Литые медные стойки, изукрашенные изображениями животных и растений, поддерживали горизонтальный вал, шейки которого лежали на медных колесиках в полфута диаметром. Посредине вала был насажен огромный, диск из какого-то черного материала. Его покрывали радиально расположенные узкие блестящие (не золотые ли?) пластинки. На одном конце вала сидел шкив, охваченный круглым плетеным ремнем; оба конца ремня уходили в отверстия, проделанные в полу.
Федор стоял перед махиной, пытаясь понять ее назначение. Нигде не приходилось ему видеть ничего подобного.
Лал Чандр тронул его за плечо.
- Мне нравится, - сказал он, - что, попав сюда, ты забыл о презренной пище. Но человек слаб. Иди туда, - он показал на узкую дверь, - там тебя ждет пища, к какой ты привык. Потом ты узнаешь свое назначение и не будешь им огорчен.
В соседней маленькой комнате на низком столике Федор нашел блюдо с дымящимся жареным мясом и тушеными овощами; на полу стоял узкогорлый кувшин. Стула не было.
- Придется привыкать, - со вздохом сказал Федор и неловко присел на корточки.
Глава шестая
Тоска и одиночество. - Назидательные беседы Лал Чандра. - Боги должны показать непокорным свой гнев. - Машина молний. - "Кусается твоя богиня…" - Федор будет строить водяное колесо. - В заброшенном храме. - Рам Дас предупреждает.
Они тщательно оберегали свои секреты, никого не подпускали к своему делу, набрасывая на него дешевое покрывало таинственности…
Кио. Фокусы и фокусники
Томительно тянулись дни в доме Лал Чандра. Федор бродил по пустынным коридорам, заглядывал в прохладные комнаты - нигде ни души. Но знал, что стоит ударить в гулкий бронзовый гонг - и на пороге вырастет безмолвный слуга.
Кормили сытно. Да разве в том радость? Пытался Федор пробраться за ограду, посмотреть, что за местность вокруг, но всегда были заперты ворота. Не убежишь… Да и не покидало Федора скверное ощущение, что кто-то неотступно следит за каждым его шагом.
Длинными вечерами особенно грызла неизбывная тоска. Не раз представлял себе: что делал бы сим часом в родном краю, если б не злая судьбина? Может, командовал бы корабельными канонирами в морской баталии. А то - сидел бы с друзьями-приятелями в австерии за пуншем, за трубкой табаку, за веселым разговором…
За резными ставнями - чужая ночь. Хоть бы собачий брех услышать!.. Тишина - хоть криком кричи. Хоть руки на себя накладывай. Изорви грудь криком - не услышит Россия. Далека - за высокими горами, за опаленными песками…
Бешено трясет Федор решетку ставень. Прижимает мокрое от слез лицо к холодному железному узору.
Лал Чандр навещал его почти каждый день. Придет, высокий, прямой, в белой одежде, и заведет туманный разговор о божественном. Федору эти разговоры были тошнехоньки. И у себя дома он не бог весть как усердствовал в молитвах. Да и некогда было Федору вникать в тонкости своей религии; полагал он, что с него, военного, хватит и того, что перед сном лоб перекрестит.
Однажды не выдержал, прервал монотонную речь Лал Чандра:
- Довольно с меня сих скучных назиданий. Брал меня для работы - так давай работу.
Лал Чандр улыбнулся одними губами. Глаза, как всегда, смотрели холодно, будто сквозь стенку.
- Ты прав, - молвил он. - Я взял тебя для большой работы. Но, прежде чем приступить к ней, нужно укрепить свой дух.
- Плевал я на твой дух! - сказал Федор по-русски, не найдя подходящих голландских слов.
Лал Чандр помолчал, потом сказал негромко:
- Скоро я приподниму перед тобой покров священной тайны, в которую боги позволяют проникать лишь избранным.
- Что ж, ваши боги другого кого не нашли? - с усмешкой спросил Федор.
- Не говори о богах, которые тебе неведомы. Тайной этой владею лишь я. А ты будешь моим помощником. Как чужестранец, не имеющий здесь друзей и родных, ты не так опасен мне, как иные мои соплеменники.
- Если я узнаю такую тайну, ты не пустишь меня на родину, когда к тому представится случай. Лучше не надо мне твоей тайны!
- У тебя на родине наша тайна будет бесполезна. Она важна и страшна здесь, - уклончиво ответил индус. - Но страшись ее выдать, ибо смерть твоя не будет простой.
С этими словами он вышел.
А Федор долго еще стоял в оцепенении. Невеселыми были его думы…
На следующий день вечером Лал Чандр тихо вошел в комнату Федора и присел возле него.
- Какому божеству ты поклонялся в своей стране? - спросил он.
Неожиданность вопроса озадачила Федора. "Верую в святую троицу", - хотел сказать он. Но по-голландски у него получилось:
- Верю святым трем.
- Три бога - Тримурти, - задумчиво сказал Лал Чандр. - А творят ли ваши боги чудеса?
