- Это, - сказала Найл, - по-видимому, и было то, что приводит в действие механизм дыхания в воде - первый рефлекторный сигнал о нехватке кислорода. Кстати, я думаю, что сейчас уже можешь вытереться насухо. Ты заметил, как вдруг вода стала холоднее?
- Это из меня выходила морская вода? - брезгливо спросил Паррол.
- Да. Как я уже говорила, не думаю, что в этом феномене заключается какая-то угроза здоровью. Если мы не будем входить в контакт с этим веществом, механизм иссякнет через денек-другой.
- Без всяких необратимых последствий?
- Полагаю, что да. Если бы ты не задержал дыхание под водой, то, вероятно, так и не заметил бы происходящих в тебе перемен. Кажется, ты обсох окончательно, так что давай заходи.
3
Когда Паррол проник в салон машины, она протянула ему бутерброд.
- Ты все еще голоден?
- Нет. Хотя… - Паррол вдруг запнулся и уставился в изумлении на Найл. - А ведь правда! Значит, я, как тот самец, который без удержу набивал себе брюхо, а?
- Совершенно верно. В чем бы ни заключался этот особый дыхательный механизм, он требует большого количества энергии, которая очень быстро расходуется. На, возьми. Я сама весь день напролет запихиваю в себя калории… А сейчас тебе предстоит ознакомиться и с другой уликой.
Она сунула ему в руку бутерброд, выпростала из футляра видеокамеру-проектор и установила на полке. Повернула ручку настройки на несколько делений назад и нажала кнопку просмотра видеозаписи. Передний щиток камеры превратился в экран.
- "Огненный" лес, - промолвил Паррол, жуя бутерброд. На экране появился плоский участок морского дна. Съемка велась сверху, под небольшим углом. Местами из ила высовывались клочки то кустообразной, то древовидной растительности. Эти подводные джунгли жутковато переливались всеми красками спектра. На дальнем плане они сливались в единое покрывало, сияющее ослепительной белизной. Яркое свечение усиливало мрак бездны, которая простиралась вверх на сотню метров.
- Какой-то придонный участок? - спросил Паррол.
- Да, тот, что непосредственно под нами, - ответила Найл. - Последние пару часов до встречи с тобой я ползала по дну Разлома. А теперь смотри внимательно!
В кадре возникла гряда желтых гигантских цветов. Они медленно колыхались оттого, что через гряду медленно продвигалось что-то темное. На один миг - пока включалось увеличение - резкость на экране пропала, потом вновь появилась.
Паррол замер, надкусив бутерброд. Потом проглотил кусок, не прожевав его, и подался ближе к камере.
- О, нет! - вымолвил он. - До дна ведь больше полукилометра! Это же… И, тем не менее, это так и есть! Ну, конечно!
- Морские коровы на дне разлома - живы-здоровехоньки, да еще с отменным аппетитом! - подтвердила Найл. - По всей видимости, именно здесь сосредоточено до восьмидесяти процентов пропавшего поголовья. Через минуту я покажу тебе целые стада. Самая высокая плотность особей в этих стадах - немного южнее. Теперь давай-ка, рассмотрим поближе этот экземпляр.
Снова включилось увеличение, и вскоре Паррол воскликнул:
- Такое впечатление, что он потерял половину своего жира! Понятно, почему с такой жадностью бык уплетает "огненные" растения. Повышенные энергетические затраты в связи с пресловутой адаптацией к глубоководной жизни, если я правильно понял?
- Ну, конечно. Для того чтобы поддерживать на такой глубине жизненный тонус в течение минуты, морские коровы должны претерпеть в своих организмах поистине крутые перемены.
- Легкие, уши, всевозможные полости… Да, действительно. В это почти невозможно поверить! Погоди-ка секунду! Предположим, что мы…
- По-видимому, - перебила Найл, - этот процесс похож на развитие механизма дыхания под водой. Чтобы он заработал, требуется внешний возбудитель. По мере того, как коровы перемещались на дно Разлома, они приспосабливались к глубоководной жизни. А те из них, что остались на фермах, не подвергались воздействию возбудителей, поэтому и не изменились.
Паррол откашлялся.
- Значит, ты думаешь, что если бы мы поплыли вниз без костюмов…
- Вполне вероятно, обнаружили бы, что начинаем приспосабливаться. Хочешь попробовать?
- Ни за что!
- Я тоже. Хотя морские коровы перенесли метаморфоз явно безболезненно. А вот то, что произойдет с человеческим телом, я бы не хотела испытать лично на себе. Ага, последние кадры. Хочешь полюбоваться на стада на юге?
Паррол помотал головой:
- Давай это пропустим. Верю тебе на слово, что основная их часть находится именно там.
Она выключила камеру и засунула в футляр.
- Что ты обо всем этом думаешь, Дан?
