Послесловие к первой части
Умом не поверить,
А сердцем вовек…
Сирано де Бержерак
Когда я взялся за этот роман и многократно прокручивал магнитофонную запись рассказа милой моей душе девушки Оли, трудно было представить ее, так много вынесшей в иномирах, а теперь так обыденно сидящей за чашкой чая на моей кухне.
Меня в ее рассказе не мог заинтересовать образ теней Зла, отбрасываемых Светочем Разума. И я воображал себе мир добрых найнов, у которых разум еще не достиг совершенства. Они не питаются трупами убитых животных, разгадывая тайну снежного человека, появляющегося в наших лесах, чтобы полакомиться корой деревьев и вернуться обратно в свое обиталище. И мир неандертальцев также представлялся мне как мир несовершенного разума, где люди уже не походили на зверолюдей, но вместе с тем стали врагами зверей и друг друга. И питались уже не травами, а мясом, с их точки зрения, куда более питательным. И его надо было добывать, убивая живых тварей. А если говорить о нашем мире с его развитой цивилизацией и низкой нравственностью, которая, можно считать, не претерпела особых изменений от древних времен до наших дней?… Что там жестокость дикарей по сравнению с пытками и кострами святых отцов инквизиции, прикрывающихся учением о Добре Иисуса Христа? Или описанный в Библии "богоугодный" эпизод, когда Авраам занес нож над горлом сына, готовый принести его в жертву "доброму Богу"? А спустя сотни лет после охоты за ведьмами идеи христианства уступили место не менее благородным заботам о светлом будущем людей. И место ведьм заняли "враги народа", и было уничтожено такое количество жертв, которое никогда и не снилось инквизиторам. А войны, охватывающие целые континенты или полыхающие и поныне в отдельных местах земного шара, унося не десятки, и даже не сотни тысяч людей, а десятки и сотни миллионов!
Нет! Видно, нашему Светочу Разума еще далеко до вершины небосвода, откуда он, подобно полуденному солнцу в зените, не будет отбрасывать теней…
И не прозвучат тогда в адрес людей ни афоризм Рабиндраната Тагора, ни стихи, приписанные в свое время мною Сирано де Бержераку:
Умом не поверить,
А сердцем вовек,
Что хуже нет зверя,
Чем зверь-человек.
Прав был Альсино, говоря, что чужие параллельные миры могут послужить нам своеобразным увеличительным стеклом, сквозь которое мы увидим самих себя…
И хочется, чтобы не только Оля со спутниками перенеслась в неомир, но похожим на него стал бы и наш собственный.
Часть вторая
Смещение времен
Я знаю край, Любовь и Разум где
Сменили Злобу, Ненависть и Страх,
Труд мысли там и тишина везде,
Покой и радость у людей в сердцах.
Кампанелла
Глава 1
Птеродактиль
Из всех потерь самая тяжелая - утрата надежды.
Теофрит
На этот раз и здесь никто не встречал Альсино.
Он внезапно появился утром в проеме люка, светясь, но не ореолом, как при взлете, а приветливой улыбкой.
Застучали о стол брошенные ложки.
Все вскочили, а Оля, раздававшая утреннюю похлебку, вылила часть ее мимо миски Кочеткова.
- Альсино! Наконец-то! - воскликнула девушка, бросаясь к нему. - Мы вас заждались, не знали, что и думать. И я-то хороша! Даже не встретила вас!
- Я не мог сообщить о себе, поверьте. Телепатической связи между параллельными мирами не существует. Даже с вами, Оля, - с мягкой улыбкой добавил он. - Или, может быть, вообще мои способности притупились…
- Приветствуем вас! Каковы результаты вашей глубинной разведки? - тут же приступил к расспросам Кочетков.
- Надеюсь, вы не вылетели на этот раз в трубу? - осведомился дядя Джо. - Хотя один джентльмен уверял, что в жизни события непременно повторяются, правда, с некоторыми изменениями.
- Может быть, он был прав. Мне пришлось опять воспользоваться трубой, вернее, трубчатой опорой, чтобы попасть в подводный понтон и подготовить там шлюзовое устройство.
- Извините, правильно ли я вас понял? - спросил Иецуке. - Мы этим путем все-таки проникнем в ваш мир?
- Это так, но лишь в известной мере, - ответил Альсино. - Я подогнал волновую станцию на самоходных понтонах к тому месту, где мы должны оказаться под водой. Это место отмечено буем. Через понтоны можно будет подняться на платформу, но… К сожалению, это нам не поможет…
- Почему? Почему? - посыпались вопросы.
Альсино сел за стол и пояснил:
- Волновая электростанция - всего лишь огромный специализированный робот, полностью самоуправляемый. На ней нет ни людей, ни плавсредств для сообщения с сушей. Поэтому нам не на чем будет переправиться к людям.
- Но как же так? - изумился японец. - Неужели там нет радиосвязи, чтобы дать о себе знать?