- А как же! Вот в евангелии рассказывается, как Христос, сын божий, превратил веду в вино, как воскресил мертвого Лазаря. В Ветхом завете сказано, как куст горел и не сгорел. - Федор не смог точно выразить по-голландски "неопалимая купина". - Или как Моисей пошел по морю, а вода раздалась и пропустила его…
- А видел ли ты чудо своими глазами?
- Не доводилось.
- Люди и так живут среди чудес, - сказал индус. - Разве не чудо - жизнь, ее зарождение, превращение дитяти в могучего воина, а потом - в дряхлого старика? Или малого зерна - в ветвистое дерево? Или мертвого яйца - в живую птицу? Но люди не понимают, что это чудо, забывают богов, жаждут низменных житейских благ. Что им, - Лал Чандр презрительно указал на дверь, - что им блаженство нирваны! Я довольствуюсь глотком воды и горстью сушеных плодов, а они, дай им волю, будут пожирать тело священного животного - коровы.
- Корову у нас все едят, - заметил Федор.
- А какая пища считается у вас греховной?
- Ну, вот когда пост, никакого мяса нельзя есть.
- Да, все одинаково, - про себя заметил Лал Чандр. - А скажи, когда земные властители нарушают у вас законы первосвященников, постигает их кара?
- Бывало, - ответил Федор. - Раньше патриархи сильнее царей считались.
- А ныне?
- Ну, Петр-то Алексеевич, как на пушки медь понадобилась, колокола с церквей снимал, а святых отцов заставил землю копать, камни таскать на укрепления…
- Он разорял храмы? И его не постиг гнев богов?
- Не дай бог под его гнев попасть.
Лал Чандр снова задумался.
- Теперь пойми меня, юноша, - сказал он. - Если боги не творят чудес, то люди забывают, что должны слепо повиноваться первосвященникам. Но нам не дано знать, почему боги долго не напоминают людям о себе…
- Да ты кто - священник, что ли? - удивился Федор.
- Я лишь нижайший раб богини Кали. Я избран орудием богини, чтобы люди низких каст посредством чудес убеждались в могуществе богов и уверялись, что их удел - повиновение и труд. А властители, увидев чудо, поймут, что должны повиноваться первосвященникам. Ты понял меня, юноша?
- Значит, если бог сам чудо не сотворит, так ты…
- Да. Боги, открывшие мне малую часть своих тайн, могут творить чудеса моими руками. Ибо боги всемогущи!
Федор вдруг засмеялся.
- Твой смех кощунствен, - с достоинством заметил Лал Чандр.
- Да я не про вашего бога, - продолжая смеяться, сказал Федор. - Просто вспомнил: у нас в Навигацкой школе один, из поповских детей, загадку загадывал: если-де бог всемогущ, может ли такой большой камень сотворить, что и сам не поднимет? Вот и ответь. Если создаст, да не поднимет - не всемогущ. А не сможет создать - тоже.
- И святотатец не понес наказания?
- Как не понести! Да не он один, а душ шесть навигаторов наших, и я тоже, попались. Священник, отец Никодим, подслушал. Неделю на хлебе да воде продержали!
- Такая слабость у вас только оттого, что вы поклоняетесь не истинным богам, - возмущенно сказал индус. - Впрочем, ты из касты воинов, и высокие мысли не трогают тебя, как и весь твой род.
- А при чем тут род?
- Раз ты воин, то и весь твой род - воины.
- Вот уж нет. Ни дед, ни отец мой никогда в службе не бывали, да и я не собирался.
- Чем же занимается твой отец?
- Землей. Крестьяне у него пашут, сеют, хлеб собирают.
- Значит, твой отец раджа? Понятно. А послушны ли у вас рабы?
- У нас в деревне вроде послушны. А инако, бывает, и своевольничают.
- Повелевают ли ваши боги рабам служить своим господам?
- О том сказано у апостола Павла, что всегда были господа, всегда и рабы были.
- Все то же, - тихо промолвил индус, одобрительно кивнув. - Теперь выслушай: есть у нас злонамеренные люди, они учат крестьян, что надо отнимать землю у повелителей своих, что не нужно слушать священнослужителей…
Федор, подобрав в уме голландское слово, перебил его:
- Бунтовать, значит, подбивают?
- Ты правильно понял, юноша. И ты сам, сын раджи, должен быть на страже: что сегодня у нас, завтра будет у вас.
- Это верно, да вот беда: здесь я и сам-то в рабах.
- Ты раб судьбы, как и все живое. Помысли, похожа ли твоя жизнь на жизнь презренного раба?
- Да как тебе сказать? Домой-то ты меня не пускаешь.
- Со временем ты попадешь на родину. Но я говорю о крестьянах, которым боги предписали навеки возделывать поля господ: нужно ли держать их в повиновении и страхе?
- Если не слушают, то и страх божий нужен.
- Истину сказал. Боги должны показать непокорным свой гнев. Идем со мной, я покажу тебе знаки могущества богов!