Зрители встречали их ревом, который тотчас смолкал, как только они проезжали мимо. Но вдруг уже где-то на середине сорок девятого яруса, Ланселот обратил внимание на взрывы криков, которые стали теперь стали раздаваться и позади них. - Нас кто-то догоняет! - крикнул он. Ланселот перегнулся через ручку коляски, стараясь увидеть, что там происходит позади них на трассе. Вскоре на дороге появился бегун в синей куртке, приветствуемый криками с балконов. Сначала Ланселоту показалось, что человек идет на лыжах. В руках у него были две тонкие палки, которые он выбрасывал вперед, а потом отталкивался ими. Голову он держал как-то странно неподвижно, а на глазах у него были черные очки. С ужасом Ланселот понял, что настигающий их бегун слеп. Палки не только помогали ему бежать: он и опирался на них, и щупал ими дорогу перед собой. У Ланселота защемило сердце: он помнил, что второй и третий участники гонок тоже получают исцеление - один наполовину, другой на треть. Он в который раз подумал о том, что, кроме Инги, других победителей на фиолетовом финише не было потому, что они прошли финиш сразу вслед за ней и тем отняли возможность победы у других "фиолетовых". Да будь она проклята, эта жестокая игра!
- Жерар! Тридцатьпятик! Нам придется поднажать, ребята!
Ланселот притянул Ванду ближе к своей груди, чтобы она не выпала из коляски, когда он начнет работать рукам, и она, будто поняв, что от нее требуется, во сне обхватила его рукой за шею. Он приготовился, отвел забинтованные ладони назад, а потом подтолкнул ими крутящиеся ободья. Ладони ошпарило болью, но уже через несколько минут он к ней притерпелся. Жерар и Тридцатьпятик тоже поднажали, и коляска вихрем понеслась к синим воротам и яркой синей ленте с белыми буквами - "ФИНИШ". Слепой с лыжными палками сразу же безнадежно отстал.
Где-то за полкилометра до ворот Ланселот перестал крутить колеса и осторожно кончиками пальцев извлек из кармана заветную капсулу. Только бы не выронить! Он открыл Ванде рот и затолкал капсулу под язык, после чего снова принялся крутить колеса. Через минуту он почувствовал, как Ванда содрогнулась у него на груди и громко застонала. Только бы не умерла, подумал он. Потом она вдруг подняла голову и поглядела ему в лицо абсолютно ясными глазами.
- Ланс? А почему это ты опять меня везешь? Я вполне могу идти своими ногами.
- У-фф! - от избытка чувств Ланселот поцеловал Ванду между глаз. - Жерар, готовьтесь к последней остановке перед финишем - Ванда очнулась! - Почему "очнулась"?
- Потому, что ты очень крепко спала. А сейчас ты встанешь с коляски и побежишь своими ножками к финишу. Смотри, вон он!
- Это что? Финиш? Я, значит, спала без задних ног, а вы меня все везли и везли?
- Ванда, оставь все эти глупости и сосредоточься. Жерар, тормози!
Жерар и Тридцатьпятик стали, Ланселот поставил коляску на тормоз.
- Ванда, - сказал Жерар, подходя к девушке и беря ее за руку, - ты сейчас побежишь через финиш. Если тебе вдруг станет плохо, закружится голова и ты станешь терять сознание - положи под язык вот эту капсулу. Она тебя сделает здоровой на пять минут - но только на пять минут! Запомнила?
- Запомнила, - кивнула Ванда и протянула руку. - Если все получится, я найду Ингу и вместе с ней буду…
- Потом, это все потом! - Ланселот зама хал на нее своими лапами.
- Беги, Ванда! Вперед, к финишу! - Жерар повернул ее лицом к синим воротам и подтолкнул в спину. И Ванда побежала. - Пошли за ней!
- Стойте, ребята! - сказал Ланселот. - Давайте дадим шанс слепому, который идет за нами.
- Какой шанс, какому еще слепому? Ты что, рехнулся, Ланс? Ты подумал о том, что если мы его сейчас пропустим вперед, он может обогнать нашу Ванду перед самым финишем, и тогда мы уже ничего не сможем исправить? У Ванды - рак! Допустим, Месс уберет у нее половину раковых клеток, а что это даст? Облегчение на полгода? Пошли, Тридцатьпятик! Ланселот отпустил тормоз.
Они бежали и одновременно напря-женно следили за Вандой, шедшей к финишу ровным легким шагом. Когда синяя лента оказалась шагах в двадцати перед нею, девушка вдруг пошатнулась и остановилась. Остановились и друзья, напряженно за нею наблюдая. Она подняла руку и поднесла ее ко рту, постояла еще с минуту неподвижно, не обращая внимания на рев балконов, а потом снова легко побежала вперед, пересекла финиш и пробежала еще несколько шагов, волоча за собой синюю ленту. Фанфары и голос в громкоговорителе:
- Первым синий финиш прошел номер тридцать один. Это Ванда Ковальски, и сейчас она получит полное исцеление! Слава Мессии!
- Слава Мессу! - дружным эхом отозвались балконы.
Жерар и Тридцатьпятик двинулись к финишу. Ланселот чуть приотстал от друзей и оглянулся. Слепой увеличил скорость и бежал теперь изо всех сил, отталкиваясь от бетонных плит двумя палками сразу. Зато шедший почти сразу за ним второй паломник в синей куртке остановился, безнадежно взмахнул руками, схватился за грудь, закашлялся и опустился на дорогу. Ланселот наклонился, дернул сетку под коляской - банки из нее высыпались и покатились вниз по дороге.
