- Не думаю, чтобы маг, обладающий подобным могуществом, мог прельстится на предложение дроу, которые, как правило, они не торопятся выполнять. Она могла пообещать открыть ему знания дроу, я знаю многие маги, отдали бы многое, чтобы овладеть ими, но зачем они ему, если он смог постичь тайну мироздания. И разумеется, никакой маг не стал бы помогать Фиселле, знай он тайную цель ее притязаний.
- Но может свитки?
- Свитки… свитки… - заворчал Хиллор, дернув себя за бороду. - Выбрось мысль о них из своей головы. В них лишь предсказания, которое уже ничем не поможет тебе. Хотя почему Фиселле понадобились именно эти свитки. Ведь были же другие свитки с предсказаниями? Сплошные загадки.
Хиллор прикрыл глаза, а Ника, вздохнув, посмотрела в свою кружку с остатками вина.
- Странно, я ведь даже не чувствовал магии, а ведь она должна быть сильной, - проговорил он.
- Я тоже, - раздался голос Доргана. - И ни кто в Мензоберранзане ее не чувствовал.
Ника непонимающе огляделась - кроме нее и Хиллора в комнате никого не было. Однако Хиллор, улыбаясь, огладил бороду и попросил ее:
- Разверни-ка зеркало.
Ника поднялась и развернула к столу, стоящее на каменной полке зеркало из полированного серебра, украшенное вокруг искусной чеканкой. Отражение Доргана в нем походило на оживший портрет в раме. По той немудреной обстановке, которую Ника различила за ним, она поняла, что Дорган смотрит из того же зеркала в их комнате, через которое попал от Хиллора к ней.
- Полагаю, ты все слышал, лорд?
- От начала и до конца, - кивнул в зеркала Дорган. - И ты не видишь ни какаго выхода?
- Ты желаешь услышать от меня ответ на свой вопрос, а я хочу услышать от тебя о том предсказании о котором мне все время толкует тут твоя женщина
- Дроу всегда относились к нему, как к древнему мифу
- Однако, из-за него вам пришлось покинуть Меноберранзан.
- Мне нечего добавить к словам Ники, мастер Хиллор.
- Но, кровь первых дроу, все же течет в тебе и в Фиселле? - пристально глядя на Доргана, задал опасный вопрос дворф.
- Фиселла в другом мире, а я ухожу из Подземья.
Но дворфа это, похоже, не убедило.
- Ты странное порождение своего народа. Ты принадлежишь дроу, разве что своим обликом. Ты удивляешь, как своих сородичей, так и нас, врагов, своими решениями и поступками, а теперь вот и своей привязанностью к смертной. И не смотря на это, ты готов способствовать тому, чтобы потерять ее навсегда?
Прежде чем ответить, Дорган, довольно долго молчал, потом негромко произнес:
- Я хочу, чтобы она жила. Мы расстанемся, но пока она со мной, я не упущу ни крохи любви, что она мне дарит, - и когда он сжал длинные сильные пальцы в щепоть, на одном их них блеснуло красным камнем, кольцо, то которое Дорган хотел отдать Нике перед сражением в Цветущей долине. При виде его Хиллор резко вскинулся.
- Откуда у тебя это кольцо, дроу? - глухо спросил, нет, даже не спросил, а потребовал ответа, дворф.
- Успокойся. Обладатель точно такого же кольца, жив и здоров, иначе бы вы не получали до сих пор сведения из Мензоберранзана.
- Хочешь сказать, не он один носит подобное кольцо?
- Точно такое же кольцо, - раздельно произнес Дорган. - носят многие эльфы.
Хиллор, какое-то время раздумывал, сосредоточенно хмуря косматые брови.
- Понимаю, - наконец, тихо изрек он.
- И все же, ты мне не доверяешь? - усмехнулся эльф.
- Может быть я и начал доверять тебе, если бы ты указал нам путь по которому пробирался мимо Блингстоуна в Земли Дня но, конечно, ты не укажешь его нам.
- Укажу
- Конечно, только потому, что о нем знает весь Мензоберранзан?
- О нем знаю только я, да гоблины, что провели меня по нему. Но гоблины не покажут его дроу, даже если те начнут живьем сдирать с них шкуру, хотя они его завалили и подтверждением этому служить то, что Блингстоун до сих пор не захвачен.
- Пусть так, - неохотно признал его правоту старый дворф. - Только откуда мне знать, что ты не околдовал бедняжку, и под предлогом ее спасения не преследуешь свою тайную цель?
- Здесь, увы, я ничем не смогу убедить тебя, мастер Хиллор.
- Я хочу знать как ты, лорд, стал настолько зависим от смертной, что рискнул всем, даже своей жизнью.
