- Сначала мы хотели создать людей, которые будут равны. И каждого из них наделить лучшими собственными качествами. Каждый был работящим, как Рорс, изобретательным и творческим, как Мелизар, сильным, как Акар, умным и организованным, как Калтар… - Гуарекан не упомянул о себе, но я сам догадался о вселенской мудрости. - Они просуществовали семьдесят лет. Очень мало, правда? - я кивнул. - Они были слишком совершенны, ничего не хотели и под конец вовсе отдалились друг от друга. Их не интересовало общение и совершенно ничего, кроме себя. У них было всё. И мы…
Глаза Гуарекана заблестели. Я смутился, представив, что он сейчас будет плакать, но потом вспомнил, что это, возможно, всего лишь хорошая актёрская игра, и взял себя в руки. Нужно внимать с душой и искренним интересом.
- У вас в истории есть что-то вроде потопа… в общем, так оно всё и было… это очень тяжело, когда создал всех - и такое… мы были опечалены, и следующую идею осуществили совсем нескоро. Точнее, в мире-то время не сдвинулось ни на секунду, но на острове всё по-другому. В конце концов мы решили создать племена. Каждый из нас сотворил людей, придумал имя для племени, и мы поселили их недалеко друг от друга, чтобы рано или поздно они встретились.
Гуарекан замолчал, глядя в землю. А я-то думал, это привилегия только одного Брата, в плаще, как там его… Рорс?
- Получилось ещё хуже, - продолжал седой, сжимая в двух руках золотистый посох. - Юнэми не умели возделывать землю, туранэ не могли себя защитить, иситы - организовать… ольто постоянно думали о чём-то, мало что делая, а кауру обещали превратиться в животных, которые могут только добывать пищу и есть… Вторая эпоха завершилась через пятьдесят лет…
- Так мало? - вырвалось у меня.
- Наша ошибка, - покаянно склонил голову Гуарекан. - Но к Третьей эпохе мы подошли обстоятельно. Да, не смотри так удивлённо. Это у вас мы - боги, всемогущие и всесильные… но мы очень похожи на вас, разве что в каждом из нас - все знания созданных им людей. Мы тоже ошибаемся, и ещё как. Но двух раз нам хватило. Мы решили пойти иным путём: расселили племена по разным местам, но в каждом из них были свои касты.
Я понятливо кивнул. Теперь он говорит о нынешнем мире.
- Несколько ольто стояли во главе племени, орудиями ольто были туранэ, достаточно умные и расчётливые, которые могли руководить народом, успокоить бунтующих и вселить отвагу в нерешительных. Иситы стали охотниками и воинами, защищающими своё племя от диких зверей. Юнэми получили ум и фантазию и стали архитекторами, врачами, художниками, они несли в мир необходимое и прекрасное, без чего жизнь невозможна. Кауру же возделывали поля, строили дома и стены и занимались животноводством. Мы назвали эту взаимосвязь "иерархией"… а вы во что её превратили? - совершенно неожиданно и очень отчаянно сказал бог, и мне стало плохо и стыдно за людей. И этот его голос - как будто мой отец, самый родной и близкий человек детства, рядом со мной умирает в жутких мучениях. Такого в моей жизни не было, но я как-то ненароком вспомнил своего настоящего отца, и мне показалось, что Гуарекан - это он.
- Во что? - спросил я, чтобы восклицание бога не осталось просто восклицанием. Гуарекан посмотрел на меня с болью во взгляде.
- Я расскажу, - и от этих двух слов мне стало ещё хуже. - Мы думали, племена встретятся, объединятся и создадут мир, где кауру, юнэми, иситы и туранэ будут счастливо жить, каждый занимаясь своим любимым делом, под руководством ольто. Примерно так всё и вышло. Только сначала были войны, много войн. Я никогда и представить себе не мог, что люди будут убивать друг… друга… помогло только то, что люди успели образумиться. После самой страшной из войн…
- Война Центра, - вспомнил я. Это была последняя война в истории, после которой Иерархия приняла нынешний вид (один материк - одна страна). Я этой войны не помню, думаю, что и моя бабушка тоже, потому что была она, если мне не изменяет память - лет триста назад.
- Да, - кивнул Гуарекан. - Вы так называете её. После войны люди объединились и принялись отстраивать мир, и нам было приятно это видеть. Мы даже отмели вариант прервать Третью эпоху, что хотели сделать, когда увидели человеческую жестокость. А потом…
Гуарекан опять стал собираться с духом. Братья бросали на него сочувственные взгляды из отдалённых концов поляны, видимо, догадываясь, о чём он там говорит.
- Они стали притеснять друг друга. Ольто к тому времени было уже восемь, раньше их было больше, но мы поразмыслили и сочли восемь оптимальным количеством. Это были единственные люди, которые ни разу меня не разочаровали. Они верят в нас и теперь, и никогда не станут никого притеснять.
- Может быть, это обусловлено характерами богов?
- Что ты! - распахнул глаза Гуарекан. - Если бы люди были такими же, как мои Братья, мир был бы идеален!
- Вы что, никогда не ссоритесь?
- Нет, - сейчас это было словом бога. - Спорим - да, но мы всегда заодно. Наш союз нерушим. И мы никак не могли понять, почему люди не могут жить так же.
