Нил Шустерман - Беглецы стр 14.

- Нет... Нет, это...

- Не ври!

Коннор и сам не понимает, чего он хотел добиться, бросившись к дому. Несколько се­кунд назад он не имел никакого отношения к происходящему на крыльце. Но теперь, похо­же, это уже его проблема.

Позади Коннора дети продолжают садить­ся в автобус. Полицейские продолжают стоять у перекрестка, ожидая, когда он отъедет. Воз­можно, бросившись к крыльцу, Коннор сам подписал себе смертный приговор.

- Это не он положил, а я, - говорит кто-то по­зади Коннора. Он оборачивается и видит Рису. Она свирепо смотрит на женщину. Та перестает поедать своими маленькими злыми глазками Коннора и переводит взгляд на девушку.

- Мы застукали тебя на месте, милочка, - го­ворит женщина Рисе. Слово "милочка" в ее ус­тах звучит как ругательство. - По закону ты имеешь право подкинуть ребенка, но только если тебя не поймали. Так что забирай его и то­пай отсюда, пока я не позвала полицейских.

Коннор мучительно старается заставить ра­ботать залипшие мозги.

- Но... Но...

- Заткнись, а? - говорит Риса голосом, бук­вально сочащимся ядом.

Стоящая на крыльце женщина улыбается, но не от радости.

- Что, папочка все испортил? Не побежал, вернулся? - спрашивает она, презрительно гля­дя на Коннора. - Запомни, милочка, первое правило материнства: от мужчин одно только зло. Выучи это назубок, и жить станет легче.

Ребенок, лежащий на крыльце, продолжа­ет плакать. Все как в игре "укради сало", когда никто не хочет оказаться в роли вора. В конце концов Риса нагибается, берет лежащего на коврике ребенка и прижимает к себе. Он про­должает плакать, но уже не так горько, как раньше.

Теперь проваливайте отсюда, - напутствует их женщина, - или будете объясняться вон с теми полицейскими.

Коннор оборачивается и обнаруживает, что патрульную машину практически не видно за школьным автобусом. Лев стоит в дверях, поджидая их. На лице мальчика написано отча­яние. Водитель раздраженно кричит ему:

- Давай залезай, я больше ждать не могу!

Коннор и Риса отворачиваются от стоящей на крыльце женщины и бегут к автобусу.

- Риса, я...

- Заткнись, - отвечает она, - я ничего не хо­чу слышать.

Коннор чувствует себя хуже, чем в тот день, когда узнал, что родители подписали разреше­ние на разборку. Но тогда, по крайней мере, по­мимо ужаса, он испытывал гнев, и это чувство помогло ему продержаться. Теперь же злиться не на кого, разве что только на самого себя. Он чувствует себя совершенно беспомощным. Вся его уверенность в себе лопнула, как мыльный пузырь. Они - трое федеральных преступни­ков, бегущих от расправы. А теперь, благодаря его идиотскому умопомрачению, у них на руках еще и ребенок.

12. Риса

Девушка никак не может понять, что нашло на Коннора. Пока ей ясно только одно: он не только склонен принимать необдуманные ре­шения, но еще и любит играть с огнем.

Ребята заходят в автобус. Пассажиров в нем немного, и водитель закрывает за ними дверь, никак не комментируя наличие ребенка. Воз­можно, дело в том, что в автобусе ребенок не один: пока Риса ведет ребят в заднюю часть са­лона, на глаза им попадается еще одна девушка с завернутым в одеяла младенцем, которому никак не может быть больше шести месяцев. Молодая мать удивленно смотрит на них, но Риса избегает встречаться с ней взглядом.

Усевшись в конце салона, как минимум в трех рядах от других пассажиров, Лев вопроси­тельно и испуганно смотрит на Рису.

- Слушай... - наконец осмеливается спросить он, - а зачем нам ребенок?

- Его спроси, - сердито отвечает Риса, кивая в сторону Коннора.

Коннор сидит с каменным лицом, глядя в окно.

- Они ищут двух мальчиков и девочку, - гово­рит он. - А с ребенком мы не попадаем под описание.

- Замечательно, - саркастически произно­сит Риса. - Может, каждому по ребенку взять?

Коннор становится красным как рак. Он поворачивается к Рисе и протягивает руки.

- Давай я его возьму, - говорит он. Риса отодвигает ребенка подальше:

- Он у тебя плакать будет.

Риса уже имела дело с детьми. В интернате ей время от времени приходилось работать в отделении для подкидышей. Этому младенцу, видимо, тоже суждено было там оказаться. Су­дя по выражению лица той женщины на крыль­це, оставлять ребенка себе она не собиралась.

Она смотрит на Коннора. Мальчик по-прежнему весь красный и избегает смотреть ей в глаза. Его объяснение - явная ложь, думает Риса. Он побежал к крыльцу по другой причи­не. Но какой бы она ни была, Коннор, видимо, не расположен делиться ею с ними.

Автобус резко останавливается, и в салон входят новые пассажиры. Девочка с ребенком, сидевшая впереди, переходит назад и садится прямо перед Рисой. Устроившись на сиденье, она оборачивается и смотрит на ребят.

