- Не обязательно по доброй воле, - отозвалась Нимуэ более мягко.
- Вы пытаетесь меня уверить, что я бессилен предотвратить предсказанное?
- Чему быть, того не миновать, - молвила она.
- И вы не властны мне помочь?
- Уклониться от судьбы, начертанной в звездах? Нет.
Мордред порывисто вскочил на ноги. Нимуэ не двинулась с места, даже когда гость шагнул вперед и встал, глядя на нее сверху вниз и словно собираясь ударить.
- Нелепость какая-то! Звезды, тоже мне! По-вашему выходит, что люди - те же овцы, нет, хуже овец, - слепая судьба заставляет их исполнять волю какого-то там злокозненного божества! А как насчет моей воли? Неужто я, чего бы уж там ни хотел и ни делал, обречен погубить и уничтожить человека, которого чту, короля, которому служу? Неужто я обречен согрешить, нет, стать худшим из грешников, отцеубийцей? Что же это за боги?
Нимуэ не ответила.
Запрокинув голову, она неотрывно глядела на гостя.
- Хорошо же, - яростно выпалил он. - Вы сказали, и Мерлин сказал, и еще королева Моргауза, а она тоже ведьма, вроде вас…
В глазах Нимуэ вспыхнуло что-то похожее на досаду, и Мордред испытал свирепое удовлетворение от того, что задел-таки собеседницу за живое.
- Все вы сказали, что через меня короля настигнет рок. Вы уверяете, я бессилен предотвратить это. Да ну? Что, если я возьму кинжал - вот так - и убью себя, здесь и сейчас? Разве удар мой не зачеркнет судьбу, что, по-вашему, начертана в небесах?
Даже когда блеснула сталь, Нимуэ не дрогнула, однако теперь наконец-то сдвинулась с места. Она поднялась с табуретки, отошла к окну. Встала там, спиной к гостю, выглянула наружу. Под открытым окном росла груша, в ветвях пел черный дрозд.
Не оборачиваясь, Нимуэ заговорила:
- Принц Мордред, я не сказала, что Артур погибнет от твоей руки или даже через твои поступки. В силу твоего бытия, вот и все. Так что убей себя здесь и сейчас, если угодно, но возможно, что благодаря твоей смерти рок настигнет его куда раньше.
- Но тогда… - в отчаянии начал он.
Нимуэ наконец-то обернулась:
- А теперь послушай меня. Если бы Артур убил тебя в младенчестве, вполне могло бы случиться, что подданные, возмущенные подобной жестокостью, восстали бы против короля и в этой смуте Артур нашел бы свою смерть. Если ты убьешь себя сейчас, может статься, твои братья обвинят Артура и станут искать его гибели. Или даже сам Артур, услышав недобрую весть, сломя голову поскачет сюда, в Яблоневый сад, упадет с коня и расшибется насмерть или останется беспомощным калекой, наблюдающим, как королевство рушится на его глазах. - Чародейка воздела руки. - Теперь ты понял? У судьбы не одна стрела. Боги выжидают за непроглядной завесой.
- Значит, они жестоки!
- Ты в этом уже убедился, разве нет?
Мордред вспомнил тошнотворный запах сгоревшей хижины, отполированную морем кость в руке, тоскливый чаячий крик на взморье.
Он встретил взгляд серых глаз и прочел в них сострадание.
- Что же человеку делать? - тихо проговорил он.
- Всем нам остается одно, - ответила Нимуэ. - Жить тем, что приносит жизнь. Умереть так, как назначит смерть.
- То мрачный совет!
- Да? - отозвалась чародейка. - О том тебе неведомо.
- Не понимаю.
- Так пойми: тебе неведомо, что сулит жизнь. А я могу сказать тебе лишь одно: сколько бы лет жизни вам с отцом ни отпущено, годы эти увидят, как сбываются честолюбивые замыслы, и принесут исполнение желаний и заслуженную славу как ему, так и тебе.
Мордред надолго умолк. На столь многое он не уповал и не рассчитывал; не ждал, что Нимуэ даст ему не только обоснованную надежду, но и обещание достойно прожитой жизни.
- Значит, мне нет смысла уезжать от двора и жить вдали от короля? - спросил он.
- Нет.
Мордред впервые улыбнулся.
- Потому что мне должно оставаться в пределах видимости? Потому что стрела при свете дня лучше, чем клинок во тьме?
В ее ответе тоже ощущалась тень улыбки.
- Ты такой же, как он, - только и сказала чародейка, но тягостное напряжение отчасти схлынуло. Суровая дама, ничего не скажешь. Красива, да, но Мордред скорее коснулся бы рассерженного сокола.
- Вы больше ничего не можете мне сказать? Совсем ничего?
- Я больше ничего и не знаю.
- А Мерлин знает? И захочет ли открыть мне?
- Что знает Мерлин, то знаю и я, - повторила Нимуэ. - Говорю тебе, я есмь Мерлин.
- Об этом вы уже поминали. Вы говорите загадками, желая дать мне понять, что сила его иссякла или что мне просто нельзя к нему? - И с вновь подступившей досадой воскликнул: - Всю жизнь я внимал слухам о магических смертях и исчезновениях, и все они обернулись ложью. Прошу, скажите мне прямо: если я поеду в Брин-Мирддин, найду ли я его?
