- Может, вы и правы, - с некоторым сомнением сказала я. На бездомную собаку Кристиан, с его ухоженной пышной шерстью, по-моему, никак не походил.
Мой собеседник поставил успокоившуюся собачку на землю, и та деловито принялась вынюхивать что-то на обочине дорожки. Хозяин дёрнул за поводок, болонка недовольно фыркнула.
- А вы свою собаку с поводка не спускаете? - спросила я.
- Что вы! Ещё убежит, чего доброго, и что я тогда скажу своей матери? Ей Кики едва ли не дороже меня.
Я улыбнулась.
- Вы живёте в Париже? - спросил мужчина.
- Ну… В последнее время.
- Вы иммигрантка?
- Да.
Мы медленно пошли по дорожке. Кристиан вышел из-за деревьев и остановился неподалёку, глядя на нас. В темноте его глаза горели зелёным огнём.
- И впрямь - вылитый волк, - сказал мужчина. - Как его зовут? Крис?
- Ага.
- А меня - Антуан.
- Сандрин.
- Немного странно, что мы сначала назвали имена наших собак, а только потом - свои.
- Собачники, мне кажется, так и знакомятся, - сказала я.
- Вы часто здесь гуляете?
- Сегодня - впервые.
- А я вот каждый день. Матери трудно много ходить, Кики приходится выгуливать мне. Здесь хорошо. Чистый воздух, мало людей… И собакам приволье.
- Да. Особенно тем, кому необходимо много бегать. Может, всё же спустите вашу Кики?
- Когда ваш зверь рядом? Пускай на людей он и не бросается, но насчёт собак не уверен. Тем более, если он действительно наполовину волк.
- Ну, да… - пробормотала я.
- Вы сюда придёте завтра?
- Не знаю… Вряд ли.
- Приходите, здесь действительно прекрасное место для прогулок.
- А как же сохранность вашей Кики?
- Пока она рядом со мной, ей вряд ли что-то угрожает. Так придёте?
Я пожала плечами, и тут Крис решительно подбежал ко мне и, ухватив меня зубами за рукав, потянул обратно, в сторону машины.
- Намекаешь, что нам пора? - спросила я.
- Вы говорите с ним, как с человеком, - заметил Антуан.
- Можете мне поверить, он всё понимает.
Крис потянул ещё настойчивее, так что я вынужденно сделала пару шагов за ним.
- Ладно, ладно, иду, - сказала я. - Доброй ночи, месье.
- Доброй ночи, мадмуазель. Приятно было побеседовать с вами. А насчёт прогулки подумайте.
- Что это ты? - удивлённо спросила я, когда мы сели в машину, и Крис, уже в человеческом облике, решительно устроился за рулём. - Мне казалось, что ты ещё хочешь побегать. Ты же всегда гулял подолгу.
- Сначала хотел. Но вы с этим Антуаном так мило беседовали, что я начал чувствовать себя лишним.
- Ну, раз ты в волчьем облике говорить не умеешь, то в любом случае не мог принять участия в беседе.
- Вот именно. Сначала он тебя на завтрашнюю прогулку приглашал, а кончилось бы всё тем, что зазвал бы в кафе прямо сейчас.
- Не сейчас, - улыбнулась я. - Под столиком ты не поместишься, да и ни к чему светиться лишний раз. Но вообще-то что в этом плохого?
Кристиан фыркнул. Потом сказал:
- Он всего лишь человек.
- К твоему сведению, я вовсе не считаю простых людей чем-то второсортным.
- А я этого и не говорил. Но дружить с обычным человеком магу неудобно, слишком многое приходится скрывать.
- Ну, может быть, ты и прав…
- Конечно, я прав.
- …но дело даже не в этом. Никуда бы он меня не пригласил, да я бы и не пошла. Ты же слышал - он выгуливал болонку своей матери.
- И что из этого следует?
- А из этого следует, во-первых, что он не мог задержаться сверх обычного времени. А во-вторых, он успел мне пожаловаться, что мать любит эту болонку больше, чем его. Из чего я сделала вывод, что передо мной маменькин сынок. С таким можно поболтать, прогуляться по парку, может быть, выпить чашку кофе, но вообще-то лучше держаться от него подальше.
- Это ещё почему? - Кристиан скосил на меня заинтересованный взгляд.
- Да потому, что его маменька встретит в штыки любую женщину, которой заинтересовался её сын. Если она не сама её выбрала, разумеется. Боюсь, у тебя не хватит фантазии представить, на что она способна, чтобы удержать его при себе.
- Ты это серьёзно?
- Более чем. Материнская ревность - страшная вещь.
- Так далеко идущие выводы на основании единственной фразы?
- Можешь считать это образчиком женской интуиции. Но я уверена, что дело так и обстоит.
Я не стала рассказывать, какие усилия прилагала моя покойная бабушка, чтобы разрушить брак моих родителей. В конце концов ей это удалось, но вот жениться по её выбору отец не захотел. У мамы тогда хватило ума и такта сохранить добрые отношения и с ним, и даже с бывшей свекровью, и в результате после бабушкиной смерти мне досталась её квартира. Наверно, надо написать маме, чтобы она её сдала…
- Ладно, верю тебе на слово, - Кристиан снизил скорость, повернулся ко мне и состроил шутливо-недовольную мину: - Так значит, у меня сомнительная родословная?