- Наверное, то же, что и ты, - сказал Паррол. - Когда фрайи "Таскасон" перевернулись брюхом кверху и подохли, они были на пути к месту своего размножения и находились примерно в ста километрах к юго-западу от него. А место выведения их потомства - Разлом Таскасон лежит как раз под течением Мерал. Между фрайями и чалотом, - растением, которым они питаются, выработан симбиоз. Когда фрайи начинают прибывать, чалот вырабатывает подвижные споры. В организме фрайей белки этих спор вступают в реакцию, вследствие чего становятся пригодными для глубоководного размножения… постой… постой!
Он умолк и нахмурился. Среди современной фауны Нэнди-Клайна фрайи являли собой живой анахронизм. Они были последними представителями класса морских травоядных, чей жизненный цикл сложным образом переплелся с определенными видами растений "огненного" леса.
- Считается, что споры чалота активно занимаются поиском фрайей, когда те прибывают на место размножения, - продолжал он медленно. - Но на этот раз - когда чалот выпустил свои споры в Таскасоновском Разломе - косяк фрайи так и не появился. В итоге течение Мерал унесло споры прочь. В конце концов через Континентальный Разлом они попали на прибрежные фермы. Земные млекопитающие - в данном случае, морские коровы и люди - ближе всех по биологическому строению к фрайям. Следовательно, споры чалота предназначены для нас! И мы отреагировали на их белки почти так же, как и фрайи.
- Похоже, так оно и есть, - согласилась Найл.
Секунду помолчав, Паррол спросил:
- Почему ты так уверена, что изменения обратимы?
- Просто потому, что чалот здесь не растет. Фрайи сохраняют свою глубоководную форму до тех пор, пока вокруг есть чалот, которым можно питаться. К тому времени, когда сезонный запас истощен, они уже вывели потомство и готовы снова принять форму обычного морского животного. Споры как бы спускают курок первоначальной стадии реакции. Для ее дальнейшего протекания необходим контакт с материнским растением. На некоторых морских коров, которые погрузились на дно Разлома в этом месте, возможно, этот эффект уже не действует, и по этой причине они поднимаются на поверхность.
- Ну, хорошо, - сказал Паррол. - Теперь мы знаем, что беда с коровами случилась непреднамеренно. Это произошло случайно, в результате истребления косяка фрайей. Но до сих пор я не могу снять подозрение с "Эйджнес". Если это они уничтожили фрайей, то их биохимики довольно скоро должны были сообразить, что сейчас происходит - и это стало бы веской причиной подослать к нам людей с лучевиками, пока мы до всего не докопались. Но зачем надо было уничтожать косяк?
- Вот над этим я и ломаю голову, - сказала Найл. - Ведь "Эйджнес" обладает всеми плодородными площадями, какие только можно было освоить.
- Я согласен с тобой, - промолвил Паррол. - Но только сейчас я вспомнил, что Отмели Гренли расположены примерно в двухстах километрах к северу от Таскасонова Разлома.
- Ну, и к чему ты клонишь?
- Может, ты помнишь, что за неделю или две до нашего отъезда с Орадо туда пришло экспресс-сообщение о том, что у "Джиард" пропала субмарина, используемая для сбора урожая? В последнем сообщении о местонахождении указывалось, что она работает на отмелях Гренли.
На миг глаза Найл расширились.
- Я совсем об этом забыла! Это и в самом деле очень интересно. "Эйджнес" выводит из строя одну из наших жатвенных машин, ориентировочно, в трехстах километрах к северу от того места, где был уничтожен косяк фрайей. Спрашивается, зачем? Видимо, они что-то в тот район отправили и не хотели, чтобы наша субмарина на это что-то ненароком наткнулась.
- А, может, как раз и наткнулась? Зачем перед этим за триста километров к югу от этого места нужно было уничтожать косяк фрайей?
- Чтобы он не добрался до места своего размножения, - сказал Паррол.
- Правильно. Фрайей сопровождали пастушьи глиссеры "Таскасона". Если бы кто-то напал на глиссеры, об этом мгновенно узнала бы вся планета. Но если фрайи погибли, глиссерам нечего было делать в местах размножения. Они туда не пошли.
- Места размножения! - воскликнул Паррол. - "Огненный" лес, Найл!
Помолчав секунду, она промолвила:
- Ты прав, Дан! Иначе и быть не может. Еще одна плантация нидита, которую пока не обнаружила Служба по Борьбе с Наркотиками!
Паррол подумал, что эта гипотеза почти все объясняет. Сложноцветное растение нидит являлось сырьем для медицинского препарата, обладающего уникальными лечебными свойствами, если его принимали, следуя строгим предписаниям фармацевтов. И он же способствовал формированию порочных наклонностей при приеме его внутрь без оных мер. На законных основаниях его можно было собирать только под непосредственным надзором властей и в количествах, которые ограничивались реальными потребностями медицинской промышленности. Плантации "огненного" леса с произраставшим на них нидитом, количество которого полностью удовлетворяло эти потребности, постоянно патрулировались. Во всех же прочих "огненных" лесах команды по борьбе с наркотиками старательно уничтожали это растение.