- Приказ встать в строй, равно как и приказ убираться прочь, твой ученик проигнорировал. - Слова магистра хлестали не хуже плети, от его спокойного ровного голоса у Декстра холодело в груди. - Он просто напомнил всем, и королевским войскам, и курсантам, и деревенским, что команда Шеридана всегда платила людям за еду, горючее и транспорт честную цену. Что никогда не убивали гражданских. Что среди людей Шеридана нет грабителей и насильников. Назвал Шеридана и его людей истинными воинами, которые сражаются за благо родной земли, за то, как это благо понимают. Да, они нарушили законы королевства, но честь воинскую ничем не осквернили. Заявил, что расправиться с воинами как со зверьём означает самим потерять людской облик. И что лучше быть расстрелянным вместе с настоящими воинами, чем встать в один строй с выродками. Бросил полковнику под ноги курсантский пояс и автомат и встал у стены рядом с Шериданом и его людьми.
Плебей, которого Декстр вытащил из кабака плюгавой деревеньки. Холоп, ничтожество, чернь. Ну почему он - сумел? В группе было ещё четырнадцать человек, половина - сыновья и дочери рыцарей. Почему он?
"Убей меня, Салливан, господин мой, всем, что для тебя свято, заклинаю: убей, - мысленно взмолился Декстр. - Будь милосерден, прекрати эту пытку! Определи казнь. Позволь болью телесной заглушить боль душевную. Ты ведь знаешь, боль души сильнее терзаний плоти. И страшнее. Ты ведь воин, господин. Так пощади меня, убей, избавь от этой муки".
- Командир курсантской группы, - всё так же спокойно и невозмутимо говорил магистр, - заявил, что команда Шеридана предстанет перед гражданским судом, а если всякая по недоразумению нацепившая мундир срань попытается помешать осуществлению правосудия, то как со сранью поступать надо, его курсанты знают. Спустя два дня Шеридан и его люди предстали перед Гражданским судом короны. - Магистр умолк.
Декстр отважился немного приподняться, глянуть магистру в лицо.
- К счастью, - сказал магистр, - у тебя хватило ума отозвать четвёртую курсантскую группу в крепость сразу после инцидента с Шериданом. Ничего заметного твой ученик с тех пор не натворил. Или есть что-то, о чём я не знаю?
Генерал едва заметно перевёл дыхание. Магистр разрешил говорить. И задал вопрос, вместо того, чтобы произнести приговор. Значит, наказание окончено. Декстр выпрямился, положил, как того требовал этикет, левую кисть на правую. Руки едва заметно дрожали, путешествие в недавнее прошлое истерзало не хуже огня и дыбы.
- Нет, магистр, - ответил он. Остановился, мгновение передохнул. На длинную фразу не хватает сил, голос задрожит. - Чижик занят только учёбой. За две недели никаких происшествий.
- Как ни странно, - хмыкнул Салливан.
- Магистр, - решился Декстр, - в орден Чижика привёл я. Это было ошибкой. Но я исправлю её.
- Каким образом?
- Чижика необходимо уничтожить. Я сделаю это так, что его смерть ни у кого не вызовет подозрений.
- Нет, генерал, - сказал магистр. - Твой ученик будет жить. Больше того, с этого дня ты отвечаешь за его жизнь головой.
От изумления Декстр вскочил на ноги, не дожидаясь позволения магистра.
- Чижик опасен для ордена!
- Чижик помог ордену больше, чем кто бы то ни было за последние десять лет, - ответил магистр. - Сядь.
Декстр опустился в кресло.
- Но досточтимый… - начал он.
- Сепаратисты сами предложили начать переговоры, - прервал магистр. - Впервые за два года они захотели разговаривать, а не только стрелять. Посредником в переговорах обе стороны избрали орден.
- Сами избрали? - не поверил генерал.
- Да. Сами. Как в эпоху расцвета. И вожди сепаратистов, и премьер-министр с верховным маршалом заявили, что если Чижик посчитал нужным вступить в орден, то в нём действительно должны быть люди понимающие что такое честь и доблесть, ложь и правда. Иначе что бы Чижику там делать?
- Это оскорбление, магистр, - вскипел Декстр. - Оценивать орден по какому-то курсанту, да ещё вслух об этом заявлять!
- В обычных условиях - да, такие слова были бы оскорблением, - согласился магистр. - Но только не сейчас. Популярность орден теряет стремительно, и как плохим военачальникам, которые не могут похвастаться своими победами, нам приходится гордиться одиночными подвигами своих бойцов. Пусть и курсантов. Благодаря твоему ученику мы можем сказать: "Если даже простой курсант сумел проявить столь высокие справедливость и доблесть, то рыцари вообще само воплощение воинского благородства". Выходка паршивца пришлась как нельзя кстати. Мадагаскарцы очень эмоциональны и романтичны, падки на всё яркое, от футболки до поступков. Он сумел произвести на них впечатление. Такой удачный ход ни один аналитик бы не придумал.
- Другие поступки не столь благотворны, - возразил Декстр. - "Уложение" не принесло ничего, кроме вреда.
