- Отдай мне нож, - попросил я. - Если я увижу, что мы можем безопасно убить ее и скрыться, то сам вложу нож в твою руку.
- А Тахмад считает, что она ничем нас не обидела. Ведь она сдержала слово - нас отвели к Зубастому.
- Я думаю, даже если бы мы не нашли Агенора Лути и не сослались на Таш, то своими силами и своим разумом добрались бы до Зубастого или другого подрядчика.
- Верно.
Мы вошли в будку и поднялись на третий ярус.
Дверь была перед нами.
- Держи нас, сила Мардука, - сказал Гамид и осторожно нажал на створку.
Дверь подалась, возникла щель, в щели был мрак. Мы нажали еще немного, вошли и оказались в конуре, где на ощупь обнаружили еще две двери, одну с моей стороны, вторую с его стороны. Он оказался быстрее.
Дверь со скрипом отворилась, и мы оказались в комнате, где горели светильники. Это была комната, приводящая в содрогание: всё в ней звучало и шевелилось. Только поэтому никто не услышал, как мы вошли.
Ее окна выходили в Трубу. Догадаться об этом было несложно - в эти открытые окна снаружи тянулись веревки и полосы плотной ткани, и они двигались. Поскольку мы вместе видели устройство над крестовиной в Нашей Башне, а я уже разглядел устройство над крестовиной в Другой Башне, то и сообразили что к чему.
Эти веревки и полосы шли к каким-то колесам, колеса вращались, где-то скрипело и лязгало, раздавался звонкий стук, и вдруг прямо перед нами из стены выдвинулся ящик. Из него поднялось нечто продолговатое, повисло в воздухе, и мы не сразу поняли, что это глиняные таблички, нанизанные на медный прут.
Дальше было совсем странно и страшно. Сверху опустилось колесо с зубцами, и эти зубцы стали отсчитывать табличку за табличкой, поделив всю стопку почти пополам. И другой ящик выехал из стены рядом с первым, и прут с табличками переместился, и несколько из них съехали во второй ящик, и он втянулся обратно в стену. В это время в другом углу комнаты загудело, мужской голос крикнул: "Принимай!", - и что-то незримое, загороженное от нас полками с ящиками и совершенно непонятными штуками, загремело, как будто сыпались медные слитки.
Мужчина, которого мы всё еще не видели, подошел к окну и крикнул:
- Исчадие тьмы, подгони ослов! Веревка ползет медленно, устройство всё время зависает!
- Идем отсюда, - прошептал Гамид. И мы вывалились в темную конуру.
- Что это было? - спросил он меня.
- Не знаю. Но только таблички-то - дырявые. Помнишь?
Я имел в виду развалины Первой Башни.
- Что за колдовство сидит в этих дырявых табличках? И те, что мы привезли в корзинах, - тоже дырявые?
- Откуда мне знать?
Я надавил на другую дверь.
В том помещении было светло и разговаривали люди.
- Когда ты пустишь в ход печатню, Ровоам? - спросил Агенор, которого я узнал по громкому грубому голосу.
- Обеспечение для печатни мы еще не вытащили. Шесть корзин, Агенор! А когда мы их получили?
- И собирали мы их впопыхах. Я уверен, что главная стопка табличек осталась в Той Башне, и придется опять посылать Таш совращать парней с тачками! - это был уже третий голос. - В подземном царстве ей придется держать ответ за каждого из парней, и владычица Эрешкигаль, слушая весь список, помрет от старости прежде, чем он кончится, и...
- Хоть немного помолчи, Амалек, - одернул Ровоам. - Я сам собирал и складывал в корзины эти таблички, в том числе шестидырчатые. Но с ними еще много возни, а старики совсем запутались в воспоминаниях. Я просто боюсь им верить. К тому же они не сами имели дело с дырявыми лентами, по восемь дыр поперек ленты, а от кого-то слышали, что были такие ленты.
- Но мы можем попробовать! Только льняные ленты сразу истреплются, нужны кожаные! И придется делать новое устройство, с катушками для кожаных лент. И заново придумывать все приказы с ответами. И завести свое собственное стадо скота для этих лент... - заговорил Амалек, подражая заунывному голосу жреца.
- А что если настроить печатню на четырехдырчатых? Четыре дырки - это шестнадцать возможностей. И это можно сделать уже сейчас, - сказал Агенор. - Конечно, старики будут ворчать, что это неправильно, ну да чихал я на них. Я от них устал. С каждым днем они помнят всё меньше, а врут всё больше.
- Пожалел бы ты их. Они уже еле говорят, - вступился Ровоам.
- Знаешь, сколько я за них заплатил? Думал, будет польза. А пользы - только та, что я понял - нужно еще и вам деньги платить. В Той Башне еще не догадались, что они живы?
- Нет.
- Я хочу увидеться с ними, Агенор.
Это был голос моего хозяина, господина Осейфа Гумариэля.
- Ты же слышал - они начали врать.
- Мне они врать не станут. Мы слишком давние знакомцы.
