Впрочем, на стенах были граффити - и в немалом количестве, - ничто иное здесь, ей-богу, не заслуживало увековечивания. Несколько минут Фант и сам бездумно разглядывал рисунки и надписи. Очень много было голых, карикатурно изображенных мужчин и женщин с похабно гипертрофированными половыми органами. Кое-где попадались половые органы сами по себе - и обязательно попарно, мужские и женcкие, изображенные в момент, непосредственно предшествующий соитию.
Время от времени мимо проплывали пятна свежей краски - транспортная служба регулярно закрашивала наиболее непристойные рисунки и матерные выражения. Впрочем, мат обладал свойством проступать сквозь/ любой слой самой густой краски. "И ведь хватает же у людей напористости и безделья, - вяло подумал Фант, - проникать в транспортные туннели и, рискуя быть сбитыми воздушной волной /или пойманными стражами порядка, испещрять стены пачкотнёй…"
А вот лозунги почему-то не стирал никто. "Наши орбиты - самые высокие в мире!" - утверждал один аноним. "И уровень радиации - тоже!" - добавлял другой. "Орпос - дом родной", - умилялся третий. "Орпос - хуй взасос", - паскудничал четвертый. Далее шла размашистая надпись: "Платформа Партии - фундамент перестройки". Политическая прямолинейность и избитость фундаменталистского лозунга, видимо, устраивали далеко не всех, посему рядышком размещались надписи-кузены, исчерпывающие тему до конца: "Платформа фундамента Партии - перестройка", "Перестройка платформы - фундамент Партии", "Платформа перестройки - фундамент Партии", "Партия - платформа перестройки фундамента" и, наконец, "Фундамент платформы - перестройка Партии".
Тут и там желтели категоричные приказы, выполненные по одному и тому же трафарету: "На стенах не писать!" Неведомый шутник не поленился и всюду добавил ударение над буквой "и"…
Фант еще не успел позавтракать. Он понятия не имел, когда и где удастся перекусить. Если по-честному, то они с Иолантой едва не проспали отлет дископлана, и лихая пробежка по раннему, но уже отменно оживленному Курсекту вовсе не способствовала мирному расположению духа. Ни на какую экскурсию они записаться не успели и поэтому сейчас путешествовали на правах вольных пассажиров ничуть не связанных жестким экскурсионным регламентом, но и лишенных тех транзитных и продовольственных льгот, которыми пользуются организованные туристы.
Иностранцы были одеты здорово. Это единственная характеристика, которую утренний Фант - не без тени иронии - смог дать их внешнему виду. Наряды пришельцев недвусмысленно указывали на сугубо функциональный склад их характеров: если курорт - значит, курорт, с вытекающими отсюда шортами, рубашками-распашонками, рубашками-апаш, рубашками-майками, темными очками, тапочками, которые хотелось почему-то назвать пинетками, и демонстративным отсутствие лифчиков у женщин.
"Разбегались, черти! - желчно думал Фант, осторожно уклоняясь от развевающихся голоаппаратов и голых грудей какой-то девицы в полуджинсах, которая уже в пятый раз проносилась мимо него. - Будто и не вставали чуть свет. Конечно! Поели уже. И с любовью поели: им небось рагу не дают…"
В отличие от Фанта, Иоланта вообще ни о чем не думала. Она лежала, полуоткинувшись, в кресле и сквозь опущенные веки следила за мучительной чехардой красных и черных точек перед глазами. У Иоланты была мигрень.
Да, читатель, приходится признать: и в XXI веке медицина еще не всесильна. Вот уже и инфаркт побежден, и бронхиальная астма ушла в прошлое, лечение миопатии существенно продвинулось вперед, рак готов сдать позиции, человечество облегченно поставило жирный крест на СПИДах с порядковыми номерами с первого по пятый, а вот такая гадость, как мигрень, продолжает мучить людей, будто сто лет назад. Понятно, что мигрень - не болезнь, а симптом болезни, но от этого понимания не становится легче. Радикального средства от головной боли пока еще не найдено. Как и от СПИДа-6.
Фант вышел на корму и уединился, стараясь не попадаться на глаза суматошным иностранцам.
Внезапно его обдало тугой и душной волной воздуха. Дыхание перехватило, в носу защипало от озона. Мимо дископлана во встречном направлении промчался его красивый белый собрат - линейный дископлан типа "сандвич", прозванный так по причине двух прогулочных палуб - сверху и снизу.
- А ведь разрядник у него барахлит, - вслух сказал Фант, морщась от запаха озона.
Без особого интереса разглядывая уменьшающуюся корму линейного "сандвича", Фант внезапно понял, чего ему хотелось бы сейчас больше всего. Ему хотелось пива.