- Ну, их же не пятеро, - попробовал пошутить я.
- Вряд ли проблема в этом. Но я сбился. Туранэ, как высшая и самая сообразительная каста, стали притеснять всех остальных. Разозлённые этим иситы, пользуясь своей силой, надавили на юнэми, а те в свою очередь отыгрались на кауру. Вот почему Рорс всё время такой печальный, он ведь чувствует боль каждого человека…
Я понятливо кивнул. Кауру сейчас очень тяжело, хуже, чем всем, и боль этой касты - не пустой звук.
- Я не знаю, почему так получается, - Гуарекан совсем поник. - Они не любят друг друга. Ведь ни одна каста никогда не считалась выше другой. А потом… это ведь началось ещё до войны… тогда сильнее, чем иную касту, ненавидели только иную касту другого племени.
Бог замолчал. Я начал осознавать, что всё, что он говорит, не так далеко от правды. И как-то он уж очень сильно реагирует на всё, что рассказывает. А искренности в нём, пожалуй, не меньше, чем в моей подруге Исите…
- Ещё до войны нас постигла другая беда, - тихо продолжил седой. - Люди переставали верить. Они просили помощи. Просили защитить, вернуть равноправие… мы старались, как могли! - Гуарекан говорил так, словно я - представитель всего человечества и пришёл с претензией, и ему надо меня в чём-то убедить. - Мы давали ольто советы, мы являлись людям. Но они оказались сильнее. Ведь невозможно просто издать указ "О равноправии" - нужно учитывать пожелания всех. И оказалось, что угодить всем невозможно. Люди слишком жестоки.
- Да уж, - кивнул я. - Проще прервать Третью…
- Мы даже этого сейчас не можем, - с каждым словом Гуарекан становился всё печальней и печальней. - Когда люди перестали верить - не сразу, постепенно - мы не смогли к ним приходить. И сложнее стало выбраться в мир. Чтобы уйти с острова, мы тратили много сил, и оставалось лишь на то, чтобы донести мудрый совет или спасти кого-нибудь… от болезни, например… а через некоторое время мы поняли, что уйти с острова не можем. Лишь ольто в центре мира знают место, где мы можем оказаться раз в неделю по вашему времени. Мы совещаемся с ними и всеми силами пытаемся вытащить Третью эпоху из бездны. Да ещё есть люди с чистой, светлой, искренней верой, к которым мы можем приходить во снах. К тем, кого создали.
- Но ольто всего восемь… - намекнул я. Гуарекан понял сразу.
- Да, я не могу явиться к кауру или юнэми. Сейчас. Раньше, когда путь с острова был открыт, я мог беседовать со всеми, но теперь мне даже немного стыдно перед Братьями, ведь их боль я разделить не могу…
Я опять посмотрел на Рорса. Он делал что-то из глины, но смотрел как будто сквозь свои руки. Выходит, он чувствовал боль моих родителей, моей сестры, моих друзей?..
- Представь, что ты видишь перед собой множество дверей - это люди, которых ты создал, - продолжал Гуарекан. - Но вот дверь закрывается - человек утратил веру. Теперь ты только знаешь, что он есть, но не можешь увидеть мир его глазами. Только чувствуешь боль. А вот закрываются другие двери, почти все… остаётся лишь малая часть открытых… Все - чёрные, и несколько светятся, приглашая тебя в сон. А когда закроются и они, мир вытеснит нас, и вы останетесь без богов навсегда.
- А вера этой горстки людей не может помочь вам выбраться в мир? - спросил я. Я даже как-то подзабыл, что ещё не верю, что они боги, хотя в существовании всевышних всегда был почти убеждён.
- Нет, Лиан, их слишком мало. Мы даже о ситуации в мире знаем только по рассказам ольто, редким снам и этой боли, которая охватывает всю Иерархию… уже столько лет… не знаю, сколько прошло на острове, но у вас мы не были целых триста. И с каждым годом людей, за которых мы держимся, всё меньше и меньше…
- Я никогда не видел богов во сне, - вспомнил я. - Наверное, я не верю в них.
- Если ты Искра, это возможно. Об Искре я знаю очень мало, - Гуарекан странно посмотрел на меня.
- А кто знает?
- Мелизар. Когда мы впервые не смогли выйти с острова, мы испугались. Ведь если ни одного верующего не останется, мы исчезнем. А прерывать эпоху очень тяжело, возможно даже, исчезнуть лучше. Мы впали в отчаяние. Надежду нам подарил Мелизар.
Я заинтересованно скосил глаз на Мелизара, того самого парня с луком, который усыпил меня божественным поцелуем в лоб. Тот открыто глядел на меня. Так-так… похоже, они и правда боги… усыпил! Разве кто-то обычный может подействовать на Лиана хоть как-нибудь? А Мелизар смог.
- Он что-то сделал… сам до сих пор не может объяснить, что… но оторвал от себя частицу и, размахнувшись, запустил её в мир. Сказал, что когда-нибудь она вернётся и вытащит нас отсюда. Но последнее время мы сильно сомневались, что это произойдёт раньше нашей гибели.
- Вы гибнете?! - я всегда считал богов бессмертными.