Постоял у выхода, прислушиваясь. Пальбы было не слыхать больше. Через распахнутую дверь тянуло в подъезд вечерней дождевой свежестью. По-осеннему стремительно темнело. Пастырь постоял несколько минут, вдыхая этот вкуснейший воздух, прислушиваясь. Потом вышел наружу. Постоял, озираясь, выискивая в темноте, где блеснёт в редком лунном свете зеркало лужи. Высмотрел и поскользил по грязи туда. Упал на колени и сначала выполоскал рот и напился, осторожно втягивая губами воду с поверхности. Потом наполнил коробку из-под лапши. И только тогда поплескал прохладной и пахучей воды в лицо, пофыркал, стараясь не слишком громко. Кое-как утёрся рукавом и уже хотел подняться с колен, когда в голову сзади упёрлось что-то твёрдое и холодное.
- Не дёргайся, мужик, - негромко произнёс голос. Мужской.
- Ладно, не буду, - отозвался Пастырь.
Если этот хлопец из той кодлы братьев-кроликов, то чего он разговаривает так тихо? А, ну да, боится, что Пастырь не один тут. Ну ладно, а почему сам-то один?
- Оружие? - спросил тот, за спиной.
- Нету, - ответил варнак.
- Где остальные?
- Это кто?
- А ну-ка, ложись, - велел голос. - Морду в землю, я сказал! Ноги врозь, руки за голову. И не вздумай оглянуться.
Пастырь аккуратно поставил коробку с водой рядом с лужей, вытянулся на мокрой траве, сложил на затылке руки. Вздохнул.
- Живу я тут, - сказал он. - Вот в этом доме. На чердаке. Не убивайте, хлопцы.
- Да нужен ты, - отозвался неизвестный, быстро и умело охлопывая Пастыря по карманам, проверяя руки, ноги. Выдернул из-за пояса топорик.
- Мясник, что ли?
- Не забирай топорик, брат, - попросил варнак плаксивым голосом. - Хоть от собак отмахнуться.
А сам соображал, как извернуться. В голову настырно лезла картина: мужик взвесив в руке топорик, резко хлопает им Пастыря в затылок. Трещит череп, раскалываясь, приоткрываясь как орех, как раковина устрицы, открывая небу сокровенное - розоватую белизну мозгов.
Фу, бля… Надо что-то делать… А что сделаешь, лёжа под стволом?
А тот, похоже, точно так же не знал, что делать дальше. Пораздумав, отбросил топорик шагов на несколько. Что ж, если своих не зовёт, значит, он здесь один. А может и нет у него тут своих?
- Ты с Кролами пришёл? - спросил Пастырь, чтобы не лежать бревном, чтобы хоть что-нибудь замутить.
- Ага, - усмехнулся тот. - И кролов тебе принёс и курицу-гриль, и картошечки.
Ясно, значит не из тех парень. Значит - из этих.
- Может, я встану? - поинтересовался варнак. - Мокро лежать-то.
- Ну встань, - отозвался незнакомец, делая пару шагов назад, к подъезду.
Варнак неторопливо, чтобы не нервировать бандюка, поднялся.
Перед ним, целясь в грудь "макаром" стоял парень лет двадцати. Худой, вихрастый, заросший редкой слабой бородкой. В поношенной и грязной брезентовой куртке, в ещё более грязных штанах. Что-то совсем не похож на крутого бандюка-то…
- Здорово, - сказал варнак.
- Угу, - отозвался тот.
- Так ты не из тех?
- Я из этих.
- Так я и думал, - кивнул Пастырь. - Чего делать будем?
Парень не отвечая сделал ещё пару шагов назад. Стрелять собрался, что ли?..
- Да ничего пока, - возразил он мыслям варнака. - Откуда?
- Местный я. Михайловский.
- Что-то мне твоя фотография незнакома.
- Так и мне твоя, - усмехнулся Пастырь.
- И давно ты здесь ош…
Парень не договорил. Дёрнулся вдруг и повалился головой вперёд. Мелькнул позади него невысокий смутный силуэт.
Пастырь не стал раздумывать и рассуждать. Он в два прыжка оказался возле тела, рванул из ослабевшей руки пистолет.
- Кто это, дя Петь? - спросил из темноты Олькин голос.
- Я тебе сказал спать! - зашипел на неё варнак, приседая над телом, быстро обыскивая и ничего не находя. - А ты шлындаешь.
- А чего тебя долго не было, - обиженно произнесла девчонка. - Ему жизнь спасают, а он ещё и недоволен.
- Спасибо, - буркнул Пастырь.
Лежащий застонал, приподнял голову, затряс ею. Кое-как сел, ощупывая затылок.
"Даже не взвёл, балбес!" - подумал Пастырь, дёргая затвор "макара". Присел на корточки перед парнем.
- Ты чьих будешь? - спросил, улыбаясь.
Парень, морщась, поглядел на Стрекозу, перевёл взгляд на варнака, на пистолет.
- Магазин пустой, - произнёс он.
Пастырь поднялся, отошёл, проверил.
Действительно - пустой пистолетик. На понт взял паренёк. Ну ладно. С тобой-то, хлюпиком, справиться не мудрено, если дёрнешься. Хотя вряд ли ты дёрнешься - Стрекоза, видать, хорошо тебя приложила. Как ещё не убила такой хреновиной. Пастырь поманил Стрекозу поближе, взял у неё из руки толстый металлический прут, подобранный, видать, где-то там же, на чердаке.