- Привет, вы, наверное, новенькие! Меня зовут Алексис, а это Чейс.

Ребенок смотрит на Рису с любопытством и даже пытается что-то лепетать. Алексис бе­рет ручку ребенка и машет ей, как будто играя с куклой.

- Поздоровайся с ребятами, Чейс!

Риса решает, что девочка, кажется, даже мо­ложе ее. Алексис внимательно вглядывается в лицо ребенка, лежащего на коленях Рисы.

- Да он совсем маленький! Какая ты смелая! Я бы никогда не решилась так рано вернуться в школу! А ты отец ребенка? - спрашивает Алек­сис, поворачиваясь к Коннору.

- Я? - поражается мальчик. - В общем, да, так и есть, - добавляет он, взяв себя в руки.

- Как здо-о-о-орово! - восклицает Алексис. - Удивительно, что вы все еще встречаетесь. Чез - это отец Чейса - даже в нашу школу боль­ше не ходит. Его перевели в военное училище. Родители так разозлись, когда узнали, что я, ну, это, залетела, что он сначала даже подумал, они его на разборку отдадут. Представляете?

По выражению лица Рисы можно заклю­чить, что она с удовольствием придушила бы болтливую девчонку, но не хочет оставлять ма­ленького Чейса сиротой.

- А у тебя мальчик или девочка? - задает сле­дующий вопрос Алексис.

Повисает неловкая пауза, потому что никто из ребят не знает, что ответить. Риса пытается придумать, как можно узнать пол ребенка, не привлекая внимания Алексис, но ничего путно­го ей в голову не приходит.

- Девочка, - наконец решается она, пони­мая, что вероятность ошибки не можеет быть более пятидесяти процентов.

- А как ее зовут?

В этот момент решает вмешаться Коннор.

- Диди, - говорит он, - ее зовут Диди.

Риса не может удержаться от улыбки, хотя все еще сердится на Коннора.

- Да, - подхватывает она, - ее зовут так же, как меня. Семейная традиция.

По крайней мере, теперь Риса хотя бы час­тично понимает настроение Коннора. Он уже не сидит с каменным лицом, а ведет себя естественно, стараясь играть роль с максимальной отдачей. Физиономия у него уже не красная, только уши все еще продолжают гореть.

- Вам понравится в "Сентер Норт-Хай", - го­ворит Алексис. - Это наша школа так называет­ся. Там есть комната матери и ребенка, и персо­нал отличный. Начальство заботится о девочках с детьми. Некоторые учителя даже разрешают приходить в класс прямо с ребенком.

- А отцам разрешают присутствовать? - спра­шивает Коннор, обнимая Рису за плечи.

Риса сбрасывает его руку и незаметно насту­пает ему на ногу. Коннор морщится, но ничего не говорит. Если он считает, что я его прости­ла, думает Риса, он глубоко ошибается. Про­сить прощения ему еще долго.

- Похоже, твой брат уже с кем-то подружил­ся, - говорит Алексис, обращаясь к Коннору.

Она показывает взглядом на пустое кресло, в котором недавно сидел Лев. Пока Коннор и Риса разговаривали с Алексис, он успел пере­сесть на несколько рядов вперед и теперь об­щается с какими-то ребятами. Риса пытается услышать, о чем они говорят, но из-за непре­кращающейся болтовни Алексис это невоз­можно.

- Это же твой брат? - спрашивает Алексис у Коннора.

- Нет, мой, - поспешно отвечает Риса за него.

Алексис улыбается и слегка расправляет плечи.

- Ой, он симпатичный.

Риса думала, что ненавидеть Алексис боль­ше, чем она уже ее ненавидит, невозможно. Оказывается, она ошибалась. Алексис, должно быть, по глазам понимает, о чем она думает.

- В смысле, он маленький еще, конечно, - по­спешно добавляет она.

- Ему только тринадцать, - говорит Риса, бросая на девочку испепеляющий взгляд, вко­тором нетрудно прочесть: "Держись подальше от моего младшего брата". - Он пошел в школу на год раньше.

Теперь уже Коннор наступает ей на ногу - и самое время. Слишком уж много информа­ции она дает Алексис. Не стоило рассказывать ей, сколько Льву лет. Кроме того, они не в том положении, чтобы заводить себе врагов.

- Прости, - говорит Риса, смягчаясь. - У нас с малышкой была тяжелая ночь. Что-то нервы шалят.

- О, можешь мне поверить, я тебя отлично понимаю.

Похоже, Алексис готова мучить их разгово­рами всю оставшуюся до школы дорогу. Одна­ко, на счастье, автобус снова останавливается, и малыш Чейси ударяется подбородком о спин­ку сиденья. Естественно, салон тут же оглашает­ся громким ревом. Алексис сразу превращается в заботливую мамочку, и пытка прерывается.

Риса с облегчением вздыхает.

- Слушай, я хотел извиниться перед тобой, - говорит Коннор. Риса понимает, что он раска­ивается в содеянном, но простить его все еще выше ее сил.