Ну все! - скажет читатель. Не оправдал автор нашего доверия. Мы читаем его, ждем, что будет дальше, а он нагородил Бог весть какой ерунды! Ну скажите на милость, что за связь может быть между белоснежным лайнером - тем более, это не иначе как гордость Орпосского флота: "Вологда" или паче чаяния "Михаил Ковальчук" - и обыкновенным прозаическим пивом? Стойте, стойте, не торопитесь, - скажу я. Никакой ерунды здесь нет, а связь на самом деле наличествует. Просто биография Фанта мною еще практически не освещена. А ведь в нее входит и такой эпизод: несколько лет назад наш герой тоже летел на подобном лайнере - "Адмирале Геворкяне", - и монотонность полета скрашивалась именно пивом. Подчеркиваю: алкогольным. Арабским пивом чешского образца "Стелла", которое в результате ошибки было заброшено с Земли в гигантском количестве тремя небандерольными рейсами и потому водилось в баре "сандвича" без видимых ограничений.
Сейчас Фанту захотелось любого пива. Безалкогольного, антиалкогольного, суперпротивоалкогольного - любого. А смотрел Фант, как ни поверни, на уносящийся лайнер. В психологии это называется ассоциацией.
Фант прошел в салон и направился к буфету. Очереди не было. Перед Фантом стоял всего один человек. Силленовые горохового цвета шорты доказывали его заграничное происхождение. Человек и сам честно доказывал это, объясняя буфетчику свои замыслы на непонятном языке. Был ли буфетчик полиглотом или нет - остается неизвестным. Факт, что oн схватывал все на лету и прекрасно знал свое дело. Поэтому он спокойно налил чужаку, вспотевшему от непреодолимости языкового барьера, мензурку безградусной водки. Тот радостно закивал головой, хватил спиртонесодержащего спиртного ("В восемь утра!" - ужаснулся Фант), забрал бутылку пива и, произведя перед носом Фанта жест довольства, удалился в свой салон. "О-о! Рашн водка! Харашо!" - должен был значить этот жест. Бутылку пива иностранец нес как зримое доказательство своей удали и осязаемый символ веры.
Буфетчик вопросительно качнул головой в сторону Фанта. Видимо, он затруднялся отнести нового клиента к какой-нибудь определенной национальности, но в то же время и не желал разрушать перед первым встречным иллюзию своей всеязычности.
- Бутылку пива здесь, - вожделенно произнес Фант.
- Э-э, милый, - обрадовался буфетчик соотечественнику. - Опоздал! Последний пузырек перед тобой взяли.
- Как взяли? - ошарашенно переспросил Фант.
- Молча, - спокойно растолковал буфетчик. - Да ты не журись. Не смертельно.
- Ясно дело, не смертельно, - ответствовал Фант, ощущая в груди растущую ненависть ко всяческим закордонным визитерам и в то же время особый всплеск патриотизма, смешанного с осуждением недальновидной сферы обслуживания. Чтобы не посрамить отечественную клиентуру, он взял бутылку клубниколы. Клубникола была теплая.
Дальнейший полет проходил без приключений. Иоланта все так же страдальчески дремала, Фант мужественно боролся с голодной тошнотой, иностранцы изводили последние кадры пленки и, всё более воодушевляясь достижениями орпосовского безалкогольного производства, переходили с неспиртовой водки на диет-коньяк.
Так или иначе, но дископлан наконец примчался к цели, проделав извилистый путь по воздушным коридорам через добрую половину Орбитального Поселения. А целью этой была причальная мачта "Живописный Уголок".
Уголок действительно был очень и очень живописен. Это признала даже Иоланта, хотя ее мигрень и не думала сдаваться после того, как бедная женщина ступила с тряской палубы дископлана на неподвижную твердь.
Здесь, наверное, пора дать представление о размерах Орпоса, потому что слышали о нем все, ко мало кто даст себе отчет, насколько велико Орбитальное Поселение и почему через него надо лететь на дископлане, да еще по извилистым коридорам.
Вообразите себе гигантский цилиндр пятьсот километров длиной и пятьдесят километров диаметром, который обращается вокруг Земли на расстоянии 27 тысяч километров. Это и есть Орпос - самое большое поселение землян в Ближнем Космосе, зримое с Земли (конечно, в ясную погоду) воплощение третьей природы. Здесь размещены заводы, плантации, оранжереи, энергетические установки, обсерватория, рекреационные базы, санатории, наконец, собственно жилье для восьмидесяти миллионов человек… Свободного пространства - при компактном размещении производств, сферы обслуживания и апартаментов - вполне достаточно, но в то же время его - пространства - очень не хватает. Каждый клочок каждого яруса и каждого сектора - на строгом компьютерном учете. Геометрия сети коммуникаций и транспортных каналов подчинена не соображениям удобства или минимизации расстояний, а экономии пространства, поэтому путь между двумя точками - не обязательно прямая линия и не обязательно плавная дуга. Главные средства передвижения на Орпосе - это дископланы (линейные и круизные), монорельс, вакуум-кары и магнитоходы. Системный график движения рассчитывается компьютером, хотя всегда возможны индивидуальные отклонения: водители-то - живые люди. Но столкновений экипажей, а также дублирования маршрутов почти не бывает. А если случается - то редко. И не везде.