- Зачем, тебе это знать? - поднял брови дроу. - Разве слова Ники не говорят за себя?
- Затем, что я не верю в бескорыстие дроу, - отрезал дворф.
- И, что же ты, желаешь услышать от меня? - насмешливо поинтересовался Дорган.
- Все - буркнул дворф - Я хочу знать, какие чувства ты испытал. От чего такая преданность смертной?
- Я не умолчал о владельце кольца и теперь ты знаешь больше, чем положено знать дворфу и я согласен рассказать о тайной тропе в обход Блингстоуну. Но сейчас тебе придется поверить мне на слово.
- Тогда, мы не пропустим тебя в Земли Дня, - уперся Хиллор
- Как тебе будет угодно, мастер Хиллор, - не уступал дроу.
- Придется вам поворачивать обратно, - добавил дворф, на что эльф только пожал плечами, показывая, что ему все равно.
Ника вцепилась обоими руками в табурет, понимая, что ее судьба висит на волоске. Она умоляюще глядела на дворфа, потом посмотрела на дроу. Он искоса наблюдал за ней, улыбаясь одними уголками рта.
- Мастер, то откровение, которое ты так жаждешь услышать, касается не только меня одного, - напомнил он Хиллору и тот воззрился на Нику.
Ника сидела пунцовая. Она рассказала Хиллору, только то, что не касалось ее личных отношений с Дорганом, а теперь предстояло открыть самое для нее нее сокровенное. Она понимала Доргана - трудно решится раскрыть свою душу чужому, хотя она где-то, когда-то слышала, что у эльфов нет души. Тогда для него это, вообще, не проблема, тем более, если такова плата за то, чтобы их вывели на Поверхность… и она, глядя в сторону, неопределенно пожала плечами. Хиллор задвигался в своем кресле.
- Хорошо, - помолчав, покорился наконец Дорган и начал свой рассказ. - Все началось с честолюбивых планов Фиселлы, одержимой мыслью быть Первой Матерью дома де Наль, стоящего на вершине власти Мензоберранзана. В дни траура по сошедшей в Холодную Бездну старой Матери де Наль, окончившей свой жизненный путь сомнительной смертью, все ждали, что ее место по первородству займет ее старшая дочь, Тирелла. В те дни напряженного ожидания, Громф, вечно ковырявшийся в архивах Мили-Магрита, отыскал подтверждение тому, что в Фиселле сохранилась кровь первых дроу,а уже потом они отыскали свитки с пророчеством. Фиселла решилась посвятить в свой план Верховную жрицу и, поддерживаемая ею, дала Ллос обещание осуществить ее мечты о господстве над другими расами. Ллос согласилась с притязаниями Фиселлы. Что же касается Верховной жрицы, то ей было легче иметь дело с ограниченной и предсказуемой Фиселлой, нежели с властолюбивой и решительной Тиреллой. Настал день, когда Верховная жрица, призвав меня к себе, объявила, что отныне я супруг Фиселлы де Наль. Уже потом я понял, чем обязан такой чести. Кровь первородных, - Дорган горько усмехнувшись, покачал головой. - Я сильно сомневаюсь, Хиллор, что первые эльфы имели хоть, какое-то отношение к Паучихе. Я чувствую, что наши первые боги были отважны, открыты и честны. Фиселла пообещала Ллос, что она исполнит предсказание древних мудрецов и родит от меня дитя, которое сумеет покорить все миры лежащие на Поверхности. Но, я тоже пообещал себе, что никогда женщина рода де Наль не понесет от меня, - Дорган попробовал улыбнуться. - В ход пошли все средства, какие был способен изобрести извращенный ум Фиселлы. В те дни унижений и боли, я не испытывал ничего, кроме отвращения и ожесточения. Наше с ней противостояние нарастало. С моей стороны тоже шли в ход все доступные мне средства. Как только позволяло мое истерзанное пытками тело, я уходил к другим эльфийкам, всячески стараясь, чтобы слухи о моих похождениях доходили до ее ушей. Тогда, несчастных принялись отслеживать и убивать. Никто кроме Фиселлы не имел право принять в свое лоно мое семя, и я прекратил все это. Чем ближе подступал срок, к которому Фиселла должна была зачать, тем изощреннее она истязала меня. Были ночи, когда я думал, что уже не переживу их. Я знал, что, в конце концов, она убьет меня, тогда уж никто не мог спрашивать с нее выполнения обета, даже богиня. Это, почти, удалось ей в битве у Горячих камней. Однако мои воины были начеку: несчастный, на ком в тот день были мои доспехи, пожертвовал своей жизнью ради меня и зарублен он был не топором дворфа, а иссечен мечом дроу.