Он, гнусно ухмыльнувшись, шагнул вперед и поймал попытавшуюся ускользнуть Дашу за рукав. Прижав ее к стене, принялся беспардонно лапать. Да так, что девушка вскрикнула от боли. Она сопротивлялась изо всех сил, молча сопротивлялась, но Илья обладал бычьей силой и только похохатывал в ответ на все ее попытки сопротивления. А кричать было совершенно бесполезно, ее же виноватой и выставят. Рука Ильи проникла под юбку, и Даша не смогла сдержать слез отчаяния. Уже не помня себя, девушка вырвала одну руку из хватки насильника и ткнула его пальцем в глаз. Илья взвыл и отпрянул. Даша рванулась в сторону и в ужасе оглянулась. Добежать до своей комнаты она не могла, эта сволочь стояла на дороге. Господи, да куда же деваться-то? Она кинулась к кладовке Алексея Игоревича и рванула на себя дверь, надеясь, что успеет запереть ее за собой. Но не успела. Удар в спину отшвырнул Дашу к стене.
- Ну, сучка дворянская! - послышался за ее спиной рев Ильи. - Усе, п…ц тебе!
Сильно ударившаяся девушка повернулась и заставила себя встать, невзирая на боль.
- Оставьте девушку в покое, имейте совесть! - раздался голос Алексея Игоревича, с трудом приподнявшегося на кровати.
- А ты, хрыч старый, ваще заткнись в тряпочку! - гаркнул красномордый. - А то щас придушу!
Он снова повернулся к сжавшейся в уголке девушке. И Даша вздрогнула - в руке Илья сжимал нож.
- Знать так, сучка! - продолжил он, поигрывая ножом. - Щас ты у меня за щеку брать бушь! Поняла? И хорошо брать, попробуй токо укуси!
Господи! Помоги! Да что же ему надо, подонку такому? Даша в ужасе смотрела на Илью и понимала, что сейчас с ней случится что-то страшное. Она не обратила внимание на возникшую в дверном проеме темную фигуру. Только удивленно моргнула, когда какая-то сила выдернула Илью из кладовки в коридор, оттуда послышались звуки ударов и хриплый мат насильника. Он что-то орал, но быстро заткнулся и вскоре только хрипел. Ничего не понимающая Даша продолжала удивленно смотреть на дверь. В этот момент внутрь кладовки вошел человек в черно-серебристой, явно офицерской форме.
- Позвольте представиться, сударыня, - поклонился он, - штабс-капитан Ненашев, Никита Александрович.
- Очень приятно, господин штабс-капитан… - пробормотала ошеломленная девушка.
А офицер уже повернулся к двери и негромко бросил кому-то:
- Где вы там, Николай? Оставьте это, с него уже хватит.
В слове "это" было столько брезгливости, что оставалось только удивляться.
- Не позволю… - ответил смутно знакомый голос. - Не позволю всякой падали мою сестру оскорблять!
Сестру?! Неужели… Господи! Господи! Господи! Это же Коля! Живой! Даша вскрикнула и рванулась мимо едва успевшего посторониться штабс-капитана в коридор. Двое других офицеров трясли хрипящего Илью, из носа которого вовсю хлестала кровь.
- Коля! - вскрикнула Даша, один из офицеров обернулся и бросился к ней.
Да, это был Коля… Непривычно взрослый, небритый, одетый в незнакомую форму, но несмотря ни что - Коля! Девушка уткнулась ему в грудь и зарыдала, выплакивая все горе и отчаяние последних лет. Теперь, когда рядом находился кто-то родной, не было больше нужды держать себя в стальном кулаке. Она смотрела на лицо брата и никак не могла насмотреться. Ой, а этих шрамов раньше не было… Наверное, он был ранен? Впрочем, что это она, война ведь, хорошо, что вообще не убили. Но как он с друзьями мог в Петербурге оказаться? Да еще и в форме!
- А я за тобой, Дашут, - детское прозвище заставило девушку улыбнуться сквозь слезы и только потом до нее дошел смысл слов. За ней? Коля приехал за ней, чтобы забрать ее из этого ада?
- Мама с папой умерли? - спросил Николай.
- Еще в начале восемнадцатого, - кивнула Даша, оторвавшись от его груди и посмотрев в лицо. - Ты же знаешь, у папы было больное сердце…
- Знаю.
- Во время одной из очередных "экспроприаций" он не выдержал, упал и больше не встал. Инфаркт. А мама после этого за три месяца тихо угасла. Господь оказался к ней милостив, во сне отошла… Потом товарищи "уплотнение" сделали, набили в нашу квартиру почти двадцать человек. Я с тех пор в комнате Ксении Ивановны живу.
Негромким, спокойным голосом девушка рассказывала все, что ей довелось пережить за последние два года, и Николай только кулаки сжимал. А когда она дошла до того, как ее начал преследовать Илья, офицер не выдержал, заскрипел зубами
- Неужели не кому было обратиться за помощью? - спросил он.
- К кому? - приподняла брови Даша. - Эта сволочь всем рассказала, что я продажная и только "ломаюсь"… Поверили, конечно, ему. Я же дворянка. Да мне, впрочем, еще повезло. Помнишь Веру Сверскую? Ты за ней в шестнадцатом году ухаживал.
- Да.
