- Я тоже книги люблю читать, - сказала Рена. - Особенно фантастические. Про миры, где все равны и никто никого не угнетает… Юнэми ведь тоже чувствуют какое-то угнетение, иначе не писали бы таких книг. Знаешь, кого я люблю больше всего?
- Кого?
- Коэнент Мертинами, я прочла все его книги! И "Вечность смертных", и "Суровый", и "Три бога и один человек"… замечательные книги!
- Ага, "Суровый" - это где один парень спасал мир от зла, но никогда не улыбался, - вспомнил я.
- Неправда, один раз он улыбнулся, в конце!
- Это для пущего эффекту, - махнул рукой я. - А так - ни разу.
- Зато он добрый был…
- А мультики ты любишь? У вас вообще телик есть в доме?
- Да, есть на каждом этаже общий, - кивнула Рена. - И ещё у воспитателей, не у всех. Но я последнее время их не смотрю вместе со всеми. Я вообще стараюсь держаться одна. Знаешь… кажется, они меня боятся, - девушка хитро посмотрела на меня и улыбнулась. - И правда: сработало!
- А то! - я расплылся в улыбке и произвёл рукой какой-то жест. Мне показалось, что получилось красиво, и я повторил, внимательно присматриваясь к руке, но заметил, что Рена подозрительно косится на меня, и резко засунул руку в карман, виновато кашлянув. - Я… это… ты не обращай внимания, я псих немного… бывают у меня заскоки…
- А, это! - Рена облегчённо махнула рукой. - У нас полдома такие. Тарин ходит взад-вперёд по коридору и иногда бьётся головой о стены, Куласата вообще понять невозможно, он один раз сказал "едет по дороге пузатый грузовик" - мы и то радовались, что смысл есть. Ещё Исит есть, так он себя настоящим иситом возомнил и требует, чтобы его устроили в иситскую-7. Не понимает, что имя - не призвание.
- Имя - не призвание, - согласился я и (хотел про себя, а вырвалось вслух) добавил. - Имя - проклятие.
- Проклятие?
- Ну, сама посуди, - я принялся за только что придуманные объяснения, хотя сперва меня прошиб пот, когда я понял, что сказал. Эх, благодарю богов, что наделили меня находчивостью туранэ! - По всему городу ходят слухи об ужасном Лиане. Парни спешно меняют имя, новорождённых детей так не называют. А я? Мне теперь что, удавиться, что ли? Моё имя - это настоящее проклятие. Все, кто со мной знакомятся, сразу спрашивают: "Ты тот самый Лиан… тот самый Лиан… ТОТ САМЫЙ ЛИАН…" Знаешь, как надоело?
- А ты соглашайся, говори, что это ты и есть, посмотришь, как они отреагируют.
"Да, хорошая идея".
- Да я всегда так говорю. Каждый раз. Меня уже тошнит от этого. Гляди - вот мой подъезд!
Наконец мы смогли спрятаться от мороза (несмотря на солнце и плюс два, тепло не стало), оказавшись в помещении. А когда наконец достигли квартиры, Рена не боясь сняла куртку и аккуратно повесила на плечики.
- Я тут шорты закончила и майку одну, только ничего ещё к ней не пришивала, - девушка наклонилась к чемодану и щёлкнула застёжками.
- А ты и не… Рена, ты чего чемодан здесь открываешь? Ты бы в комнату прошла, что ли… - я легонько пихнул её в спину и крикнул вслед. - Так ты не пришивай ничего, я новый рисунок произведу. Потом пришьём.
- Ладно, - раздался голос из комнаты. Я разделся и отправился на кухню, готовить обед. Ну, или завтрако-обед. Нужно было хорошенько подкрепиться перед тренажёрным залом.
- Семь минут, - довольно объявил я, появляясь в комнате и потирая руки. Рена стояла на четвереньках перед моей складной швейной машинкой, которую она разложила на полу, и смотрела на неё то ли с ужасом, то ли с отвращением, то ли с жалостью. Я замер в дверях.
- Ты что, машинку достала?
- Да, я… - Рена повернулась и хотела что-то заявить, но тут её взгляд стал виноватым. - Не надо было, да?
- Да нет, как раз очень надо было, но… просто она тяжёлая, и… ты что там так рассматриваешь?
- Это ты с ней так? - Рена опять покосилась на машинку, словно она была пациентом без рук и ног, а я - незадачливым хирургом. - Ты на ней шил?
- Ну, шил - громко сказано, - нервно хихикнул я. - А что?
- Да у тебя тут иголки нет и нитка совсем запуталась… и, кажется, косой стежок стоит…
- Косой?! - возопил я. - Так вот почему я не мог пришить? Урра-а-а!!! Оказывается, всё нормально, просто стоит косой стежок! А… что это такое? - я перестал хохотать и опустил руки.
- Это настройка такая, когда иголка не ровно шьёт, а уголками. Лиан, машину ведь нужно было сначала настроить…
- А ты умеешь?
Рена не ответила, только многозначительно усмехнулась. Я безоружно развёл руками, мол, чего с меня взять, с юнэми. И это было правдой: выражение "Что с него возьмёшь, это же кауру!" - было ерундовым, потому что кауру умели почти всё. Всё, что нужно делать руками. Не удивлюсь, если Рена умеет создавать горшки из глины и собирать автомобили.
