Однако Локси не согласился с таким раскладом и, оставив подружку, тут же кулаком зацедил старикану прямо в зубы. Тот кубарем слетел по лестнице, ломая перекладины и давясь заклинаниями, и уже внизу задавил безвинно пробегавшую мимо курицу. А молодой нахал проводил его падение длинной, болезненно щипающейся молнией. Архимаг схватился за свой волшебный посох, намереваясь сотворить незнамо что. Локси же, поставив рекорд по скорости надевания штанов, тоже спрыгнул вниз и совсем уж было вознамерился снести голову разгневанному старикану своей шпагой, которую не откладывал далеко даже во время любовных утех. И совсем бы быть беде, если бы Артезия (так звали внучку) не свесилась сверху в отверстие люка и не обрушила на обоих мужчин быстренько наколдованный, холоднющий водопад. Причём - ничем не прикрыв своих прелестей.
Скандал разгорелся знатный. Ну, за остатки курятника с сеновалом наверху хозяину потом заплатили. Огласку удалось не выпустить за узкий круг посвящённых. А вот казнить молодого Локси показалось чреватым - он хоть и захудалого рода, но всё же и за него нашлось бы кому обнажить меч или взмахнуть жезлом мага. В конце концов порешили миром: дело до смертоубийства не доводить, а затевать свару меж своих - последнее дело. Всё ограничилось высылкой ловеласа из столицы сразу после окончания школы. Да подальше, в пограничные гарнизоны.
Маг на ходу усмехнулся, вспоминая события пятилетней давности. Да, Артезия была хороша… А, чего жалеть - не она первая, не она последняя! И с типично мужским цинизмом отбросив такие проблемы, он устремился далее. Вот и край плато, теперь к болотцу с омутом, где-то тут…
"Ах вот оно что - господа эльфы пожаловали! Так-так, и что же из этого?.. А ведь поодиночке они не ходят, посему сделаем вот что". - Локси привычно вытягивал из жезла волшебную вязь заклинаний, а сам поглядывал вперёд. Эти остроухие, конечно, не мёд, но и гробить их так просто не хотелось. Ведь могли и случайно сюда забрести, или по делу какому…
Есть! Туманно колышащееся облако затрепетало ещё в двух местах, и сразу проявились ещё две фигуры, дотоле незаметные в ночи. Пригвоздив их к месту понадёжнее, маг убрал с себя долой невидимость и подошёл к краю болотца.
– Кто такие, и почему забрались в мои владения? - строго прозвучали его слова в ночном воздухе. Церемониться не следовало, а гнуть шею Локси не любил и не умел. Ну и что с того, что эльфы - задницы им лизать, что ли? Тоже мне, светочи!
"Ого, да это девицы, оказывается! Лучницы и, судя по обмундированию, разведчицы - птички не простые. От таких пакостей дождаться - запросто". - Локси ещё усилил защитные прокси-щиты, и повторил свой вопрос. Не дождавшись ответа опять, подошёл к ближней, которая потревожила Охранное Заклинание и теперь, прилипнув, погрузилась в болотную трясину по самые… гм, чуть не до подмышек, в общем. Не позволив себе переключить внимание на аппетитно выступающие под мокрой одеждой полушария, он шагнул к бледной эльфийке, присел.
И протянул руку, предлагая помощь.
В холодной ночи ауры эльфиек засверкали бледным зеленоватым огнём ярости и презрения. Вместо ответа обе другие лучницы послали свои стрелы, безошибочно наводя их в лунном свете. Однако маг не был бы магом, если бы его так просто можно было угробить. Стрелы бессильно остановились в полушаге от него и, от нетерпения дрожа белым оперением, застыли. А потом осыпались в тину, громко чавкая в тишине.
– Ну что ж, такой язык я понимаю, - Локси выпрямился. Нимало не церемонясь, Силой выдрал из трясины тонущую лучницу, а затем туго спеленал всех троих Связывающим Заклятьем. Поднатужившись, жестом ладоней поднял три тела в воздух и, осмотревшись, направился в обратный путь. Стрелы, извлечённые из болота, он сполоснул в ручье и теперь нёс в пригоршне, а другую руку оттягивала связка луков, кинжалов и метательных ножей. А колчаны повесил на плечо. Лишённые веса разведчицы теперь плыли над землёй, и надо было только направлять их движение. Не обращая внимания на струящуюся от них ненависть, маг быстрым шагом вскоре и добрался до дома.
Стелла изрядно удивилась, когда увидела, что хозяин притащил такую диковинную добычу. Раньше были головы да чучела всякой нечисти, которую насылает неугомонный Хаос. Вон, весь холл увешан по стенам этакой дрянью. И скалят зубы, прямо как живые, упаси Хеннора!
– Неужто эльфки? - она всплеснула руками. Однако, услышав рассказ и потрогав зачем-то острые, хищно зализанные наконечники стрел, только покачала головой в неодобрении.
– Чего б это они, мастер Локси? - затараторила она. По своей природе хоббиты весьма говорливы, но тихая и размеренная служба у мага не давала Стелле повода почесать язык всласть. Да и гости были весьма редки. Вот и сейчас, уловив сердитый блеск глаз хозяина, она торопливо сменила тему.
– Ужин давно готов.
