- Еще какой живой будешь, когда спустишься с нее здоровой и с карманами, набитыми золотом! - сказал Жерар. - А рассчитываем мы, детка, не на тебя одну, а на всю нашу пятерку.
- Ты, главное, деньги береги, как получишь выигрыш, по сторонам не зевай, а хватай сразу велотакси и кати подальше от Башни, - сказал девушке Тридцать пятый. - Но смотри, если ты нас бросишь и удерешь со всеми деньгами…
- Не смей так говорить, парень! - одернул его Ланселот. - Если мы не будем доверять друг другу, нам не выиграть эту игру.
- Странные вы люди, - вздохнула Ванда. - Ни за что бы с вами не связалась при других обстоятельствах. - Это ты просто не успела к нам приглядеться, красавица, и не заметила нашего скрытого обаяния, - пошутил Жерар. - Но у тебя еще будет время - когда мы с Ланселотом и Тридцатьпятиком будем проходить последние ярусы. Вот уж там мы будем на высоте!
- Тридцатьпятик! - улыбнулся Ланселот. - Неплохо звучит.
- Вот так и будем тебя звать, раз ты не хочешь говорить свое имя, - сказала мальчику Ванда. - Много чести тебе будет знать мое имя!
- Уж такое у тебя громкое имя! - усмехнулась Ванда.
В ответ мальчишка показал Ванде шелудивый красный кулак.
- Не надо ссориться, - тихо попросила Инга.
- Седьмая пятерка - на старт! - объявили по местному радио.
Они вышли на середину трассы: Инга в фиолетовой куртке, Ванда в синей, Тридцатьпятик в желтой, Жерар в оранжевой и Ланселот - в красной. Увидев сразу трех участников, претендующих на высокие финиши да еще идущих в одной пятерке, зрители одобрительно взревели. Распорядитель повел пятерку к стартовой черте.
Встав у белой черты, они ждали сигнала. Как только раздался короткий и резкий хлопок стартового пистолета, зрители на балконе над стартом замерли в полном недоумении, стараясь понять, что там такое происходит внизу?
А происходило вот что. Сначала инвалид достал из-под себя какие-то ремни и тряпки и передал их участнику в оранжевой куртке. Тот расправил их, и оказалось, что это длинный ремень, составленный из трех брючных ремней; один конец его был прикреплен к низу коляски, а другой расходился на три петли, сплетенные из пестрых тряпок. Игрок в оранжевом стал перед коляской, просунул в одну петлю руку без кисти и согнул ее в локте, а две другие петли взяли в руки мальчишка и худая девушка, вставшие у него по бокам. По балконам прошел ропот: зрители наконец поняли, что трое из пятерки впряглись в коляску четвертого. Но когда к коляске подошла толстуха и нагло уселась на колени инвалиду, по балконам прокатился рев возмущения и восторга: такого здесь еще не видали!
Коляска тронулась. Ланселот изо всех сил крутил колеса руками, обмотанными тряпками, чтобы избежать слишком сильного трения: на упряжь и на тряпки для его рук пошла запасная пара нижнего белья Инги, у других запасной одежды не было совсем. Она и платками своими поделилась, всем дала по одному.
Коляску тащили в основном Жерар, Ванда и Тридцатьпятик. Тройке поначалу было нелегко, но потом, когда они взяли разгон, бежать стало легче: нижние ярусы Башни были не слишком крутыми, и они мчались почти со скоростью велорикши.
И вот впереди показалась спина человека, ковылявшего на костылях, последнего из предыдущей пятерки. Услышав шум бегущих, он оглянулся, с удивлением поглядел на странную повозку, проводил ее глазами и поковылял дальше.
- Один, - сказала Инга. Пока что ее частью общего дела было считать тех, кого они обогнали.
Как ни странно, минуя ярусы, тройка не теряла скорости, хотя дорога становилась круче: напротив, они вошли в ритм и бежали теперь ровно, только Жерар делал шаги длиннее и реже, чем Ванда и Тридцатьпятик. Они обогнали еще несколько паломников.
- Четыре… Шесть… Семь и восемь, - считала Инга. - Ланселот, их еще так много впереди! Мы не сумеем обойти всех! - Считай, милая, считай! Все идет хорошо! Ланселот старался не глядеть в лица тех, кого они оставляли позади на вымощенной бетонными плитами дороге. Не он устроил эти гонки. Он и его пятерка такие же жертвы чужой игры, как и те, кого они обгоняли.
Они обгоняли одного за другим тех, кто бежал, шел и тем более брел по трассе впереди них. Правда, большинство из них были в куртках разных цветов и пока не особенно торопились, берегли силы. И вот уже впере-ди осталось шестеро игроков, и, судя по всему, это были те, кто шел быстрым шагом или бежал, торопясь к первому фиолетовому финишу - настоящие соперники Инги. И тут вдруг начала уставать Ванда. Она спотыкалась и покачивалась на ходу. - Жерар, Ванда устает! - крикнул Ланселот.
- Я ничего… Я еще могу… - задыхаясь крикнула Ванда, но Ланселот скомандовал остановиться. Жерар взял у нее из стиснутых рук петлю и поправил упряжку так, что бы нагрузка распределялась поровну между ним и Тридцатьпятиком.