- Да, если он сам того захочет.
- Значит, он все еще там?
- Он там, где был всегда, в ореоле света, в круговерти блуждающих огней.
Пока они разговаривали, солнце сместилось и луч из окна пал на лицо хозяйки. Мордред подметил легкие морщинки на гладком челе, тень усталости под глазами, прозрачные капельки испарины.
- Простите, если утомил вас, - отрывисто проговорил он.
Нимуэ возражать не стала.
- Я рада, что ты пришел, - только и сказала она, провожая гостя до двери.
- Спасибо за ваше долготерпение, - отозвался Мордред и набрал в грудь побольше воздуха, дабы распрощаться должным образом.
Но тут со двора донесся возмущенный вопль. Гость вздрогнул, резко обернулся, глянул вниз. Нимуэ проворно шагнула к нему.
- Ты лучше спускайся, да побыстрее! Твой конь отвязался и, сдается мне, изрядно пообгрыз рассаду. - Лицо ее, живое и юное, осветилось лукавством - ни дать ни взять ребенок, проказничающий в храме. - Если Варрон пристукнет тебя лопатой, а все к тому идет, то-то поглядим, как станут выкручиваться боги судеб!
Мордред поцеловал хозяйке руку и сбежал вниз, выручать коня. Нимуэ глядела вслед отъезжающему всаднику - и во взгляде ее снова читалась печаль, но не враждебность.
Глава 7
Мордред отчасти опасался, что король станет допытываться о поездке к Нимуэ, но Артур ни о чем не спросил. Он послал за сыном на следующий день и заговорил о предполагаемом визите к саксонскому королю Кердику.
- Я бы оставил тебя управлять страной в мое отсутствие, и опыт пошел бы тебе на пользу, однако для тебя полезнее будет познакомиться с Кердиком и побывать на переговорах, так что, как всегда, я оставляю Бедуира. В качестве регента, я бы даже сказал, раз формально я покидаю пределы собственного королевства и еду в чужие земли. А ты когда-нибудь видел живого сакса, Мордред?
- Никогда. А правда, что все они - великаны и пьют кровь новорожденных младенцев?
Король рассмеялся:
- Сам увидишь. По большей части они и впрямь высокие и рослые, и обычаи у них чудные. Но те, кто их знает и умеет изъясняться на их языке, уверяли меня, что их поэты и мастера достойны всяческого уважения. Воины - так уж точно. Тебе будет небезынтересно.
- А сколько человек вы с собою возьмете?
- Учитывая перемирие, только сотню. Королевская свита, не более того.
- И вы полагаетесь на то, что сакс станет соблюдать перемирие?
- Кердик - станет, хотя в отношении большинства саксов доверие подкрепляется лишь силой, да и память о Бадоне еще свежа. Но не повторяй этих слов, - отозвался Артур.
В избранную сотню вошел также и Агравейн, но не Гавейн с Гаретом. Эти двое вместе отбыли на север вскорости после совета. Гавейн собирался съездить в Дунпелдир, а оттуда, может быть, и на Оркнеи, и Артур не находил благовидного предлога ему воспрепятствовать, хотя и подозревал, что на самом деле племянник задумал нечто совсем иное. Надеясь, что Ламорак уехал на запад и присоединился к брату под знаменами Друстана, король удовольствовался тем, что послал в Думнонию гонца с предостережением.
Ясным, ветреным июньским днем король с сотней приближенных выехал в путь. Дорога уводила за высокие известковые холмы. Крохотные синие мотыльки и пятнистые фритиллярии стайками порхали над цветочным лугом. Пели жаворонки. Солнце проложило широкие золотые просеки через поля созревающих колосьев, а поселяне, белые от повисшей в воздухе меловой пыли, отрывались от работы и встречали проезжающих улыбками. Всадники ехали не спеша, переговариваясь и смеясь, настроение в отряде царило приподнятое. За исключением, пожалуй, Агравейна. Он пристроился рядом с Мордредом: тот скакал чуть поодаль от других, позади короля, увлеченного беседой с Кеем и Ворсом.
- Мы впервые выезжаем с королем, и на что же это похоже! Сущее гульбище! - презрительно фыркнул он. - Сколько было разговоров о войне и королевствах, переходящих из рук в руки, и о новом сборе армий на защиту наших берегов, а чем все закончилось! Король стареет, вот что я вам скажу. Надо сперва сбросить этих саксов в море, а потом будет время порассуждать… Но нет! Отряд во главе с военным вождем - и скачет с мирной миссией! К саксам. Союз с саксами? Тьфу! - Агравейн сплюнул. - Лучше бы меня отпустили с Гавейном.
- А ты просился?
- А то!
- Гавейн тоже не на войну собрался, - невозмутимо откликнулся Мордред, глядя прямо перед собой, промеж ушей коня. - В Дунпелдире никаких смут не предвидится, лишь дипломатические переговоры с Тидвалем, а благодаря Гарету все пройдет тихо-мирно.
- Не разыгрывай святую невинность! - сердито отпарировал Агравейн. - Ты-то знаешь, зачем уехал Гавейн!