- Ее пьяная солдатня всю ночь насиловала. А что потом с ней сотворили, мне и вспомнить страшно. Даже хоронили в закрытом гробу.
Даша вздрогнула и Николай снова прижал сестру к себе.
- Успокойся, Дашут, - почти неслышно сказал он. - Никто больше тебя не обидит.
- А как вы вообще тут оказались? - спросила девушка. - Как вас первый же патруль не арестовал? Вы же в форме!
- Есть способы, - хитро ухмыльнулся Николай. - Увидишь. Собирайся и пошли, нечего нам тут делать.
- А как же Алексей Игоревич? - подняла на него глаза Даша. - Он без меня пропадет…
- Какой Алексей Игоревич?
- Сосед наш бывший. Помнишь одноногого полковника, который в квартире напротив жил? Ну тот, который тебе кораблик парусный подарил?
- А-а-а… - припомнил Николай. - А он тут причем?
- Красные его на улицу умирать выбросили. Я старика в кладовку нашу поселила, слава Господу, никто внимания не обратил. Он уж и не встает…
Она потянула брата за рукав и сказала:
- Пошли, он тебя, наверное, узнает.
- Подожди, - Николай снова бросил взгляд на дрожащего в углу Илью и того от этого взгляда передернуло. - Я, пожалуй, таки прибью эту сволочь.
Он подошел поближе к красномордому. Впрочем, сейчас лицо насильника имело весьма бледный вид.
- Не стоит, Николай, - раздался позади чей-то голос. - Он и так достаточно получил, а я сейчас сделаю с ним то же самое, что с тем мельником.
Даша обернулась и удивленно замерла. Перед ней стоял человек в такой же форме, как и на всех остальных офицерах, однако кожа его была черной. Арап! Но какой арап… Тонкие, аристократичные черты лица, огромные золотистые глаза и грива снежно-белых волос до пояса. Николай тоже обернулся и кивнул.
- Вы думаете, не стоит, господин дварх-полковник? - спросил он.
- Именно так, - кивнул тот. - Тем более, что я даже усилю воздействие. Он не только станет чувствовать боль от любого удара, который попытается нанести, но и при попытке кого-нибудь изнасиловать тут же лишит себя мужского естества. Собственными руками. Причем, прекрасно понимая, что делает, но сопротивляться своим действиям не сможет.
- Великолепно! - расхохотался Николай. - Просто бесподобно! Уж кто-кто, но эта сволочь заслужила.
Непонятный дварх-полковник кивнул. Хотела бы Даша еще понять что это за звание такое. Никогда до сих пор не слышала. Впрочем, арап ведь явно иностранец. Но как хорошо он говорит по-русски… Странно даже. Вдруг глаза чернокожего офицера загорелись желтым огнем и вскоре стали похожи на раскаленные угли. Господи… Даша испуганно прижалась к брату, но тот остался совершенно спокойным. Видимо, уже наблюдал нечто подобное и уверен, что это безопасно. Доверившись ему, девушка несколько успокоилась, но была все сильно озадачена. Да что там, она вообще ничего не понимала. Дварх-полковник подошел к завизжавшему от ужаса Илье и наклонился над ним. Тело краснорожего выгнуло дугой, он захрипел и потерял сознание.
- Сделано, - удовлетворенно кивнул Релир, потом повернулся и внимательно посмотрел Даше в глаза.
Девушке почему-то показалось, что из нее вынули душу, положили на ладонь и внимательно эту душу рассмотрели. Ощущение было очень странным, пугающим, непривычным. Ей вдруг стало страшно, она почувствовала себя обнаженной и открытой взгляду любого желающего увидеть ее наготу.
- Вот, значит, как? - приподнял бровь дварх-полковник. - Последний кусок хлеба с больным стариком делили?
- Откуда вы знаете? - растерянно спросила Даша.
- Увидел, - улыбнулся он. - Могу только преклониться перед памятью ваших родителей, сумевших так воспитать обоих детей.
- Благодарю, - тоже улыбнулся в ответ Николай, понявший, что Релир просмотрел память его сестры. И сейчас он гордился ею.
- Не бойся, Дашут, - шепнул офицер напрягшейся девушке. - Ничего страшного, вот увидишь, теперь все будет хорошо.
Она облегченно всхлипнула и снова уткнулась брату в грудь.
- И можете не беспокоиться об Алексее Игоревиче, - продолжил дварх-полковник. - Не думаете же вы, что мы оставим одинокого больного человека умирать от голода? Тем более, что после нашего вторжения здесь обязательно появится это, как его там, ЧК, что ли?
- Да.
- И именно за старика они возьмутся в первую очередь. Представьте ему меня, пожалуйста, Николай.
- С удовольствием.
Они прошли в кладовку. На краю кровати сидел штабс-капитан Ненашев и внимательно слушал что-то рассказывающего старика. Увидев вошедших, он поднялся.
- Вы не представляете себе, господа, какой кошмар здесь творится! - мрачно сказал контрразведчик. - Это ужас какой-то!
- Уже представляю, Даша мне рассказала, - ответил Николай и повернулся к старику. - Здравствуйте, Алексей Игоревич!
- Здравствуйте, Коля, - улыбнулся тот. - Если бы вы знали, как мне приятно видеть перед собой русского офицера. Вот только форма у вас всех какая-то странная…