- Слушай, Борис, - сказал Колтухов, - сам ты фантазируешь - это полбеды, тебя уж ничто не исправит, но парням-то зачем голову морочишь?
- Никто им голову не морочит, - ответил Привалов. - Они на свой страх и риск затеяли опыты без достаточной теоретической подготовки. Я им дал кое-что почитать. Кое-что посоветовал. Вот и все.
- А почему Потапкин околачивается в отделе автоматики, житья никому не дает?
- По-твоему, это отражается на выполнении служебных обязанностей?
- Этого еще не хватало! - ворчливо, сказал Колтухов. - Просто не стоит забивать голову беспочвенным и фантазиями.
- А ты не фантазируешь? Сидишь, как алхимик, в своем чулане и варишь смолы между двумя совещаниями!
- Я делом занимаюсь: улучшаю изоляцию для трубопроводов.
- Положим, так. Но это уже сделано. Ты какие-то новые пахучие составчики готовишь. Люди зажимают нос, когда проходят мимо твоей берлоги под лестницей.
Колтухов ухмыльнулся.
- Помню, был такой случай со смолой, - сказал он. - В двадцать третьем году, я тогда в депо работал, бросили нас на лесозаготовки. И вот…
- Я твои случаи, Павел Степанович, знаю наизусть, - перебил его Привалов. - Ты эти случаи пускаешь в ход, когда боишься проговориться. Знаю я тебя, старый лис!
Колтухов тихонько засмеялся. Он считал себя великим хитрецом и любил, когда это признавали.
- Ну ладно, - сказал он, вставляя в рот новую папиросу. - Расскажу тебе про свою фантазию. Она у меня хорошая, не то что твоя… Как мы защищаем наши трубы и вообще стальные сооружения в море от коррозии? Покрываем их изоляцией. Дорогое дело и не всегда надежное: если в изоляции попадаются трещинки, то коррозия активизируется и разъедает сталь еще сильнее. Ну, сам знаешь. Другой способ - электрозащита. Тоже дорого и канительно: тяни линию, подводи к трубопроводу положительный заряд… Так вот, задумал я, братец ты мой, приготовить такую пластмассу, чтоб она служила изоляцией и в то же время имела электростатический заряд…
- Недурно придумано, - сказал Привалов. - Но моя фантазия все-таки лучше. Никаких труб, никакой изоляции…
- А! - Колтухов коротко махнул рукой. - В тебе, Борис, прочно сидит студент-первокурсник.
"Победа" въехала в институтский двор.
- Не знаешь, - сказал Привалов, вылезая из машины, - старик Бахтияр в городе сейчас?
- Кажется, в городе. А что?
- Думаю сходить к нему.
- Правильно, - одобрил Колтухов. - Сходи. Пусть окатит тебя холодным душем.
…Они сидели на балконе и пили чай. Помешивая ложечкой в стакане, Багбанлы задумчиво смотрел на россыпь городских огней, полукольцом окружавших бухту.
Член-корреспондент Академии наук Бахтияр Халилович Багбанлы, ученый с большой эрудицией и умелыми руками экспериментатора, двадцать лет назад был любимым институтским преподавателем Привалова. Многие его бывшие ученики и теперь захаживали к нему. Старик выслушивал их, консультировал, давал советы. Он всех помнил и запросто называл на "ты" и по имени. Бывшие же ученики, обращаясь к нему, называли его "Бахтияр-мюэллим", что означало: учитель Бахтияр.
У старика была крупная седая голова и черные брови. Серебряные усики лепились под крючковатым носом.
Вдруг он скосил на Привалова хитрый карий глаз, сказал:
- Слушал тебя, сынок, и ничего не понял. Слова твои смутны, как сон верблюда. Скажи толком: чего ты хочешь?
Привалов хорошо знал резкую манеру старого ученого и поэтому спокойно проглотил "верблюда".
- Попробую по порядку, - сказал он и отпил из своего стакана. - Мы приступаем к проектированию Транскаспийского подводного трубопровода.
Багбанлы кивнул.
- Но ведь трубопровод - не цель, а средство, - продолжал Привалов. - Цель - систематическая доставка нефти, верно?
- Так. Чем же плох трубопровод?
- Он не плох. Но каково назначение труб? Отделить перекачиваемую нефть от окружающей среды…
- Прекрасно сформулировано.
- Не смейтесь, Бахтияр-мюэллим. В технике транспортировки нефти через море и вообще жидкости через жидкость наблюдается застой мышления. Чем наши трубопроводы отличаются от древних? Прочностью труб, мощностью насосов. Принципиально - ничего нового. Конечно, трубопровод - это лучше, чем танкерная перевозка нефти: дешевле и море не загрязняет. Но понимаете…
- Понимаю: тебе не нравятся трубы. Чем ты хочешь их заменить?
