Он вошёл в дежурку, повернул направо, к клетке.
Навстречу, из туалета, вышла девчонка лет четырнадцати. Увидев варнака, взвизгнула, подалась назад.
- Тише! - велел Пастырь. - Тише, маленькая, чего шумишь.
Она кивнула, продолжая пятиться.
- Угу, - улыбнулся варнак, повернулся к камере.
Стрекоза лежала на скамейке. Натянув на голову ветровку, спала.
С минуту Пастырь, улыбаясь, смотрел на свернувшуюся в калачик девочку. Потом взял со стола связку ключей, подошёл к замку.
И тут вдруг тюкнуло в лопатку острой болью. Шипя, он отдёрнулся, повернулся. Едва успел перехватить руку с ножом, направленным куда-то в бок. Та девчонка, видать, целилась первым ударом в шею, да не дотянулась - низкая слишком, хлипкая.
- Э-э, ты чего это, а? - опешил пастырь. Держа малявку за руку, криво улыбаясь, не зная, что делать и говорить, выдохнул: - Ты дура, что ли?
В её маленьких глазёнках плескался страх вперемешку с какой-то липкой и расчётливой - совсем не детской - ненавистью.
- Ну, ты и..! - покачал он головой, выдёргивая из её руки нож. - Пошла! - подтолкнул её обратно в туалет, захлопнул за ней дверь.
- Попробуй только выйти раньше, чем через час! Башку отвинчу!
Лопатка ныла. Чувствовалось, как сочится кровь, прилипает к телу рубаха ниже раны. Вот шпана, всего изуродовали!
- Сволота! - выругался он себе под нос. - Пионерка, етит твою…
Стрекоза завозилась, стянула с головы ветровку, ошарашенно уставилась на Пастыря, с трудом его, видимо, узнавая.
- Ни фига себе! - произнесла она ломким сонным голосом, поднимаясь и садясь на скамье.
Нужный ключ наконец-то нашёлся. Он открыл, бросил замок на пол, отворил дверь:
- Привет! - улыбнулся обалделому взгляду Стрекозы.
- Привет, - отозвалась она, пытаясь улыбнуться. - Это кто ж тебя так, дядь?
- Это ещё что! Тут вон… - Пастырь поморщился от боли, кивнул в сторону клозета. - Такая шустрая девочка!.. У вас тут все такие?
- Шустрая, говоришь?
Стрекоза торопливо поднялась вышла из камеры, заглянула в туалет.
- А-а, - протянула она. - Нюша, юбочка из плюша!
Зашла внутрь кабинки. Девчонка смотрела на неё, окрысившись, прищурясь.
- Что, Нюш, - усмехнулась Стрекоза, - пи-пи? Так это ты по туалетам ссышь? Говорили же, на улицу ходить, чтоб вони не было!
И ткнула её кулаком поддых - резко, тренированным ударом. Девчонка сложилась, повалилась на унитаз, растопырив ноги, пискнула, ударясь о фаянс копчиком. А Стрекоза, перекосившись лицом, с ненавистью во взгляде, звонко, с размаху, влепила ей по физиономии. И ещё раз.
- Э-э, - недоуменно протянул Пастырь. - Ты это, Стрекоза…
- Да ничего, - равнодушно бросила та, повернувшись, уже улыбаясь, - всё нормально, дя Петь.
- "Дя Петь", - хмыкнул варнак.
- А что? - она захлопнула туалетную дверь, задвинула шпингалет, заглянула Пастырю в глаза, - Нельзя?
- Да валяй, - буркнул Пастырь.
- А тебя выпустили?
- Ага, выпустили, - покривился в болезненной усмешке Пастырь. - Погулять.
- Понятно, - кивнула она, приходя в своё обычное, наверное, весело-задиристое настроение. - Так тебя разукрасить мог только Хан, - задумчиво покачала головой. - Ну, Меченый ещё… но это вряд ли.
- Хорош разговаривать, поторопил он. - Уходить надо отсюда. Я ведь только за тобой и пришёл.
- А куда уходить?
- Ну, пока просто - отсюда. А там видно будет.
- Не, - испуганно покачала она головой. - Там краснуха.
- Нет там никакой краснухи давно, - ответил Пастырь, беря её за плечо. - Давай-ка, подруга, не будем терять времени.
А времени и правда не было. Сзади - оттуда, откуда пришёл пастырь, - послышались крики, топот ног по лестнице. Видать, проснулись охранники. Заглянули к Хану, который чего-то долго не показывался. А там… А может, увидели капли Пастыревой крови на полу. А может, Меченого нашли.
- Ну всё, - бросил он, выталкивая Стрекозу из дежурки. - Ходу, Оленька, ходу!
Уже когда они добежали до залов, услышали сзади:
- Вон он!
И следом хлопнул "макар" - раз, другой.
Заскочили в зал ожидания.
Пацаны уже вставали. Копошились на нарах, сидели на креслах и подоконниках, курили.