Я засмеялась, радуясь тому, что неприятный разговор закончен.
- Ну, надо же было как-то объяснить, почему ты так выглядишь, - и добавила уже серьёзнее: - Говорят, что волки и собаки - это как бриллианты и стразы, кто их видел, тот уже не спутает. Конечно, волков во Франции давно нет, но мало ли… А кстати, о родословной - Леконт де Лиль [поэт XIX века] тебе, часом, не родственник?
- Кажется, да, но очень дальний. Он был креол, а наша семья никогда не покидала Францию, даже во времена Революции. Ты его читала?
- В переводе. Он показался мне слишком многословным.
- Мне тоже. Но ты меня удивила. Чаще спрашивают, не родня ли я автору "Марсельезы".
- Ах да, Руже де Лиль… Я о нём забыла. Всё же я иностранка.
- А знаешь, я об этом тоже забыл. Настолько привык считать тебя своей, что даже акцент перестал замечать.
- Спасибо, Крис, - сказала я. Для француза это и в самом деле был комплимент, причём из высших.
На следующий день я отправилась на службу, пребывая в превосходном настроении. Уже настал март, светило солнышко, украшенные лепниной дома казались ещё наряднее, чем обычно. К тому же я сегодня, против обыкновения, вышла пораньше, а потому могла не торопиться, наслаждаясь каждым мгновением недолгой прогулки. Даже встреча в дверях офиса с мадмуазель Десайи не испортила моего радужного настроя. Она, не здороваясь, прошла мимо меня, сняла на ходу замшевое пальто, распространяя вокруг себя тонкий аромат дорогих духов, кивнула выглянувшему начальнику охраны и зацокала каблучками к лестнице на второй этаж. Охранник вежливо, как всегда, поздоровался со мной и снова ушёл.
Время до обеда пролетело быстро. Выйдя в холл, я увидела там Кристиана. Мы обменялись парой слов, когда сверху снова зацокали каблучки и показалась секретарша, нежно улыбнувшаяся при виде него. Как ни странно, Крис на улыбку не ответил, и мне даже показалось, что он едва заметно поморщился. Решив, что мне незачем торчать рядом с ними, я кивнула ему и направилась к выходу.
- Пойдём обедать? - спросила за моей спиной мадмуазель Десайи. Кристиан в ответ довольно долго молчал, и я даже заинтересованно оглянулась от самой двери.
- Извините, Алин, - наконец сказал Крис, - я сегодня занят. Давайте в другой раз.
Выйдя на улицу следом за мной, он глубоко вздохнул, потом спросил:
- Сандрин, ты где обычно обедаешь?
- Вон там, - я махнула рукой вдоль улицы, - в "Дионисе". А что?
- Просто, - извиняющимся тоном сказал Кристиан, - мне одному скучно. Давай сегодня сходим куда-нибудь ещё, как ты на это смотришь?
- А с ней не хочешь?
- Нет, - он потёр нос. - Не хочу.
- Почему?
Кристиан снова поморщился и помотал головой.
- Ну, ладно, - сказала я. - А куда пойдём?
За обедом я спросила Криса, что знает обо мне мадмуазель Десайи.
- Что ты моя соседка, - ответил он, - и что я иногда подвожу тебя домой.
Я кивнула и перевела разговор на другое. Конечно, мало вероятно, что Алин будет говорить со мной о нём, но на всякий случай…
Вернувшись в офис, я столкнулась с мадмуазель Десайи в туалетной комнате, и моего носа вновь коснулся тонкий аромат. Тут до меня дошло - и я чуть не рассмеялась.
Духи! Нет, сам запах был хорош - чуть горьковатый, свежий и чистый. Пожалуй, я и сама бы таким с удовольствием надушилась, но для тонкого нюха оборотня он явно был слишком крепок. Бедная мадмуазель, она-то, несомненно, хотела придать себе ещё больше привлекательности. Откуда ей было знать, что Крис после этого шарахнется от неё, как от чумной?
Значит, будем иметь в виду: когда рядом Кристиан, или любой другой оборотень, о духах, одеколонах и прочей парфюмерии лучше забыть. Хорошо, что я их и сама не особенно люблю и пользуюсь лишь в самых торжественных случаях, а сейчас их у меня и вовсе нет. И, раз так, то и не будет…
Настроение поднялось ещё выше. Его хватило до конца дня, и, ложась спать, я думала, что жизнь - отличная штука, и будет ещё лучше. Погасив свет, я легла, прижавшись щекой к мягкой подушке с чистой, пахнущей свежестью наволочкой. По потолку пробежали прямоугольники света от проехавшей внизу машины. Сон надвинулся как-то незаметно, ещё секунду назад я вполне трезво о чём-то размышляла, и вот уже привиделась какая-то чепуха, которую я воспринимала вполне серьёзно, как это и бывает во сне. И тут меня кто-то окликнул.