- Станция связана с материком лишь энергетическим лучом, направленным сначала на искусственный спутник в космосе и отраженным оттуда на сушу. У нас в иномире не допускается ничего лишнего. Потому нет и радиосвязи, пользоваться которой просто некому.
- И станция блуждает по океанам, словно слепой щенок? Я правильно понял? - спросил дядя Джо.
- Пользуясь метеоинформацией, можно сделать вывод, что она отнюдь не вслепую направляет самоходные понтоны в наиболее опасные места океана и устанавливает там свой постоянный режим работы. Словом, работают они подобно таким нашим органам, как сердце, печень, желудок, не требующим центрального управления.
- Прекрасно для общественного устройства! - заметил дядя Джо.
- Но не для нашего маленького сообщества, - сухо заключил Кочетков.
- Не повелевает ли нам сам Господь Бог остаться здесь и отвращать примитивных людей от зла?
- Будь я Папой Римским, сэр Чарльз, я бы произвел вас в кардиналы.
- Я не католик, дядя Джо.
- А это бы звучало - кардинал Неандертальский! Правда-правда, как говорит наша Оля. Но я, увы, даже в послушники не гожусь, Чарльз.
- Прошу простить, но послушниками, пожалуй, придется стать всем оставшимся здесь. Энергетический поток для связи не использовать, соблюдая законы физики.
- Этого не может быть, Альсино! Я так верю в вас! Станем робинзонами на затерянной в океане платформе! Наведается же, в конце концов, туда кто-нибудь?
- И застанет на голой железке, где ничто не растет, погибших от истощения ее горе-обитателей, не узнав среди них даже бывшего толстяка, который не привык обходиться без обеда, - уныло сострил дядя Джо и, встрепенувшись, добавил: - Но если нельзя выйти в дверь, надо вылезать в окно.
- Такое окно есть, - неожиданно сказал Альсино.
Все повернулись к нему.
- Я это знала! Правда-правда! Ведь вы все можете!
Альсино поднял голову и посмотрел на Олю:
- Я мог бы сам отправиться за помощью, перейдя в другое измерение, как это делают найны, но не имею права вас оставить среди дикарей. Меня они боятся, а вы для них добыча.
Толстяк передернул плечами:
- Наверняка они начнут с меня.
- Входя сюда, я уже заметил их следы. Дикари не заставят себя ждать.
- Так где же окно? - не терпелось американцу.
- Нам неизвестны ландшафты параллельных миров. Но о них осведомлены найны, переходя туда в наиболее удобных местах. Мне уже приходилось направлять в наш мир одного из них залечивать раны.
- Мохнатика! - радостно догадалась Оля.
- Не сомневаюсь, что ему удалось добраться до дома моей матери, и она позаботилась о нем.
- Так ведь он там, а не здесь, - печально сказала Оля.
- Можно убедить какого-нибудь найна показать дорогу. Поэтому я отправлюсь к ним в стойбище.
- Вам надо сначала как следует отдохнуть, Альсино. Я тоже пойду с вами. Меня они знают в лицо и не откажут в помощи. Они добрые. Зачатки их разума не отбрасывают злых теней. Не правда ли? - Оля с надеждой посмотрела в лицо Альсино.
Он отрицательно покачал головой:
- Кочетков не позволит. Кроме того, я буду передвигаться по воздуху, и на такое расстояние я не смогу захватить вас с собой.
- Я здесь умру, думая о вас.
- Так надо, Оля. Вас поддержат все члены нашей экспедиции. Не сомневаюсь, что за нами сюда пришлют НЛО.
Оля захлопала в ладоши. Это было так неожиданно, что все, ощутив перелом в настроении, улыбнулись.
- Вам надо поспать, Альсино. Может быть, подкрепитесь тем, что я приготовила? Я не все пролила!
- Я зарядился солнечной энергией еще на платформе перед проникновением сюда. Так что спасибо!
Оля уложила Альсино и заботливо прикрыла пледом, как малого ребенка, нежно глядя на него.
Альсино уснул крепким сном. Но сон продлился недолго.
Проснувшись, он встретился глазами с Олей, которая не отходила от него.
- Вы сразу отправитесь? - спросила она.
Альсино кивнул.
- Дождитесь хотя бы, пока жара спадет.
- Надо вернуться засветло.
Остальные участники экспедиции молча стояли поодаль.
- Я уже знаю ваши обычаи, - сказал Альсино. - Предлагаю присесть на дорожку.
- Один джентльмен утверждал, что суеверия хуже религии. Религия основана на моральных принципах, суеверия - на невежестве.
- Могу согласиться с вашим джентльменом. Но я имею в виду народные обычаи, основанные на вековой мудрости. Посидеть перед дорогой - это подумать последний раз отъезжающим, что их ждет в пути, другим же - каково будет остаться.
- Вот мы все и подумаем друг о друге, - сказала Оля.
- И это верно, - согласился Альсино.
Все сели, храня молчание.
Первым поднялся Кочетков.