Позади него стоял недавний таксист Володя, он же, если верить сыщику, бывший оперативник из МУРа капитан Варенцов.
- Ты?.. - в растерянности повернул к нему голову Небрат.
- Стоять, не двигаться! - прикрикнул на него бывший оперативник и судя по всему ткнул ему в спину пистолетом - так сильно, что тот покачнулся. - И всем стоять! - приказал Володя бритоголовым. - Стреляю без предупреждения. Не сомневайтесь, не промахнусь. Шевельнетесь - стреляю по коленкам.
- Да, умелый ты опер, Володенька, ничего не скажешь, - произнес Небрат.
- А ты как думал? - усмехнулся тот. - Чтобы профессиональный опер не просек действия дилетанта, вроде тебя? Должен бы знать, что с операми ваша любительщина не проходит.
- Переметнулся, стало быть? - проговорил Небрат с укоризной. - Не опасаешься, Володенька, что придется очень скоро пожалеть?
- Скоро - это когда? - огрызнулся бывший МУРовец. - После конца света, когда спасутся только крысы, вроде тебя?.. Как видишь, меня тут уже просветили!
- Очень даже напрасно сделали, - с угрозой в голосе сказал Небрат. - Как известно, меньше знаешь - дольше живешь.
- Ну-ну, не стращай - пуганый! - снова ткнул его в спину опер. - Перед концом света он меня еще будет стращать!
Небрат спокойно сказал:
- Ладно, говори, чего ты хочешь.
- А я с тобой сейчас торговаться не стану, - ответил Володя. - Вот когда девчонка будет у меня, тогда, глядишь, и поторгуюсь. Да и не с тобой, а повыше с кем-нибудь.
- Что ж, разумно, Володенька, рассуждаешь, - согласился Небрат. - За девчонку, может, и место себе на "Ковчеге" выторгуешь.
- Люблю слышать здравые слова, - осклабился бывший опер. - Девчушка-то, я смотрю, золотая прямо!
- Предатель! - тихо проговорила Нина, однако Небрат все-таки услышал и не преминул вставить по-учительски назидательно:
- А ты чего ждала, милочка? Хоть и умна, да мало на свете пожила, совсем людей не знаешь. Не зря же говорят: век живи - век учись, так что учиться тебе еще и учиться. Неужели не сообразила умной своей головкой, что единожды предавшему доверяться нельзя?
- Совестить он меня будет! Выискался, понимаешь, совестливый! - вмешался Володя. И гаркнул бритоголовому, сцепленному наручниками с Ниной: - Ну ты, красавец! Давай по-быстрому отстегивайся от девчонки! Имей в виду, второй раз просить не буду, башку твою круглую прострелю!
Бритоголовый стал свободной рукой торопливо рыться в карманах, но тут вдруг Небрат сказал:
- Отставить, Костик, не бойся его. - Затем обернулся к бывшему МУРовцу: - Ты меня тут, Володенька, только что изволил в дилетантизме упрекнуть, а я тебе на это отвечу, что нормальная человеческая логика всегда полезнее всех ваших оперских заморочек. Ведь тогда, перед тем, как пропал, ты выехал на такси без оружия, так? И добыть его за это время было негде, не правда ли? Так что хватит, Володенька, дурить и бросай эту свою фиговину, которой ты мне сейчас в спину тыкаешь, уж не знаю что там у тебя, железка, деревяшка… - После чего обратился к своим бритоголовым: - Давайте-ка, ребятки, вырубите его. Только поаккуратнее с ним, он каратеист, как бы самих вас не покалечил.
Трое бритоголовых тут же, набычившись, грозно стали надвигаться на опера.
- Дошлый, зараза… - проговорил Володя.
Он швырнул на пол то, что выдавал за пистолет (это был какой-то сучок), тут же умело заломил Небрату руку и, прикрываясь им, как щитом, приготовился к отражению атаки.
Один из амбалов попытался нанести резкий удар, но Володя оказался намного ловчее - быстро переместив Небрата, он подставил под удар его. Здоровенный кулак врезался тому меж ребер. Бывший учитель глухо икнул и осел на пол.
Во второй раз Небрату не повезло, когда другой бритоголовый попытался ударить Володю под коленку ногой. Однако МУРовец так же ловко переместился позади сыщика-самоучки, и башмак основательно зацепил того по физиономии. Что-то промычав, сыщик распластался на полу и затих. Зато Володя был точен - его нога попала в живот бритоголовому. Амбал сложился пополам и на время потерял к происходящему всякий интерес.
Но двое других были явно не трусы. Они приняли боевые стойки, и на их лицах была решимость атаковать. Четвертый между тем все еще судорожно рылся в карманах, ища ключ от наручников, чтобы наконец отделиться от Нины и принять участие в баталии.
Однако участникам сражения было не до того, чтобы еще и наблюдать за тем, что происходило за столом и возле него. Тот, который был скован с Ниной, тоже, роясь в карманах, во все глаза наблюдал лишь за схваткой. Этим и воспользовался старик Шмаков. Внезапно он схватил со стола бутылку с нарзаном и - чего трудно было от него ожидать - вполне профессионально заехал ею по бритому затылку. Когда получивший по башке рухнул как подкошенный, Нина склонилась над ним и стала свободной рукой шарить у него по карманам.