- Ошибаешься. Да, "Уложение" оскорбительно и унизительно для ордена, но пришлось по вкусу поселенцам, тем более, что у Соколов такого нет. Даже зомбаки перестали смотреть на нас как на таракана в супе. До симпатии ещё далеко, но уже появился лёгкий проблеск интереса, - магистр едва сдерживал довольную усмешку. - Чижик ордену необходим.
- Он опасен.
- Сейчас он необходим.
- Нет, - решительно сказал Декстр. - Опасность перевешивает пользу. Чижика необходимо убрать. А его смерть, - губы Декстра искривила пустая, без тени чувств, улыбка, - может принести ордену и дополнительную пользу - гибель героя производит впечатление гораздо больше прижизненных подвигов.
- Ты его учитель и защитник, генерал Декстр, рыцарь ордена, - приговорил магистр.
Декстр склонил голову - это приказ. Но приказ ошибочный. За сиюминутной выгодой магистр не видит завтрашней беды. И не желает ничего слушать, упёрся как ишак на рыбном рынке.
- Нельзя стать учителем тому, - ответил Декстр, - кто учиться не желает.
Магистр вопросительно приподнял бровь.
- От воинского мастерства Чижик берёт только то немногое, что считает для себя необходимым, - пояснил Декстр. - Остальное - лишь бы контрольную на дохлую тройку сдать.
- Принцип отбора? - спросил Салливан.
- Под настроение. По одной и той же дисциплине на одном этапе занимается с полным погружением, на другом - лишь бы от наставника отвязаться. В нём отсутствует дух воина.
Салливан только фыркнул.
- Да, магистр, Чижик рыбак, а не воин. Равнодушен к власти - сумел подчинить командира группы, капитана, опытного боевого рыцаря, но влиянием не воспользовался. Слава ему не только безразлична, но и мешает, потому и ведёт себя вторую неделю тихо, как мышь под метлой, ждёт, когда забудутся его похождения. Доказать превосходство не стремится, не утверждает себя. Воинский путь для Чижика не жизнь, а работа - нудная, скучная и глубоко безразличная.
- Не вяжется с его свершениями.
- Вот поэтому Чижик и опасен, - убеждённо сказал Декстр. - Он не стремится к свершениям, просто делает то, что считает нужным в данную минуту, о дальних последствиях не задумывается. То, что мы называем свершением, для него - мелочь, сделал и тут же забыл, вроде как пожилой даме помочь поднять оброненную сумочку или походя цыкнуть на пацанву, чтобы банки из-под лимонада под ноги прохожим не бросали. Вдумайтесь, магистр, - попросил Декстр, - если то, что он делает - мелочь, то что будет для него свершением? Чижик не воин, магистр, в нём есть что-то гораздо больше воинской силы. Я не знаю, что это, даже описать не могу, но оно опасно. Я не могу понять, куда влечёт Чижика, но с орденским его путь не совпадает совершенно точно. Уничтожить Чижика необходимо.
- Заладил - уничтожить, уничтожить, - досадливо дёрнул плечом магистр. - Это всегда успеем. Ты его учитель, так и научи видеть прелести рыцарского пути, покажи его величие.
- Величие Чижику не интересно.
- Ну так заинтересуй! - сорвался на крик магистр, передохнул и сказал немного тише: - Какой ты, к дьяволу, учитель, если не можешь увлечь ученика своим мастерством?! Ордену требуется свежая кровь - молодая, сильная, горячая, полная жизни. Не нравится величие, зацепи на то, что нравится! Думай, изучай ученика, наставник фигов. Привык, что рыцарские детишки сапоги тебе готовы вылизать, лишь бы в геометрики взяли. На девять десятых - тупое "мясо", только и могут, что на церемониях мантиями трясти. Работать уже не с кем. - Магистр едва сдерживался, чтобы не влепить упрямому генералу затрещину. Самодовольный кретин, в конец отупел от лёгкой жизни в спокойном округе. - Конечно, Чижику не нравятся замшелые приманки для высокородного быдла. На них польститься смогут только те, кто отродясь ничего лучше не видели, для кого весь мир в крепостном дворе и родительском поместье умещается, кто привык держаться за мамочкину юбку и командирские штаны. А Чижик людь вольный, чего только не повидал, ему все твои древние сказки как рыбе акваланг! Думай, выискивай в орденской жизни то, что придётся по вкусу дерзким и смелым! - опять сорвался на крик магистр. - С талантливыми людьми всегда нелегко. Это с дубаками всё просто - гони как куклу куда хочешь. Только великих дел куклы не свершают. А ордену нужны именно великие дела, великая мощь, иначе мы станем ничем. Или у нас появятся рыцари новой породы, или орден умрёт. - Магистр заставил себя успокоиться и ровно, буднично приказать: - Иди работай.
Декстра к двери как ветром сдуло. Рыцарь уцепился за дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев. Умоляюще глянул на Салливана.
- Иди, - коротким словом магистр вытолкнул генерала прочь из комнаты так, что остановиться тот смог лишь на межэтажной лестничной клетке, даже о лифте забыл. Рыцарь подошёл к окну, посмотрел на парковый фонтан. Жаркое полуденное солнце беспечно играло лучами в прихотливых сплетениях водяных струй.