Как бабушка Аня свет в сарае увидела
Наша дача была недалеко от Истры, всего семьдесят три километра от Москвы, или около часа езды на электричке. Это был небольшой домик, среди множества таких – же, в дачном поселке под названьем "Москворечье".
Дорожка от платформы до дома шла минут семь по лесу, в котором росли огромные ели, орешник и черемуха. И уже эта дорожка приводила тебя в чудеснейшее настроение. Сойдешь с электрички, и сразу на тебя аромат леса опускается. Каждая травинка свой запах в общий букет добавляет. А если прислушаться, то и запах грибов услышать можно. Красота!
Птички щебечут, бабочки летают, собаки местные весело машут хвостом. И идет вереница людей по этой дорожке друг за другом, с сумками, рюкзаками или тележками. А потом уж расходятся по своим линиям. По дороге можно было и грибов присмотреть и ягодку съесть. А навстречу тебе, дачники, кто по лесу гуляет, кто козу пасет, кто своих встречает с электрички.
А трав и цветов вокруг было столько, что по ним можно было изучать ботанику и делать новые открытия. То купавки золотыми тюльпанами рассыпались, то колокольчики с ромашками, пестрый ковер выткали, то клевер малиновым ароматом по воздуху плывет, то ясколка своими звездочками сверкает. Растут друг за дружкой, цветут, и никому не тесно. И всем и места и времени хватает себя показать и на лето посмотреть.
Весной бывало радуешься каждой травинке и одуванчику, а летом удивляешься, как же быстро, успевают они из хилых росточков, превратиться в заросли, джунгли, можно сказать. И если зазеваешься, и не приедешь на прополку недельки две, то, уж точно, ходишь как на вырубке сахарного тростника с мачете. А если все лето протянешь и к осени приедешь, то в траве и заблудиться можно. Вот такая жирная и высокая росла на нашей даче травка.
Если бы дача была на мне или моих дочках, то точно это были бы джунгли, но чистота на участке поддерживалась стараниями бабушки Ани, которая и построила в свое время эту дачу и совершенствовалась на выращивании огурцов и клубники. А сорнякам она объявляла нещадный бой. И их, поэтому, было очень мало. А вот огурцы, и клубнику мы собирали ведрами. Спина болит, а они не кончаются. А потом еще нужно было варить варенье, или делать соленья. Это мы тоже в основном поручали бабушке Ане. А бабушка успевала все. Она любила дачу, и хоть характер ее был не простой, у нее здесь было много друзей, и часто к ней заходили то лучку попросить, то посоветоваться, или просто чайку попить. На даче за много лет все уж своими стали. Летом у каждого это был второй дом, и все здесь были добрыми соседями, и с радостью встречались после зимы.
Первый муж бабушки Ани умер, а через некоторое время, умерла жена у соседа по даче Василия Васильевича. И они поженились, чтобы жить было веселее, и не мешаться другим, дедовым детям да внукам на его даче. Странно, но первого мужа бабушки Ани тоже звали Василий Васильевич. Вот такое совпадение.
Василий Васильевич был очень покладистый мужчина. И не смотря на свой возраст, каждый день ходил в лес за грибами, а в придачу, каждый день приносил из леса какую – ни будь деревяшку. Так что и грибов, и дров было достаточно. А бабушка Аня готовила ему обед и командовала им, как хотела. Она была фронтовичка и медсестра. И командовать было у нее в крови.
Я в то время редко ездила на дачу. Мой муж Виктор, сын бабушки Ани, умер год назад, а одной мне пока ездить туда не очень хотелось. Но мои дети, внучки бабушки Ани, уже были взрослые девочки. Они ездили на дачу с подружками. Для них это было приключение и первые самостоятельные шаги. Пруд, лес, витамины. А главное, можно было все переговорить и обсудить. Посмеяться. А вечером смотреть на небо, которое на даче было совсем другим, чем в Москве. Оно было чистым прозрачным, и неимоверное количество звезд сверкали на его черном бархате. А когда шел дождик, можно было лежать в кровати и слушать, как дождь стучи по крыше. Бабушка и печку натопит, тепло!
Что говорить, дача это блаженство, когда бабушка прополет грядки и приготовит тебе чайку. А ты делаешь что хочешь, или ленишься под горячим солнышком.
* * *
Ну, так вот. В один такой день Лариса с подружкой Ирой, нагулявшись и наговорившись, и посмотрев на звезды перед сном, заснули в своей комнате.
Вдруг, их разбудил скрип двери, и, посмотрев в эту сторону, они увидели, что на пороге, залитая лунным светом, в белой ночной рубахе до пола, стоит бабушка Аня.
– Бабуль, ты чего? – спросила Лариса.
Но бабушка Аня, не проронив в ответ ни слова, все также стояла в лунном свете с распущенными седыми волосами, и глядя в одну точку, безмолвно манила ее к себе пальцем, странно улыбаясь.
Лариса, толкнув Иру, снова посмотрела на бабушку Аню. Та стояла в той же позе, и молча кивала головой, подтверждая безмолвно свою просьбу, и продолжала манить ее к себе пальцем, и улыбка ее была потусторонней!