- Не могу найти, - шепотом сказала она. - Помогите мне! Ищите ключи!
Старик и Еремееев тоже склонились над распростертым мордоворотом и принялись его обыскивать. Теперь Еремеев не видел, что происходило по другую сторону стола, лишь слышал топот, боевые выкрики "кия!" и свист рассекаемого воздуха.
Через полминуты поисков стало ясно, что никаких ключей у обездвиженного амбала нет.
- Бегите без меня, - сказала тогда Нина старику и Еремееву.
- Я останусь, - заупрямился старик. - Все равно далеко не убегу.
Нина взглянула на Еремеева:
- В таком случае бегите один.
- А ты?
- За меня не беспокойтесь, со мной они без приказа начальства ничего не сделают. Не упрямьтесь, бегите, прошу вас!
Еремеев покачал головой. Не мог он оставить эту девчушку на съедение какому-то там "Ковчегу".
- Да быстрее же вы, черт вас возьми, не тяните! - воскликнула она. - Только на воле от вас может быть какая-то польза!
То была правда, и в конце концов Еремеев решил подчиниться.
Он высунул голову из-под стола. Небрат еще не полностью пришел в себя и только-только начинал слегка пошевеливаться, а побоище вокруг его тела шло вовсю. Бывший опер то и дело с криком "кия!" взлетал в воздух, и при каждом таком взлете ему удавалось шарахнуть ногой кого-нибудь из своих неприятелей по бритой голове. Но головы у них были крепкие, кроме того теперь их было трое - тот, который в самом начале схватки получил между ребер, уже очухался и присоединился к драке, так что ее исход невозможно было предугадать.
В пылу они, кажется, даже не заметили Еремеева, прошмыгнувшего к двери. Еще секунда - и, очутившись вне дома, он со всех ног рванул в темноту. Какая-то ветка пребольно хлестнула по лицу, обо что-то зацепился рубашкой, и она с треском разорвалась по шву. Еремеев не обращал на это внимания.
Забор!.. Искать ворота не стал, перелез через него, упал по другую сторону. Поднявшись, метнулся, сам не зная куда. Мгновение спустя его ослепил свет фар и оглушил визг тормозов.
Водитель автобуса, высунувшись в окно, прибавил ко всему этому несколько проникновенных слов, однако дверцы все-таки открыл.
Еремеев вскочил в автобус. Других пассажиров там не было.
- Хорош… - проворчала кондукторша. - Напьются, аж зенки ничего не видят, а шоферу за вас таких потом в тюрьму.
Он взглянул на свое отражение в окне. И вправду был хорош! Брюки грязные, мятые, рубашка порвана, на лице ссадина, да еще где-то руку раскровянил - видимо, перелезая через забор. Но самое печальное было то, что Еремеев не представлял себе, как ему дальше действовать. Что будет с этой удивительной девчушкой, которую он оставил там? Он обязан был что-то немедля предпринять!
- До Москвы далеко? - спросил он.
- Здрасьте-пожалуйста! - отозвалась строгая кондукторша. - Совсем уже!.. В другую ж сторону едем! Если тебе надо в Москву - так в Архаровке сойдешь и поедешь в прутивуположную.
Несмотря на суровый тон, ее последние слова прозвучали для Еремеева, как музыка.
- Где? - еще не до конца веря в такую удачу, переспросил он.
- В Архаровке, - повторила она. - Через десять минут будет, следующая остановка. Да только уж гляди, поосторожней там, не шали, архаровцы - ребята сурьезные.
Спустя несколько минут, ступив на землю благословенной Архаровки, Еремеев вдруг ощутил уверенность и спокойствие, даже забыл про обреченность этого мира, несущегося, если верить тому, что он услышал недавно, в тартарары.
У автобусной остановки к нему сразу подошли два дюжих паренька, явно в поисках приключений. Они преградили Еремееву дорогу, один из них выплюнул семечную шелуху ему на ботинки, а другой, в кепке, повернутой козырьком назад, спросил голосом, не предвещающим ничего хорошего:
- Чё тебе тут?
Он спокойно ответил:
- Я к Валере Картошкину, знаете такого?
Имя произвело на пареньков даже большее впечатление, чем он ожидал. Любитель семечек сразу пересыпал их из кулака в карман, а тот, что в кепке, сказал весьма уважительно:
- Кто ж Картошкина не знает?.. Вы что, никак, первый раз в Архаровке? Вон его дом, по этой дорожке влево… Да мы вас проводим, а то у нас тут - мало ль чё. За мной идите. - С этими словами он достал фонарик и пошел впереди, освещая путь.
- Здесь, - сказал второй, когда они подошли к калитке. - Только что-то свет у него не горит. Должно, в бане… Да, точно, в бане: видите, там с-под двери светится. Наверно, правилкой занят.
Еремеев не понял:
- Чем?
Парни как-то странно переглянулись.
- Картошкин мужик серьезный, - не объясняя, что это за "правилка" такая загадочная, уважительно сказал тот, который в кепке.
- Порядок любит, - не менее уважительно добавил другой. - Да вы, гражданин, если по делу к нему - так идите, не бойтесь…