Когда выскочили вдруг Пастырь и Стрекоза, когда хлопнул "макар", а потом ещё грянул автомат, пацаны заорали, засуетились. Посыпались стёкла из огромного окна, выбитые автоматной очередью.
Придурки! Хорошо, что никого из мальчишек не положили.
Под очумелыми взглядами шпаны (никто даже и не дёрнулся за оружием), они бегом миновали зал и выскочили на перрон.
Туман сгустился, так что Пастырь не увидел сидящего на мосту стрелка. Ладно, значит, он их тоже не видит.
- Шухер! - закричали в зале.
Ну, шухер так шухер…
Дёрнул Стрекозу за руку, потащил за собой в туман, стелющийся над рельсами. Показал в сторону пакгаузов, смутно видневшихся по ту сторону "железки".
- Дуй туда, - велел. - В тумане тебя не засекут. Будешь ждать меня там, у дальнего блока. Если меня зажмут и через полчаса я тебя не догоню, уходи на стеклозавод и жди меня там. Я всё равно приду.
Она кивнула, но бежать не торопилась.
- Давай, девка, давай! - прикрикнул он. - Чего рот разинула!
- А ты?
- А я, а я, - развернул её, подтолкнул в спину.
Из вокзала выбежали трое. Из старших, видать, из охраны на втором этаже. Он, не думая, провёл короткой очередью поверх голов. Пули зацокали в стену над пацанами, брызнули битым стеклом и отбитой штукатуркой. Салаги присели, попятились обратно в здание. Взвизгнула от неожиданности Стрекоза, закрывая уши ладонями. Пастырь ещё раз толкнул её в спину, крикнул:
- Быстро, твою мать! Бегом!
Она послушалась, рванулась в туман. Перепрыгивая рельсы, подскользнулась. Пастырь думал, расшибёт себе голову девчонка, но ничего - устояла, выправилась, побежала.
Выстрелы разбудили, наверное, внешних часовых: справа, с моста, послышался неуверенный хлопок. Пуля жахнула по двери, едва не зацепив кого-то из пацанов, которые за ней присели. Вот же шпана, блин, балбесы! Поубивают друг друга в этом шухере…
Пастырь дал, на всякий случай, ещё одну короткую очередь. Пули градинами простучали по перрону у входа в вокзал, выдрали щепки из открытой створки.
Потянул носом влажный холодный запах осеннего тумана, к которому примешивались запахи пороха и мокрых рельс. Зима скоро…
Ну, теперь - ходу!
Светлую ветровку стрекозы уже почти не было видно - терялась, сливалась с туманом где-то у третьей платформы. Это хорошо. Метров через двадцать и сам он потеряется из виду.
Добежав до стопки бетонных плит у забора, присел, оглянулся.
Пацаны гурьбой высыпали из здания, бестолково толпились у входа. Потом разделились на две группы. Одна ринулась по деревянным мосткам через рельсы - решили, наверное, обойти с фланга. Другая бегом направилась в сторону Пастыря. Они, похоже, потеряли его из виду, не могли рассмотреть в тумане, прижавшегося к плитам.
И тут, откуда-то сзади, треснул одиночный выстрел. У самого уха Пастыря громко щёлкнуло. В скулу ударили бетонные брызги.
Выматерившись, он повалился на щебёнку, оглянулся назад.
Вдалеке, у той самой сторожки, где давеча его взяла Стрекоза, промаячил мальчишеский силуэт. Пацан, видать, отбежал, спрятался за углом избушки. Судя по выстрелу, у него "макар". И управляется с ним мальчиш-плохиш не так уж плохо.
Ну-ну… И как бы этого щегла обойти?..
Группа, приближающаяся со стороны вокзала наконец увидела варнака. Захаркали автоматы, заплевали всю стену стоящей рядом мастерской. Несколько пуль ударилось в плиты, одна разбрызгала щебёнку у самой ноги. В группе была, кажется, шелупонь в основном - младшие.
Пастырь стрельнул одиночным поверх мальчишеских голов. Раз, другой. Потом дал короткую очередь. Но пацаны, как в кошмарном сне, продолжали бежать вперёд, крича и треща очередями, не обращая на аргументы Пастыря никакого внимания.
Вот же дурачьё! Вы же не в войнушку играете, балбесы, и не в компьютерную стрелялку. Тут ведь жизнь - одна всего, и перезагрузки не будет. Куда ж вы ломитесь-то, зайцы!
Он отполз за штабель, прикидывая, как извернуться и уйти из-под их обстрела. Увидел, как повалился высунувшийся из-за угла сторожки тот пацан с "макаром", что стрельнул в него минуту назад. Завалили, балбесы! Добралась до мальчишки лихая пуля.
Пастырь вскочил, со всех ног рванул вдоль забора туда.
Присел над пацаном. Смерть ударила его точно в лоб, как раз между бровей - вынесла затылок. Глаза шкета - лет тринадцать всего-то - уставились в небо. В них ещё тлел лихой игровой азарт.
Отыгрался парень…
И тут - рвануло.