- Вот что пришло мне на ум. - Привалов залпом допил чай и отодвинул стакан. - Я вспомнил опыт Плато. Возьмем масло с удельным весом, равным удельному весу воды, и выльем его в воду. Поверхность масла будет стремиться под действием поверхностного натяжения к минимуму и примет форму шара, верно? А что, если усилить поверхностное натяжение так, чтобы оно действовало не по трем осям, а по двум? Тогда одно сечение масла будет представлять собой круг, а другое… В общем, масло примет форму цилиндра. Сама поверхность масла или, скажем, нефти как бы станет трубой…
Багбанлы усмехнулся, покачал головой:
- Ловко придумал. Труба без труб, значит? Дальше?
- Дальше, - увлеченно продолжал Привалов, - надо иметь поле. Представьте себе подводный энергетический луч, пропущенный по трассе. Определенная частота создаст поле, в котором нефтепродукт вытянется вдоль луча. Понимаете? Сплошная струя нефти сквозь воду, от западного берега моря до восточного…
- Так, - сказал Багбанлы. - Ты объяснил, как устроен паровоз. Теперь объясни, как он поедет без лошадей. Что заставит двигаться нефтяную струю?
- Может быть, сама энергия луча?.. Ведь движется в магнитном поле проводник, если пересекает силовые линии… Я еще ничего не знаю, Бахтияр Халилович. Я излагаю голый принцип.
- Голый и беззащитный, - добавил Багбанлы.
Помолчали с минуту. Привалов вытащил папиросы, закурил, беспокойно поглядывая на ученого.
- Ты ждешь моего ответа, сынок, - сказал наконец Бахтияр Халилович. - Сейчас я тебя разгромлю по трем пунктам. Первое. От западного берега моря до восточного примерно триста километров. Значит, грубо говоря, три градуса. А радиус Земли - шесть тысяч километров. Так?
- Ну, так.
- Теперь решим задачу для седьмого класса: радиус - шесть тысяч километров, центральный угол - три градуса. Чему равна стрелка дуги?
Привалов вынул из кармана маленькую счетную линейку.
- Один и восемь десятых километра, - сказал он, передернув движок и визир. - А к чему это?
Старый ученый удовлетворенно откинулся на спинку стула и затрясся от смеха.
- Значит, сынок, придерживаешься мнения, что Земля плоская? Может, она на трех китах смонтирована?
- Не пойму, отчего вы развеселились, Бахтияр-мюэллим.
- Смотри.
- Багбанлы вынул авторучку и быстро набросал на папиросной коробке чертеж.
- Стрелка трехградусной дуги - почти два километра, - продолжал он. - Наибольшая глубина Каспия - около одного километра. Источником твоего луча, а точнее - направленного поля, могут служить только колебания, распространяющиеся по прямой. Значит, твой луч, не пройдя и половины пути, упрется в дно.
- Ах, дьявольщина! - воскликнул Привалов. - В самом деле, забыл, что Земля круглая!
- Ничего, бывает… Это знаешь, как однажды спросили верблюда, почему у него шея кривая. "А что у меня прямое?" - ответил верблюд.
- А если придать полю свойство отклоняться под действием земной гравитации? - сказал Привалов, помолчав. - Тогда луч пойдет по кривой. Ведь, по Эйнштейну, при высоких энергиях пространство искривляется…
- Ты легкомысленно относишься, Борис, к земному тяготению. Его природа еще недостаточно изучена. Кое-кто считает, что гравитация - процесс, стоящий вне времени. Полагают, что поле тяготения имеет энергию прерывистого порядка, квантовую, что существуют некие гравитоны - элементарные частицы тяготения. Но не будем отвлекаться. Перейдем ко второму пункту. - Багбанлы встал и принялся расхаживать по балкону. - Ты говорил о поверхностном натяжении и ожидаешь, что в ответ старый Бахтияр усладит твой слух стройной концепцией. Не надейся, сынок. Поверхность вещества - одна из основных загадок современной физики. Видишь ли, поверхностное натяжение жидкости - зона проявлении особых свойств, присущих поверхности. Натяжение вызывает силы, всегда направленные внутрь. Чай в этом стакане напряжен. Его поверхность и сверху и на границах с дном и стенками давит внутрь с силой более десяти тонн на квадратный сантиметр. Поэтому жидкости трудносжимаемы. Еще недавно считали их вообще несжимаемыми. А твердые тела… Когда мы разрезаем ножом кусок глины, мы разобщаем целые миры и образуем новые поверхности. При этом высвобождается какая-то энергия…
Старый ученый остановился и через приоткрытую дверь заглянул в комнату. Там серебристо мерцал в темноте экран телевизора, перед ним сидели несколько женщин и детей.
- Что же все-таки находится под поверхностью? - спросил Привалов.
- Не знаю, сынок. И никто пока не знает. Как проникнешь под нее? Соскреби поверхность - под ней тотчас образуется новая граница вещества. Граница, на которой межатомные силы, скрепляющие элементы вещества, вступают во взаимодействие с окружающей средой и уравновешиваются особым образом. Почему? Еще не знаем. Но если мы познаем явление, то рано или поздно добираемся до сущности - ведь явление без сущности невозможно. Вот когда узнаем сущность, тогда и сможем использовать колоссальную силу, скрытую в поверхности.
- Значит, сейчас еще рано? - печально сказал Привалов.
Старый ученый не ответил. Стоя на пороге комнаты, он смотрел на экран телевизора.