А затем, едва не взвыв от невозможности перебороть себя, выпалила.
– А что вы с ними собираетесь сделать, мастер? - и сама себе испуганно закрыла рот краем белоснежного передника.
Локси открыл дверь в подвал и безо всякого почтения ссыпал туда добычу, прислушиваясь, как та тарахтит по ступеням и шлёпается на земляной пол внизу. Не убудет от них, остроухих. Пусть вежливости поучатся, гордячки!
Затем захлопнул дверь, запер заклятьем. Заметив, что так и держит при себе эльфийское оружие, свалил всё в угол под лестницей наверх. Повернулся к замершей служанке, грозно нахмурился и показал ей кулак.
– Опять болтаешь много? Договаривались ведь!
В глубине своей маленькой хоббичьей души Стелла прекрасно знала, что хозяин не выгонит её и даже пальцем не тронет. И в обиду не даст. А в случае чего и головы за неё поотрывает, невзирая на титулы или количество этих самых голов. Они оба давно привязались друг к другу, и малышка иногда позволяла себе небольшие вольности, которые порой разрешают старым, доверенным слугам.
И, затрепетав тем не менее, стала накрывать на стол в холле. Суп с грибами и артишоками, заставляющий разыграться ещё тому аппетиту; тушёная с лимонником и луком зайчатина, до которой хозяин был большой охотник; салат из овощей и рыбы, от которого за уши не оттащишь обоих. Да запеканка с изюмом, да яблочный пирог на десерт. И много всяких соков - мастер молодец, хмельного употребляет в меру, только по праздникам. И то по большим. Оно и правильно - кто Силой не обделён, тому мозги одурманивать ну никак нельзя, а то быть беде. Стелла как-то представила, что сталось бы, если б хозяин налакался, как те двое кирасир, которых она давеча видела в городе творящими всякие буйства и непотребства…
Покосившись на страшную морду, которую мастер повесил над камином третьего дня, когда вернулся с прогулки весь заляпанный какой-то гадостью и с дыркой в ноге, служанка проворно убрала со стола опустевшую посуду и побыстрее уволокла её на кухню. После еды хозяин любил посидеть с трубочкой, пуская вонючий дым, от которого сама Стелла тотчас же начинала немилосердно чихать. Теперь, когда на пороге Зима, курение с балкона или крыльца перешло в холл, в кресло у камина, и служанка поспешила убраться подальше от ядрёного табачищи, постепенно отравлявшего всю залу.
Локси сидел, задумчиво протянув ноги к камину и уставившись прямо в завораживающе мелькающие языки пламени. Уже и вечерняя трубка выкурена, и даже табачный дым потихоньку утянуло налаженное заклинание, висящее над каминной полкой за статуэткой орла. Уже и спать бы пора, а что-то неспокойно на душе…
Он встал и медленно, задумчиво прошёлся по полутёмному холлу, зачем-то ставя ноги по направлению плашек уложенного "ёлочкой" дубового паркета. Подняв голову, обнаружил, что у лестницы на второй этаж в своём любимом креслице сидит маленькая Стелла, поблёскивая на него отражением огня в глазах.
– Что ты не спишь?
Служанка качнула головой. - Маюсь, как и вы, мастер. Знаю, ведь вам эти лучницы покоя не дают.
Маг не ответил. Ушёл наверх в свой кабинет, и через неприкрытую дверь стало слышно, как он с кем-то говорит по своему волшебному, хрустальному шару. Затем стал говорить ещё с кем-то, да на каком-то напевно-текучем языке. Вздохнув, Стелла вернулась к своему вязанию. Знатную шерсть удалось ей купить на рынке в городе, ох, знатную! Видать, Зима холодная будет, если овчары настригли такое богатство, гоняя свои отары по горным пастбищам. А спицы негромко позвякивали, и петли проворно ложились одна к одной, ровные, как на подбор.
Хозяин спустился вниз, ещё более мрачный. Стелла никогда не лезла с советами, прекрасно понимая, что не ей, видевшей только свою деревню да баронский город редкими наездами, лезть в дела магиков. Поэтому только подняла голову, вопросительно уставясь своими маленькими, как пуговки, глазами. Проводила взглядом, заметив, с каким сомнением была открыта дверь погреба.
– На всеобщем языке говорите? - Локси жестом придал обездвиженным лучницам вертикальное положение и даже прислонил их к стене.
– Х-хуманс, - с презрением, как грязное ругательство, выдала одна из них. Другая только сплюнула ему под ноги. И лишь та эльфийка, которая почти вся была покрыта подсыхающей коркой болотной жижи, гордо подняла голову и процедила.
– Все.
Даже сейчас они были прекрасны - грязные и взъерошенные, с личиками в разводах от камуфляжа и пота. Своими гибкими, какими-то кошачьими, прекрасными и тем не менее опасными фигурами.
– Я говорил по шару с эльфийской цитаделью. Старшего найти не удалось - не знаю, кто там у вас, король или правитель - так я общался с не очень вежливым эльфом по имени Лианнон ап Ивэйн. Он сообщил, что крепость закрыла ворота на зиму, и до весны никто не войдёт и не выйдет. А если я приду, встретят соответственно.
– Мы должны были вернуться до полуночи, - горько бросила заляпанная тиной эльфийка, очевидно, старшая.