Лариса с Ирой уже вдвоем смотрели на эту, похожую на приведение, бабушку, и им стало не по себе. Но их было двое, и поэтому не так страшно. Они встали с кровати, засунули ноги в тапочки, и тогда бабушка Аня вышла из комнаты, и также таинственно молча, повела их за собой. Она открыла дверь в свою спальню, подвела девочек к окну, и направив туда свой палец, кивнула им все также молча.
Девочки недоуменно посмотрели в окно, а потом на бабушку Аню…
И тут, голос у бабушки Ани прорезался.
– Смотрите! – сказала она, приглушенным голосом, и показала пальцем на сарай в конце участка.
– Слава Богу, заговорила, – подумали девочки. Значит, это не приведение, это Анна Михайловна.
Они посмотрели в сторону, которую указывал палец бабушки, там, вдали виднелся сарай. И в его единственном окошке горел свет!
– Ну и что? – подумали, ничего не понимая, девочки.
– А теперь пойдем, пойдем! – загадочно повелительным голосом сказала бабушка, и повела их за собой на крыльцо.
Девочки последовали за бабушкой, продолжая не понимать, к чему она клонит.
– Смотрите, – многозначительно сказала она, показывая на окно, в сторону сарая.
Теперь света в сарае не было! У девочек округлились глаза. Они все поняли.
– Бабуль, и как ты думаешь, кто та-а– ам? Может, бандит, какой – ни будь, там спит! А как нас увидит, свет выключает?! Пой– дем еще по– смотри-им… – проговорили они дрожащим от страха голосом.
Бабушка Аня, сразу взбодрилась, лицо ее приобрело решительный оттенок. Теперь она была как на войне! Главный разведчик.
Все трое снова вышли на крыльцо и посмотрели на сарай. Свет не горел!!! Девочки переглянулись и съежились. Но бабушка Аня, напротив, возрождалась все больше.
– Пойду деда разбужу! – твердо сказала бабушка, и исчезла в доме.
– Василий Васильевич, ну-ка, вставай! – бабушка Аня жестко, по хозяйски ткнула деда рукой.
Дед, не понимая ничего, привстал на кровати.
– У нас в сарае кто-то есть! Свет зажигает! Иди, проверь! Иди, иди… Ты же мужик все же, а мы женщины. Да возьми топор-то! – сердито сказала она.
Дед, покорно, не возмущаясь и не пререкаясь, взял топор, и, спотыкаясь, пошел к сараю.
У двери он замедлил шаг, и прислушался. В сарае никто не шарахнулся. Дед подошел поближе – на двери висел замок. Дед, облегченно вздохнул, и повернул обратно. – Нет там никого, Анна Михайловна, замок висит! – сказал Василий Васильевич, ожидая команды идти спать.
– Иди, иди, чего стоишь, без тебя тошно! – сказала бабушка Аня, махнув на деда рукой.
Она уже была в своей роли, и девочки тоже проснулись окончательно.
Дед пожал плечами, и также безропотно, пошел в комнату спать.
А бабушка Аня села на стул около стола на улице и задумалась. Ночь была теплая. Ночные бабочки бились о стекло фонаря, и уже наметился слегка голубой край неба. Короткая ночь кончалась, хоть было еще часа четыре. Бабушка пригорюнилась как– то и сказала:
– Наверное, это за мной с того света, Виктор пришел. Скоро подохну! Я уж месяц это вижу. Только вам ничего не говорила.
– Да ладно тебе Бабуль, – сказала Лариса.
Но бабушка Аня сидела с таким скорбным видом, как будто уже присутствовала на своих похоронах. Решительность снова покинула ее. Ирка села рядом сочувственно глядя на бабушку.
– Но, что же это такое? То свет горит, то нет. Ведь должно же быть этому какое-то объяснение? – подумала Лариса.
И пока бабушка Аня, предавалась горестным мыслям, Лариса снова проделала это наблюдение. Зашла в дом – свет горел, вышла из дома кто-то свет погасил! Она сделала шаг по тропинке к сараю, оставаясь на безопасном расстоянии от него. И снова посмотрела на сарай, и так и сяк, и, пригнувшись, и…
И тут, она заметила эту грань между появлением света в сарае и его исчезновением. Она присела, свет исчез, привстала, – свет был. Но тут она заметила еще кое-что, что снова озадачило. Свет шел из люстры! В сарае вдруг загоралась люстра с несколькими лампочками.
– Ну, это, совсем уже, мистикой не отдает! Ну, лампочка, ну, свеча. А то, люстра, какая– то! Лариса снова подошла к бабульке.
– Бабуль, там же люстра горит!
– Какая еще люстра! – вскипятилась бабушка. Она готова была сорваться. – Вам ничего не докажешь! Люстра какая-то!
Ее сентиментальную грусть по самой – себе прерывали какой-то люстрой!
Но этот секрет нужно было раскрыть до конца. Лариса встала на стул, и постаралась уловить момент, когда свет в сарае загорался. И тут она заметила, что! В темноте ночи, наш сарай сливался с домом другого участка. Так что над нашей крышей, был чуть– чуть виден кусок второго этажа соседского дома. И конечно их люстра. Комната бабушки была выше крыльца, и свет из их окошка был виден, а на улице ниже, и свет терялся.