- Неужели? - Первая интересная новость, услышанная когда-либо от Гомста. - Да я и сам могу немного колдовать.
Священник опять побледнел:
- Идолопоклонничество, мой принц.
Мы прошли еще немного, и он сказал:
- Если так оно и есть, то лучше бы вам сжечь чернокожего, тогда Господь благословит наш путь.
Через час с набитыми под завязку и притороченными к седлам сумками мы прискакали в Старый Город. Тут нас поджидал Сэйджес. Он стоял в одиночестве на обочине булыжной мостовой. Я подъехал к нему, но мое беспокойство еще не улеглось. Он заронил зерно сомнения. Я уверял себя, будто проявил силу воли, оставив на время в покое графа Ренара, ведь главное - победа в битве за трон. Но иногда, как, например, сейчас, я сам в это не больно верил.
- Вам следует принять мою защиту, принц, - заявил Сэйджес.
- Раньше как-то обходился и без нее.
- Да, но теперь вы направляетесь в Геллет, желая упрочить положение своего отца.
- Совершенно верно. - Вокруг храпели лошади братьев.
- Если некие силы посчитают, что вы способны одержать победу, то они остановят вас, - пояснил Сэйджес. - То, что вело вас все эти годы, постарается укрепить ослабленную связь. Возможно, священник чем-то сможет помочь. Раньше, по крайней мере, его присутствие помогало. Был, так сказать, талисманом, но теперь это в прошлом, его облачение просто скрывает пустоту.
Всадник, подъехав вплотную, лошадью потеснил Геррода:
- Что, думаешь, напугало мертвеца на болотах, Йорг? - Сэйджес говорил убежденно, ни тени сомнения.
- Я. - Хватил через край, заведомо не веря тому, что сказал.
- Злой мальчишка? - Сэйджес покачал головой. - Мертвец узрел более темную силу в твоем сердце.
- Нет, он испугался меня.
- Не отвергай мою защиту. Ты можешь достичь таких высот, о которых даже не мечтаешь.
Меня стала одолевать легкая сонливость, я почувствовал себя неуверенно в седле.
- Ведьмак - повелитель сновидений, - произнес мрачный голос у моего плеча. - Ведьмак - повелитель сновидений.
Нубанец вскинул арбалет, мускулы на черной руке напряглись.
- Я узнал тебя, ведьмак из снов, и твоя магия не подействует на мальчика.
Сэйджес отпрянул, знаки, вытатуированные на лице, съежились.
Одолевавшую сонливость как рукой сняло.
- Ты - это он. - Вспышка озарила мое сознание, расставив все по местам. - Ты отправил братьев в тюрьму отца. Послал охотника убить меня.
Я ухватился за арбалет нубанца, вспомнив, как тот забрал его у охотника в сарае грозовой ночью. Охотника-ведьмака.
- Ты послал охотника убить меня. - Остатки магии окончательно развеялись. - Теперь твое оружие в руках моего охотника.
Сэйджес повернулся и поспешил к воротам замка.
- Молись, чтобы не застал тебя здесь по возвращении, язычник, - тихо произнес ему вслед. Если он меня услышал, то, может, последует моему совету.
Мы ни разу не обернулись на город.
Дождь застал нас на равнинах Анкрата и преследовал всю дорогу на север к гористым границам с Геллетом. Не единожды в пути случалось промокнуть, причем дожди, как только мы покинули земли отца, стали такими холодными, что пробирали до костей. Но это никак не отразилось на аппетите Барлоу и нраве Райка. Барлоу наяривал так, словно бросал вызов каждой порции жратвы, а Райк брюзжал, казалось, из-за каждой упавшей дождевой капли.
По моему приказу отец Гомст исповедал всех братьев. После того как Красный Кент рассказал, чем занимался и почему его так прозвали, Гомст попросил освободить его от этих исповедей. А после нашептывания Лжеца он стал умолять об этом.
Дни сменяли друг друга. Длинные однообразные дни с холодными ночами. Я проводил их в мечтах о Катрин, вспоминая ее лицо, даже мелькнувшую жестокость в глазах. По вечерам мы подкреплялись варевом Гейнса - он умудрялся делать его разнообразным. Толстяк Барлоу взвалил на себя уход за лошадьми, проверял их копыта и щетки. Причем делал это всегда тщательнейшим образом. Возможно, так он отрабатывал свое излишнее обжорство, но, сдается мне, дело заключалось в его нездоровой боязни остаться без средства передвижения. Мы продвигались все дальше, в лишенные растительности горы. И вот дождались - дождь прекратился. Лагерь мы разбили на высокогорном перевале, я присел рядом с нубанцем полюбоваться закатом. Нубанец, склонившись над арбалетом, нашептывал ему на родном языке древние тайны.
Дня два пришлось вести лошадей под уздцы по отвесным склонам, оказавшимся слишком крутыми и каменистыми. Здесь могли скакать разве что горные козлы.
Перед входом в Ущелье Левкротов возвышалась огромная колонна, обхватом ярда в два. И раза в два она была выше самого ущелья. Верхушка обломана, не иначе постарался какой-то гигант. Осколки разбросаны повсюду. Колонна испещрена письменами - похоже, латинскими, но еле различимыми, прочитать почти ничего не удалось.