- Жерар, Тридцатьпятик, стойте! Я потерял наши банки! - крикнул Ланселот.
Жерар на бегу оглянулся и, увидев приключившуюся беду, побежал назад - подбирать банки. За ним развернулся и бросился ловить катящиеся вниз цилиндрики Тридцатьпятик. Поставив коляску на тормоз, Ланселот смотрел, как слепой паломник прошел финиш и бежал дальше, все так же отчаянно размахивая своими палками, но к нему подбежали служители и остановили его. Мимо Ланселота, кашляя на ходу красными ошметками, проковылял второй паломник в синем. Он тоже прошел финиш и свалился сразу за ним.
Побросав банки в сетку, Жерар и Тридцатьпятик ухватились за спинку Ланселотовой коляски и помчали ее к финишу. Никем уже не замечаемые, они прошли его и пошли дальше, не оглядываясь на то, что происходило на синем финише.
- Только не говори мне, что ты это сделал нарочно, Ланс! Только вот этого ты мне не говори! - прорычал Жерар.
- Успокойся, не скажу, - ответил ему Ланселот.
Глава 13
Женщина, закутанная с головой в серое покрывало, вела в поводу ослика, нагруженного четырьмя пластиковыми контейнера-ми. Один из контейнеров был с краном, и она наливала из него воду в металлическую кружку. Плату за нее - финики, лепешки, саранчу и бобы она собирала в полотняную сумку, висевшую рядом с контейнерами. Когда вода кончилась в контейнере с краном, она перелила в него воду из другого. Свой товар она не расхваливала, а когда кто-то подходил к ней, молча наполняла кружку и протягивала ее покупателю, а потом забирала плату и пустую кружку и так же молча продолжала путь сквозь толпу. Ослик был чистенький, с круглыми боками, а его шею украшал серебряный плетеный ремешок.
- Мама, смотри какой хорошенький ос лик! Мама, я пить хочу, давай купим у него воды!
Рыжий кудрявый мальчишка упорно тянул к ослику полную женщину в соломенной шляпе с огромными полями.
- Антон, сколько раз я тебе говорила, что воду на улице покупать нельзя! Все пьют из одной кружки, и ты можешь подхватить заразу. Потерпи, придем в лавочку, там и напьешься.
- Но я хочу сейчас!
- По-моему, сейчас ты хочешь замолчать, Антон! А ну постой-ка…
Женщина вдруг подошла к ослику и протянула руку к серебряному ошейнику. Ослик отвел голову и подозрительно покосился на нее большими темными глазами.
- Патти, неужели это ты? - спросила женщина.
Вместо ответа ослик вдруг схватил у нее с головы соломенную шляпу и сбросил ее на мостовую. Женщина ахнула, мальчик вскрикнул, а продавщица воды обернулась на них. Ослик же наступил на шляпу копытом, оторвал от нее изрядный кусок и принялся с аппетитом жевать. Светлые волосы женщины рассыпались по плечам и спине. - Мира! - воскликнула хозяйка ослика. - Боже мой, Дженни! Какими судьбами?
- Ты же сама, прощаясь, всегда твердила: "В будущем году в Иерусалиме". Ну вот это и случилось! - Давно ты здесь?
- Уже больше недели, как мы приплыли сюда с Лансом.
- И ты продаешь воду на улице? А где же Ланс? - У Лжемессии. Ждет исцеления.
- Как жаль, однако. Я все-таки надеялась… А ну пошли отсюда!
- Куда? - Сначала ко мне в лавочку.
- У тебя здесь лавочка? Ты занялась торговлей? - Бизнесом. Православным.
- Мира, а Патти половину твоей шляпы съел! - сказала Дженни, отнимая у Патти остатки шляпы. - Что делать?
- Отнять и после обеда скормить ему вторую половину на десерт. Это была моя самая любимая шляпа!
- Ты, мам, так говоришь про каждую свою шляпку.
- Естественно, иначе зачем бы я их носила? Кстати, Антон, ты думаешь, мою шляпу слопал обыкновенный осел? Это осел-мореплаватель, осел-пилигрим! Он, между прочим, очень умный и послушный, в отличие от некоторых известных мне мальчишек.
- Умный - это да, а вот послушный не всегда, - возразила Дженни. - Это из-за него я разлучилась с Лансом.
- Ты мне потом обо всем расскажешь: на этих улицах полно не только экологистов, но и шпионов.
Они свернули с широкой улицы в узкий проход между домами, потом нырнули в какой-то тупичок, и здесь Мира подвела их к маленькой двери в глухой стене. Рядом с дверью на стене привинчена была небольшая дощечка с надписью "Обмен". - Мы пришли. Это моя лавочка. - А чего обмен, Мира?
- Не все ли равно чего? Это ведь только прикрытие.
Мира достала связку ключей отперла один за другим три замка. За железной дверью оказалась еще одна, вернее, даже не дверь, а решетка из толстых прутьев. Мира ее отперла, пропустила всех, включая Патти, внутрь, а потом заперла обе двери. После этого она зажгла карманный фонарик, и при его свете Дженни увидела просторное полутемное помещение, загроможденное старыми вещами.