, когда вы уходили?
- В порядке, тараторила не умолкая, как всегда. Рта не закрывала. Я вам расскажу, потому что вы, ясное дело, уже слышали от соседей, что мы поссорились и здорово орали друг на друга.
- Из-за чего вышла ссора?