А в следующее мгновение уже ничего не напоминало о недавней вспышке недовольства, только наемники продолжали напряженно оглядываться, шестым чувством уловив промелькнувшую совсем рядом опасность, надежно спрятанную опасность. Я научился справлять со своим гневом, но желание залить кровью все вокруг просыпается каждый раз, когда я чувствую угрозу себе, своему дому или имуществу, особенно если это самое имущество люди. Мои новые подданные должны работать и процветать, быть счастливыми и приносить прибыль. Со мной они не должны и не будут ни в чем нуждаться, сомневаться или бояться, единственное, что от них требуется - это трудолюбие и подчинение.
- Может, сделаем привал? - Прервал мои неторопливые мысли один из сопровождающих.
- На карте в двух часах к востоку, есть небольшая деревня. - Подал голос Хмир, пытаясь казаться полезным в чем-то более престижном, нежели перетаскивание мертвецов и копание свежих могил.
- Ну-ка, дай сюда. - Наемник подъехал к моему слуге и грубо вырвал из рук кусок ценной бумаги. - Кретин (повернул карту на девяносто градусов), не на востоке, а на севере, не деревня, а селение. Любопытно, что за глупцы решили строить жилье так далеко от тракта, да еще у болот? Идиоты.
- Да хрен бы с ними, - махнул рукой второй, - провизию где-то брать и так и так придется, - потом поганенько заулыбался и хлопнул товарища по плечу, - зато пожрем и выпьем как нормальные свободные люди, выспимся в теплых кроватях, надеюсь, там найдутся красивые бабы. - И заржал уже в полный голос. Н-да. Заметка на будущее, когда ко мне в замок припрутся эти парни - поселить их в хлеву, подальше от слуг и поближе к свиньям. Ну, а на дома чужие, так уж и быть, будем смотреть сквозь пальцы, пока наемники мне нужны - пусть делают что хотят, в конце-то концов, это их мир и их порядки, какое мне, к чертям собачьим, дело? Никто не умрет и ладно. Да и селение встретило нас весьма радушно, готов поспорить, не каждого близкого родственника так встречают, аж сам староста с порога удостоил нас встречи и пригласил к столу.
Четыре его дочери (лет по восемнадцать-двадцать) расставляли припасенную для гостей дорогую медную посуду с простой, но вкусной на вид едой, не говоря уже о манящем запахе. Молодые ладные фигуры с пышной высокой грудью, словно сами просили о близости, тянулись, прогибали изящную спинку, опуская блюдо на середину стола, наклонялись за, словно бы случайно, упавшим на пол фартуком, бросали томные, полные вожделения взгляды… Черт! Мне было неприятно, когда наемники намекали о "деревенских удобствах", но ведь и я же не монах!
- Присаживайтесь, дорогие гости, вижу, вы прибыли издалека, что же заставило вас заглянуть в наши глухие места? - спросил староста.
- Сопровождаем его в вольные баронства, - кивнул в мою сторону старший из наемников, уже примериваясь, как бы половчее ухватить за филейную часть одну из порхающих между кухней и столом девушку.
- Да… Далеко вас забросило провидение, славные воины, но где же остальные ваши товарищи из отряда? - продолжал расспрашивать хозяин дома.
- А мы и есть весь наш славный отряд! - не смог сдержать радостную улыбку второй охотник, ухвативший миловидную брюнетку за талию и усадивший подле себя. Та вяло трепыхалась, краснела, но, кажется, была рада такому вниманию.
- Отлично, - заулыбался старик, - значит все в сборе и практически все охотники, а значит, когда-то поклялись защищать граждан империи от воров и разбойников, и мы смиренно просим вас о помощи. Конечно же мы сполна отплатим, пусть в селе и не все так гладко, как было раньше. А беда наша в том, что наш скромный поселок повадились обирать разбойники, каждый божий месяц требуя провизию, утварь, деньги, вламываясь в дома к нашим женщинам. - Староста сделал паузу, давая в полной мере прочувствовать ситуацию, особенно хорошо это получалось у тех из нас, кто уже определился с занятиями перед сном, а затем продолжил. - По ночам всем здоровым мужикам приходится собираться вместе, чтобы хоть так обезопасить своих дочерей. Да что там, уже полгода мы живем в постоянном страхе и боимся выйти за пределы леса, а все кто пытался - мертвы. Поймите нас правильно, да, нас больше, но мы простые крестьяне, среди нас женщины, а у них оружие и доспехи, мы ведь не воины. Мы заплатим, не сомневайтесь, все, что вы видите на столе, посуда, приборы, все это стоит золотой империал, мы соберемся всем миром, отдадим все, что еще осталось, только помогите! Прошу.
Девушка, сидящая рядом с моим сопровождающим, с мольбой посмотрела на знак охотника, поднесла его руку к самым губам и положила на свою щеку, и, всем телом прижавшись к наемнику, нежным, чуть грубоватым голосом прошептала, - мы очень просим. - Боже, я проглотил комок, подступивший к горлу, да от такого и айсберг растает! Старший в четверке сразу же завел разговор с хозяином дома о численности, расположении и вооружении противника, а староста будто и не замечал, что творят его собственные дочери и продолжал договариваться о размере платы. А я… Я уже был готов схватить прекрасную рыжую особу и уединиться где-нибудь подальше от мирских забот и разбойников. Но, к сожалению, сначала дело, а все удовольствия будут немножко вечером.