- И как еще станут! Я спрашивал их о твоем деле. Они помнят только то, что нужна ударная таблица с множеством штырьков. Я пока не знаю, как сделать ее со сменными штырьками, чтобы ты сам мог их вставлять и вынимать. К тому же мы должны считаться с обычной величиной таблички. Вот разве что ты оплатишь новую печатню, куда можно будет закладывать большие таблички. А вот то, о чем ты просил, наши разумные привезли, но положили на самое дно корзин.
- Мне нужны еще расчеты по третьему и четвертому ярусам. Я их сдал вам, потому что мне приходилось выбирать, кому жить в моем доме, мне или табличкам.
- Расчеты найдем. Муртак! Закажи на складе сведений третий и четвертый ярусы!
Мы слушали эту странную беседу и понимали - тут творятся загадочные дела. Этим мужчинам было о чем говорить и кроме нашей злодейки Таш. А где она - им безразлично. Может быть, даже вернулась в город и ходит там по храму Асторет в платье жрицы.
Мы прикрыли дверь и вышли на лестницу.
- Я притворюсь больным и уйду в город, - словно подслушав мои мысли, сказал Гамид. - Я подкараулю ее в храме. Отдавай нож.
- Держи. И ступай. Завтра увидимся.
Я пошел наверх, он вниз. Но я успел подняться только до четвертого яруса, когда услышал внизу голоса. Я остановился. Вовсе ни к чему было Гамиду встречаться с теми, кто собирался взойти по этой лестнице. А как ему помешать, я не знал.
Он понял, что нужно очень тихо отступать, сообразуясь со скрипом ступеней под ногами пришедших. А пришедшие эти были мужчина и женщина. Голоса звучали далеко и я не сразу узнал Таш и того мужчину, с которым мы ездили за утопленными корзинами.
- Это всё, чего я хочу, - говорила Таш. - Я выполнила все обязательства, я уговорила разумных прийти сюда. Теперь в Той Башне остались только четверо разумных, их ученики. Чего тебе еще надо?
- Мне нужно, чтобы ты уговорила Амалека сделать те расчеты.
- Он не справится. Он больше болтает, чем работает! И устраивает разные пакости - подсунул Агенору таблички со всяким непотребством, надел их на прутья, и Агенор два часа не мог заставить устройство работать - пока не перебрал на четырех главных прутьях все таблички по одной.
- Он и работать умеет.
- Но он не захочет. Ему больше нравится возиться с печатней.
- Ради тебя он сделает расчеты.
- Ему не нужна женщина! Ему нужно корыто сырой глины величиной с комнату! Когда он наедине с глиной - у него безумный взгляд!
- Знаю. Но когда он приходит в чувство и смотрит на тебя...
- Не надо, Авенир. Я попробую с ним справиться и без таких приключений, мне не нужен мужчина с тонкими руками. Но ты представляешь, сколько чисел нужно занести на таблички? Три четверти этих чисел осталось в Той Башне! Дневная и месячная плата десятилетней давности, цены на пиво и на орехи, количество лепешек, которое съедали там десять лет назад за месяц - ты представляешь, какая это гора табличек? Я и без расчетов скажу тебе, когда начнет рушиться Та Башня.
- Я должен знать точно. Видишь ли, Таш, у человека есть две возможности разбогатеть - когда башня создается с самого основания и когда она начинает рушиться, и люди бегут, продавая имущество за гроши. Хочешь разбогатеть вместе со мной?
- Да!
- Тогда уговори Амалека сделать расчеты. Делай что хочешь. Я всё дам - ты сможешь повезти его в город, сможешь снять для него загородный дом, катать его в лодке по реке...
- Как ты не поймешь?! Больше всего на свете он сейчас хочет налаживать печатню! Он пишет для нее расписание ходов, и пока она не заработает - он не угомонится. Разумные мало беспокоятся о деньгах и даже о славе. У них другие радости - я с трудом их понимаю...
Тут Гамид оказался рядом со мной.
Я всё понял. Даже если бы Таш была одна - неизвестно, напал бы он на нее. А тут рядом с ней оказался мужчина. Тот самый мужчина. Может быть, единственный, кому она подчинялась. Да еще с длинным ножом на поясе, и он ведь отлично управлялся с этим ножом...
Они вошли в дверь, и больше мы ничего не услышали.
- Значит, "сорок пять" - вовсе не проклятое число? И она даже в этом нас обманула? - спросил Гамид.
- Выходит, так. Подождем - может, еще кто-то заявится.
Но внизу было тихо.
Мы ждали слишком долго. Гамид только-только начал спускаться по темной лестнице, когда дверь на третьем ярусе отворилась и мы услышали голос господина Осейфа Гумариэля.
- Я устал от тебя, паршивый осел! Ты требуешь невозможного! И не приходи ко мне! Я не стану возводить в Трубе помосты! Она не для того задумана! Прощай!
Мой хозяин даже не вышел, а выскочил на лестницу и чуть не скатился по ступеням. А следом сразу же вышел тот мужчина, любовник Таш, со светильником в руке.
- Я провожу тебя, почтенный Гумариэль.
- Убирайся! Видеть тебя не желаю!
- Позволь осветить твой путь.