У колонны мы остановились передохнуть. Я забрался повыше, чтобы обратиться к братьям, заодно хотел осмотреть окрестности.
Я приказал разбить лагерь. Гейнс развел костер и загремел горшками. В ущелье дул ветерок, промасленная ткань палаток слабо колыхалась. Снова начал накрапывать дождь, редкий, мелкий, но холодный. Такой не побеспокоит Райка, который развалился на камнях недалеко от колонны и оглашал округу таким храпом, будто в лесу деревья пилили.
Я стоял, глядя на отвесные скалы. Выше были пещеры. Много пещер.
Пока я изучал скалу, ветерок теребил мои волосы, заплетенные в длинные косички с бронзовыми амулетами на концах. Нубанец постарался, уверяя, что это удержит злых духов на расстоянии. Оставалось побеспокоиться о духах добрых.
Я стоял, выставив перед собой меч Анкратов, и сам не знал, чего ждать.
Внизу люди и лошади стали проявлять беспокойство. Ни возгласов, ни ржания, но все принялись смотреть на склоны. Беззубый Элбан, потрепанный непогодой не меньше скал, молодой Роддат, бледный и рябой, Красный Кент со всеми своими тайнами, коварный и скрытный Лжец, Толстяк Барлоу и остальные - словом, моя шайка оборванцев. Нубанец у колонны и рядом с ним Макин. Ладно, не шайка, а отряд моих братьев. Все взволнованны, но почему - не понять. Гомст приготовился бежать, но не знал куда. У братьев нюх на опасность. Уже проверено. Если все обеспокоены, жди неприятностей. Больших неприятностей.
27
ПРОТОКОЛ СУДА НАД СЭРОМ МАКИНОМ ИЗ ТРЕНТА
Кардинал Хелот, папский обвинитель: Станете ли вы отрицать разрушение Векстенского Собора?
Сэр Макин: Нет, не отрицаю.
Кардинал Хелот: А разграбление Нижнего Мерка?
Сэр Макин: Нет, само собой, не отрицаю, еще не отрицаю ограбление Верхнего Мерка.
Кардинал Хелот: Отметьте в протоколе, обвиняемый насмехается над судом.
Секретарь суда: Отмечено.
Когда последние лучи солнца погасли, появились чудовища. Вначале темнота поглотила ущелье, затем все смолкло, только слышен был легкий ветерок. Макин опустил руку мне на плечо. Я вздрогнул и тут же разозлился на себя за проявленную слабость и на Макина, напугавшего меня.
- Там наверху. - Он кивнул влево.
Внутри одной из пещер я увидел пятно света, оно, словно глаз, наблюдало за нами в ночи.
- Это не огонь, - сказал я. Вряд ли такое ровное свечение способно обогреть.
Пока мы смотрели, свет переместился, резкие тени скользнули вдоль уступов.
- Фонарь? - Толстяк Барлоу шагнул вперед, встав рядом и раздувая щеки от внезапного страха. Братья обступили нас.
Странный свет показался на склоне, в то время как пещера, из которой он появился, скрылась в темноте. Подобно холодной звезде, свет отбрасывал яркие лучи во все стороны.
Сразу за светом спускалась какая-то темная фигура, может быть, того, кто нес фонарь.
Мы наблюдали за его неспешным приближением. Порыв ледяного ветра с силой рванул плащ, будто пытаясь привлечь к себе мое внимание.
- Ave Maria, gratia plena, dominus tecum, benedicta tu in mulieribus! - забормотал в ночи "Аве Марию" старый Гомсти.
Страх неизвестности немного отступил.
- Матерь Божия! - воскликнул Макин, словно пытаясь избавиться от ужаса. Мы все были во власти страха, совершенно не представляя, что медленно спускается к нам по невидимой скале.
Возможно, братья бросились бы наутек, но куда?
- Факелы, черт подери! Быстрее! - Я преодолел оцепенение, не понимая, почему до сих пор ничего не предпринимал. - Быстрее! - Я обнажил меч. Тут все зашевелились. Стремглав понеслись к тлеющему костру, спотыкаясь на неровностях почвы. - Нубанец, Роу, Барлоу, проверьте, не идет ли кто с флангов. - По правде сказать, я даже не сомневался, что нас будут атаковать с флангов.
- Вон там! Вон за той вершиной! - Нубанец показал арбалетом.
Что-то там есть, нубанец не из тех, кто напрасно поднимает тревогу. Пока мы следили за странным светом, нас окружали. Незатейливо, как в популярной на базаре игре "Поцелуй и спрячься". Высунься, отвлеки лопуха приятной мордашкой, подберись сзади, незаметно обворуй.
Ярко вспыхнули факелы, все похватали оружие.
Свет приблизился, и мы наконец разглядели, что это было. Ребенок, чья кожа излучала сияние. Девочка шла размеренным шагом, каждый дюйм светлого тельца расплавленным серебром сиял из-под лохмотьев.
- Ave Maria, gratia plena! - Отец Гомст забормотал громче, молитвенно обращаясь к небесам в надежде на защиту.
- Аве Мария, - эхом вторил я, - действительно благодатная.