***
Со слов старосты нам предстоит разобрать на запчасти каких-то десять-пятнадцать то ли бывших солдат, то ли простых наемников, паразитирующих на земледельцах и мастерах. Плевое дело для мага и четверых охотников за головами, экипированных как для ближнего, так и для дальнего боя, мы даже не стали брать с собой Хмира, как от воина от него все равно мало толку, так что пусть следит за вещами. А мы, тем временем, вплотную подошли к местам, где устроили себе пионерский лагерь наши разбойнички, все как и говорил староста, скелет, привязанный к дереву и разбросанные вокруг кости пытавшихся сбежать из леса крестьян. Неудивительно, что они трясутся от страха и готовы отдать последнюю рубаху, лишь бы избавиться от этого гнета. Долбанное средневековье, здесь прикрученный к стволу труп действует надежнее всей современной системы налогообложения.
- Стой. - я вскинул руку в останавливающем жесте. - Сейчас подниму скелета, не бог весть какая боевая единица, но тупые разбойники обделаются от моего нежданчика, - и гаденько заулыбался своей задумке. Пускай хоть кто-то скажет, что у меня нет чувства юмора, глядя на то, как труп мертвого мужика пойдет резать глотки своим собственным убийцам, сделавшим из него пугало для односельчан. Призвав Айна, я сразу же вооружил его тяжелым полуторным клинком, что носил для правой руки, а легкий эльфийский перевесил на освободившееся место. - Так, парни, а теперь хватаем луки, двигаем дальше и молчим том, как мы все провернули. Охотники посмотрели друг на друга, на Айна и, не говоря ни слова, уже с луками наготове двинулись дальше, пропустив скелета вперед.
Благодаря эльфийскому слуху, я оказался первым, кто услышал странные хлюпающие звуки, словно кто-то большой и тяжелый бежит по мокрой зыбкой земле, с силой и чавканьем вырывая завязшие ноги. И что-то не верится мне, что обленившиеся на легком и сытном пайке разбойники устраивают вечерние оздоровительные пробежки, а меж тем звук приближался, и его услышали все остальные.
- Что за…?
Айн сместился на звук, вставая между мной и его источником, закрывая собой. Прошло еще несколько секунд, звук быстро нарастал. Треск ломаемого кустарника и на открытое пространство вылетает совершенно фантастическая рептилия. Ммать! Неужели такие мутанты рождаются на болотах? На моей памяти во что-то подобное превращался лишь незабвенный доктор Коннорс, но там поработала радиация, а это… Как вообще в лесу могут существовать люди, если в нем водятся такие… монстры?!
Даже стоя на четырех лапах, его наспинные шипы были выше любого из нас пятерых, а все тело покрывала чешуя и костяные наросты. Гуманоидные задние ноги, трехпалые когтистые мощные лапы, оскаленная звериная морда с тремя парами острых рогов на голове и горящие ядовито желтым светом глаза. Глаза…, пожалуй, это самое страшное в его облике, они завораживают, подавляют волю, намертво приковывают и земле, не позволяя сделать и шага.
Айну было проще, у скелета нет привычных нам органов зрения, они чувствуют и видят иначе, поэтому он не стал изображать из себя жертву медузы Горгоны и, сместившись в сторону, атаковал зверя сбоку, но мгновенно превратился в костяную щепу после удара хвостом, разлетевшись на много маленьких Айников. Зрелище того, как один из моих низших демонов лишается физической оболочки, привело меня в чувство. В конце концов, это мои создания и ломать их, позволено одному только мне! Понемногу старая добрая жгучая ненависть стала вытеснять сковывающий иррациональный страх, возвращая возможность мыслить и действовать.
В ход пошло все, стрела выпущенная точно в глаз монстру из тугого эльфийского лука, после чего он отброшен в сторону как малоэффективное оружие против закрытого в чешую и хитин существа. Магия: лед огонь, вода, земля, воздух и тьма, еще не успела стрела попасть в цель, а следом за ней в лицо твари летала уже добра треть моего арсенала, скомканная в одном наспех собранном нестабильном, и от того еще более опасном конструкте. Секунда, стрела входит точно в зрачок, секунда, заклинание попадает прямо в центр вставшей на задние лапы туши - взрыв и падающая навзничь тварь.
Мои спутники продолжают стоять, завороженно глядя на встающего после страшного удара зверя и тут же раздается его рев, рев полный боли, злобы и ненависти, потребности уничтожать, не важно, что или кого, главное растоптать, разорвать, раздавить…Рвутся барабанные перепонки, из чувствительных эльфийских ушей хлынула кровь, я практически оглох, голова кружилась, ноги дрожали, думаю, в тот момент я бы с успехом наложил в штаны, если бы от страха не забыл, как это сделать.