Наконец пиццы были готовы, и я водрузил их на журнальный столик, подвинутый ближе к жёлтому креслу, на котором сидела Рена. Сам я устроился рядом на полу. Я всегда ел в таком положении, потому что столик был довольно низкий, и ещё потому, что привык. Девушка оглядела стол. Ничего особенного там не было - только пиццы, пару апельсинов, три банана (последние) и чай. Но Рена была довольна.
- Однажды мы с подругой заработали денег и пошли в пиццерию, купили самую маленькую и дешёвую на двоих, и сок. Вот здорово было…
- Попробуй мою пиццу, авось тоже вкусна! - предложил я и ухватил зубами кусок. Чудо-кетчуп, славная ветчинка, сыр, соус и кругляшок помидора… эх, люблю я пиццу! Вот если бы пару оливочек…
- Рена, а ты можешь собрать автомобиль? - вдруг спросил я.
- Н… нет, - опешила девушка. - А что, тебе надо?
- Да нет, я просто спросил. Хочешь мой мультик посмотреть?
- Твой? Ты их рисуешь?
- Я создаю их! - я многозначительно воздел палец вверх и потянулся за диском. Хорошо хоть не сказал "созидаю", не нужно сразу выявлять свою манию величия. - Вот: мой первый мультик, помещенный на диск - Неудачливый Боксёр! - я раскрыл коробку, убедился, что в ней пусто, и включил телевизор. - Сейчас будем наслаждаться просмотром под мерное пережёвывание пищи. Ты как вообще к дурацким мультикам относишься?
- Очень хочу посмотреть, - созналась Рена и взяла свой кусок пиццы. У неё была с грибами. Я радостно нажал на кнопку пульта.
- Встава-ай и бе-ей в свой ба-арабан!.. - заорал Боксёр дурацким голосом. Голос, конечно же, был мой, но обработанный на микшере, поэтому казалось, что это говорил другой человек. Не могу же я всех озвучивать одинаково. А кто, вы думаете, за женщин говорит?
- Я эту песню уже слышала, - вспомнила Рена и посмотрела на меня. Я смутился.
- Ну да, это будильник у меня… Как песенка?
- Весёлая, - улыбнулась девушка и принялась с интересом наблюдать за Боксёром, который колотил грушу и никак не мог по ней попасть. Я улыбнулся. Похоже, несмотря на все горести, постигнувшие её, Рена всё же видит в жизни хорошее и старается ухватить как можно больше. Как приятно понимать, что это хорошее даю ей я…
И неплохо было бы брать с неё пример. Во всяком случае, ей не лучше, чем мне: сирота, любимого человека убили, друзья оставили одну… ситуация похожа на мою. Только я затворился в своей раковине и изредка высовываю наружу усики, делая вид, что такой, как все, и живу полной жизнью. Но на самом деле я только хочу ею жить, но… не могу? Да нет, я всё могу. Тогда - боюсь? Хе-хе, уже нет! Иерарх у меня на крючке. Я уверен в этом, точно так же как был уверен в том, что пришедший ко мне на прошлой неделе сантехник - человек Иерарха, что Маднотора убил Милицер, что если мне по мизинцу треснуть трёхтонным блоком, треснет скорее блок. Я просто уверен, а уверенность Лиана - штука значимая. Выходит, мне можно выкинуть прошлое в мусорку и глядеть вперёд, брать от жизни лучшее…
Ну да, а где мне взять доброго человека из высшей касты, который тоже страдал, и теперь хочет подарить мне немного счастья? Хорошо бы, если бы меня пригласил на обед какой-нибудь ольто. Вот мы бы побеседовали!..
Я покосился на Рену. Смотрит, не отрываясь. Здорово, что ей нравится, значит, понравится и Пиггес. Покажу его в следующий раз, а под конец вручу мягкую игрушку. У меня пока нет, но недолго заказать.
Так о чём я сейчас думал? Ах, да, о себе. Постоянно думаю о себе. Хватит! Нужно не думать, а действовать! Начну с… нет, завтра побуду ещё тем, кем хочу, а вот потом, когда вернусь из Чойна… ну, держитесь, выдумщики, держитесь, теперь я не буду выпутываться из сетей ваших слухов. Теперь эти сети станут для меня родным домом, я буду владеть ими, я буду ими пользоваться, я… ох, я развернусь! Нельзя же, в конце концов, всю жизнь так прожить, как я сейчас: в одиночестве и в страхе перед бессмертием! Да, я этого опасаюсь, потому что: как? Я этого не представляю. Хотя, возможно, от старости.
И вообще я добрый. Ясно? Я - добрый! Я буду творить добро. И пусть меня считают жестоким убийцей и истязателем - пусть сначала докажут!
В конце концов: завтра же утром пойду гулять по району и всем говорить, что я Лиан, при этом хлеща себя железной цепью и хохоча во всё горло! А потом брошусь грудью на кол! А потом кинусь с девятого этажа наземь! А потом… потом…
Уфф! Надо отдышаться. Эти мысли - сродни моему всеобщему отрицанию, когда у меня что-то не получается, и я зарекаюсь впредь за это браться. На самом деле это просто слова. Вот и сейчас: слов много, но они бредовы, а их надо трансформировать в разумное действие.
Я глянул на экран, на Неудачливого Боксёра, которого избивала метлой дородная уборщица, потом на Рену, уже доевшую пиццу и увлечённую просмотром. Потом я представил, что каждый человек - неважно, какой касты - сидит так перед телевизором и смотрит мои мульты. И понял: так будет, и чтоб мне руку поранить, если нет!