- Ванда, иди спокойно и постарайся от дохнуть на ходу, - сказал Жерар девушке, - мы вернемся за тобой.
Ванда осталась стоять на дороге, прижимая обе руки к судорожно вздымавшейся плоской груди.
- Желаю вам удачи, - с трудом проговорила она. - Бегите дальше! И не вздумайте за мной возвращаться…
- Это ты не вздумай останавливаться, - сердито сказал Жерар. - Чем дальше ты сумеешь пройти вперед, тем меньше мы потеряем времени, когда вернемся за тобой. А мы - вернемся. Ты поняла меня? Смотри, не подведи нас!
- Да, я поняла, - ответила Ванда. - Я буду идти сколько хватит сил.
На двенадцатом ярусе они обогнали всего одного паломника, шедшего мерным спортивным шагом. Впереди оставались еще пятеро.
Вдруг Инга завозилась на его коленях, завздыхала, а потом обернулась к нему и жалобно сказала:
- Ланселот! Я больше не могу! Надо остановиться… - Что случилось, Инга? Что с тобой!
- Скажи Жерару и Тридцатьпятику, что бы остановились. Я терпела, терпела сколь ко могла…
- Ты можешь сказать толком, что случилось?
- Я очень хочу писать! - наконец выговорила она и громко заплакала.
- Господи, девочка! Так за чем дело встало? Эй, Жерар! Придется остановиться - нашей Инге приспичило в туалет! Только не останавливайтесь сразу, чтобы не сорвать дыхание!
Жерар и Тридцатьпятик замедлили шаг, затем остановились. На балконах притихли, с интересом глядя на них.
- Встань, Инга, зайди за коляску и спокойно делай свое дело. Чем больше воды из тебя выйдет, тем легче нам будет тебя везти, так что давай, действуй основательно и не спеша, - инструктировал Ингу Жерар. - А мы, Тридцатьпятик, давай заслоним ее от этих идиотов.
Сначала зрители не понимали, что происходит на дороге. Они только улюлюкали в адрес Инги, когда она встала с колен Ланселота и показалась во всей своей красе. Но когда она присела за коляской, и вниз по дороге потек ручеек, восторгу зрителей не было предела!
Наконец Инга облегчилась. Дрожащая и смущенная, она снова подошла к коляске под истерический хохот трибун.
- Ланселот, может быть, я теперь не много пройду своими ногами? - предложила она.
- Нет, солнышко, мы не можем так задерживаться. Как, ребята, вы готовы двигаться дальше?
- Мы-то можем, а вот как твои руки, Ланс?
- А что мои руки? У меня руки в порядке, - Ланселот в доказательство поднял руки, обмотанные тряпками. - А вам, кстати, облегчиться не надо? - Из нас все на бегу выпотело.
- Ну смотрите… Ты как, Тридцатьпятик, есть еще силенки?
- Один бы я столько сегодня не прошел, - честно ответил мальчишка. - В компании лучше. Я рад что пошел с вами. А еще больше буду рад, если мы этим живоглотам, - кивнул он в сторону беснующихся балконов, - нос натянем. Двигаем, Жерар?
Жерар с Тридцатьпятиком взялись за петли, Инга уселась на колени Ланселоту.
- Тебе не очень тяжело, Ланселот? - спросила она, робко заглядывая ему в глаза.
- Дурочка! Ты же сидишь у меня на коленях, а их я совсем не чувствую.
- Это хорошо, - сказала она и зажала рот своей ладошкой-подушечкой. - Ой, я не подумав сказала!
- Хватит любезничать, поехали! - прикрикнул на них Тридцатьпятик.
Жерар сделал первый шаг, Тридцатьпятик приноровился к нему, Ланселот крутанул колеса.
Тринадцатый… Четырнадцатый… Пятнадцатый… Когда они достигли шестнадцатого яруса, Ланселот сказал девушке:
- Инга, скоро тебе придется идти своими ногами. Может, ты вздремнешь немного? - А как же счет?
- Впереди у нас пятеро, теперь мы со счета не собьемся. Мы хорошо идем! - ответил Ланселот. Но сам он подумал, что пять фиолетовых соперников впереди - это все-таки очень много. Скоро ночь и неизвестно, что их ждет, и Ванда где-то далеко позади, за ней еще придется возвращаться…
Инга послушно положила голову ему на плечо и тут же уснула.
Балконы всякий раз встречали их коляску ревом. Но не только криками выражали свое возмущение те, кто ставил на других паломников фиолетового финиша - до других цветов пока не дошел черед. В них летели банки из-под напитков с балконов простых горожан, огрызки фруктов с балконов для чистой публики. Хотя до первого финиша было еще очень далеко, страсти постепенно разгорались, и вот уже первый камень угодил в плечо Ланселота: хорошо еще, что не в голову Инги, лежавшую как раз на этом плече!
Летели в них и тяжелые запечатанные банки с энергеном.
- Не вздумайте их ловить! - бросил на ходу Жерар. - В них может быть снотворное или еще какая-нибудь отрава!
Если бы не скорость продвижения, им бы не избежать прямых попаданий, и они теперь придерживались левого, наружного края дороги.