- Так ты чьих будешь-то? - повторил он свой вопрос.
- Да пошёл ты, - бросил парень, неуверенно поднимаясь. Нетрудно было представить, каково ему сейчас, как гудит царь-колоколом башка. И, однако, это не повод грубить.
Пастырь сделал шаг вперёд, несильно рубанул парню в поддых. Тот, гыкнув, сложился пополам, упал на колени.
- Я ж тебя сюда не звал, парень, - сказал варнак, словно извиняясь. - Ты сам пришёл. И начал мне в башку пугачом тыкать. Так чего теперь обижаешься?
- Надо было тебя… топором, - пропыхтел паренёк, переводя дыхание.
- После драки кулаками не машут, - покачал головой Пастырь.
- Да вломи ты ему, дя Петь, - вмешалась Стрекоза. - Дай железякой по кумполу, чего он!
Парень бросил на неё удивлённый взгляд.
- Ничего у тебя дочурка, - сказал он уже нормально, отдышавшись. - Пистолет верни.
- Ага, сейчас, - усмехнулся варнак. И Стрекозе: - Иди, Оль, собирай вещички. Место менять будем, а то этот…
Она кивнула, скрылась в подъезде.
- Ты как выживаешь-то, парень? - спросил Пастырь, проводив девчонку взглядом. - Один, что ли?
- Тебе-то чего, - невесело отозвался тот. - Как могу, так и выживаю.
- Михайловский?
- Да. И что?
- Да ничего. Давеча ты спрашивал. Теперь, вот, я вопросы задаю. Так ты один?
- Один. Моих убили сегодня.
- Ага… - прищурился Пастырь. - Это каких таких твоих?
- Со мной ещё два мужика были. Из нашей роты.
- Из роты?.. Кролы?
Парень поднял голову, долгим взглядом посмотрел на варнака, поблёскивая в лунном свете глазами.
- Так ты вон про каких Кролов, - произнёс задумчиво. - Знаешь их?
- Нет, - пожал плечами Пастырь. - Не успел познакомиться. Их сегодня пионеры завалили.
- Бля-а! - замотал головой парень. - Мир в жопу валится…
- Да свалился уже, - усмехнулся варнак. - А ты, стало быть, из них? Мент?
- Я из роты охраны. Мы в Сосновке стояли, охраняли лагерь. Там лагерь пион…
- Знаю, - оборвал Пастырь.
- Ну вот, - кивнул парень. - Там потом такой бардак начался!.. Это хорошо, что Кролов завалили. Уроды они. Были.
- А твоих кто порешил?
- А я знаю? Хмыри какие-то бородатые. Их дофига привалило откуда-то. Камаз, мотоцикл. Одни въехали с Южной, другие пёхом со стороны садов пришли. Не знаю, это всё одна шобла или разные. Мы, короче, на садах отсиживались. Там они нас и почикали. Мне повезло, ушёл. А Тимоха с Ведром там остались.
- С Ведром?
- Ну да, а что? Знал его, что ли? Ведерников Колян.
- Нет, - покачал головой варнак. - Погоняло знакомое просто.
- Его гранатой накрыло. Хороший был мужик.
- Сын у него был.
- Был. Он из-за него сюда и пришёл. Сам-то он спасский, а жена бывшая с сыном… Так ты его знал всё таки?
Вышла из подъезда Стрекоза с Пастыревым рюкзаком на плече.
- Тебя как зовут, парень? - спросил варнак.
- Серый. Сергей, в смысле.
- Угу. Ты вот что, Серёга, давай-ка с нами.
- Куда?
Стрекоза подошла, встала рядом, поглядывая то на одного, то на другого.
- Ну, до утра пересидим где-нибудь. А там двинем в Дубасовку. Мне надо вот эту, - кивнул на Стрекозу, - чуду родным доставить. Ну а дальше - посмотрим, по обстоятельствам.
Сергей задумался. Посмотрел на Пастыря, на Стрекозу. Посмотрел в задумчивости на притихший город.
- Не, - покачал головой.
- Серый, ты не прав, - попытался убедить парня варнак. - Нельзя сейчас по-одиночке. Вместе надо держаться. Один не выживешь.
- Как-нибудь, - замотал головой парень.
- Ну ты балбес! Ты чего делать-то будешь в городе? Уйдём в деревню, там как-никак проскребёмся зиму. А весной… Весной жить начать попробуем. Заново.
- У меня мать в Михайловске. Может, живая, - отозвался Сергей. И вдруг - заскулил, заплакал, по-пацаньи, жалобно, размазывая по лицу слёзы и кровь с руки. Потом застонал, замотал головой, разгоняя нахлынувшую, видать, из затылка боль.
- Серёга! - настаивал Пастырь. - Не дури. Если ты мать не нашёл до сих пор, так и не найдёшь уже. Если жива - рано или поздно пересечётесь. Мы ж не насовсем уйдём. Сейчас все из города по деревням пойдут. В городе не выжить зиму.
- Нет, - уже твёрдо ответил парень. - До холодов похожу ещё по городу. А там - видно будет.
- Ну и дурак, - отвернулся Пастырь в сердцах.
- Пистолет-то отдашь? - спросил Сергей, стирая с глаз последние слёзы. - Отдай.
- Извини, Серый, - покачал головой Пастырь. - Времена нынче такие. У меня, вон, девчонка. Может патронов надыбаю где…
- Отдай!
- Нет.