- Есть места, - неопределенно сообщил Теха, и присел на маленький чурбачок. В руках его появилась большая деревянная ложка. Он зачерпнул каши и осторожно попробовал. Почмокал губами, и лицо его изобразило райское блаженство. Горячо, сыро не бывает! Кушайте, господин благородный, употребляйте на здоровье!
- Что ты заладил? - буркнул Слава, - Благородный, благородный… Какой я тебе благородный? - он пристроился рядом на корточках. Пригодных для сидения чурбаков больше не было, не сгонять же пацана с его места. Взял лепешку. Откусил. Практически сухарь.
Теха, уловив его вопросительный взгляд, не сходя с чурбака, пошарил в своем мешке, и извлек оттуда еще одну ложку. Протянул ему, и больше ни на что не отвлекаясь стал, за обе щеки, уплетать кашу.
Слава принял ложку. Скептически осмотрел ее и протер наиболее чистым краем рубахи. Попробовал кашу, скривился - вкус ее был адекватен запаху. В голове отчетливо всплыло выражение - "березовая каша". Хотя на земле это выражение, кажется, имело совсем другой смысл. Вкус у этого варева практически отсутствовал, и еще оно было абсолютно не соленым. В общем - никаким. Вяленое же мясо оказалось жестким, как подметка, и, при попытке его жевать, волокна отчаянно застревали в зубах. "Ну что ж делать, - философски рассудил Слава, - придется привыкать к особенностям местной кухни".
Следующие десять минут прошли в молчании. Только ложки стучали об котелок.
- Как думаешь, - домучивая свой кусок мяса, спросил Слава - если мы следом пойдем, твоих сумеем догнать?
- Это вряд ли, - мальчик довольно рыгнул и отвалился от котелка. Уф, кажется, наелся! Да зачем нам их догонять? Нам бы до Кумеса добраться, а там все рядом.
- А ты сам как тут оказался?
- А я к тетке на хутор ходил. Меня мамка на десяток дней к ней отправила - тетке рожать, а я в помощь по хозяйству. Лучше, конечно б, девку… да где ж ее взять, пришлось мне за мелкими смотреть!
- Так может проще, обратно к тетке вернуться?
- Не-е-е! - Теха облизал ложку и сунул ее в мешок. Ее там и след простыл. Она как сигнальный дым увидела у Северного перевала, так сразу все поняла, не в первый ж раз. Даром, что только опросталась, тут же поскидала все свое барахло и мелюзгу в возок и в лес к мужу - он у нее на заимках сидит - пасечник. Там есть, где укрыться. А если что, в Лин уйдут.
- А ты, почему не с ними? - удивился Слава.
- А меня она отправила прямиком через долину, чтобы своих на всякий случай предупредить, вдруг дым не увидели. Хорошо, что увидели! Я бы все равно не успел, - он принялся ковыряться в зубах маленьким ножичком.
- Перестань, зубы испортишь! - машинально сделал замечание Слава.
- Видать, Проклятые с гор спустились…
- Кто?
- Ну, хэку. Акети их так называют - Вечнопроклятые. Что ты так уставился? Ты еще скажи, что кто такие акети не знаешь?
- Понимаешь… Слава мучительно придумывал объяснение своей несостоятельности в общеизвестных вопросах. Да не смотри ты на меня, как на идиота! Я ж тебе говорю - прибыл издалека. По дороге упал с коня… стукнулся головой, вот память и отшибло.
- Совсем что ли? - удивился Теха.
- Нет не совсем… что-то помню, а что-то не помню.
Теху, казалось, такое объяснение удовлетворило. По крайней мере, подозрительный огонек в глазах погас.
- Да… продолжил он, - что с заставой на Северном перевале произошло, и подумать страшно. А тех чудищ, что ты описал, я не знаю… прежде таких не было. Видать новых оборотней "рыжие" вывели. Они мастаки на всякие мерзкие штучки. Сами-то недомерки, соплей перешибить можно, а вот слуги их… Ты же гракху видел?
- Кого? - не понял Слава.
- Ну, эта… "лошадка", на которой "ржавый" приехал. Они по обе стороны Кипящего озера живут, и на нашей, и в Незнаемых землях. Наши-то, они тихие, мирные, рыбешку ловят, лягушек всяких, ящериц. Ростом мне по пояс. Я их в зверинце видел, в Лине, когда мы с теткиным мужем на ярмарку ездили. А из своих гракх, Проклятые таких чудищ вывели!.. Ну, ты видел. Для них человечина - лучшее мясо!
- А чего им надо, хэку этим?.. Слава задумался, подбирая слова. Зачем они на людей нападают?
- Зачем? - Теха посмотрел на него как на умалишенного. Они же ВРАГИ!!!
Немного подумал и добавил. Раньше здесь была ихняя земля. До самого Срединного моря. Потом наши с акети вышибли их за Зыбучие Камни.
- Понятно, - сказал Слава, и резюмировал. В таком случае задерживаться нам тут не стоит, а то еще какая-нибудь компания заявится.
* * *
Через полчаса они покинули деревню, и двинулись по проселку в сторону противоположную той, откуда пришел Слава. Шли ходко, почти не останавливаясь, и к полудню достигли выхода из долины - каменные стены расступились в стороны, и путешественники оказались на краю обрыва. Прямо под ногами расстилалась вторая долина - пошире первой. По ее дну текла горная река. Подгорица - как назвал ее Теха. Но чтобы к ней спуститься пришлось петлять по горному серпантину между высоких гранитных утесов - так что и на речку и на "нижнюю" долину Славка успел налюбоваться за два часа предостаточно, и все под разными ракурсами. Примерно в километре к югу, земля опять вздыбилась горным хребтом. Две гряды образовывали неширокое ущелье куда ныряли и речка и дорога. Туда же свернули и путники.
Пройдя километра два, решили сделать небольшой привал. Спустились к реке. В этом месте ее устье несколько расширялось, образовывая несколько мелких заливчиков и проток. Вода там была не такой ледяной, как в самой реке и Слава не преминул возможностью искупаться. Раздевшись до трусов, он вошел в воду и с минуту плескался, фыркая от холода и шумно сопя, словно большой тюлень, с наслаждением смывая с себя грязь и пот. На предложение присоединиться, Теха презрительно пожал плечами:
- Делать мне боле нечего!
Когда Слава выбрался на берег, он увидел, что мальчик привязывает к длинной палке свой ножичек. Соорудив, таким образом, некое подобие копья, Теха направился к берегу. Река в этом месте образовала небольшой порог, и мальчик ловко прыгая, с камня на камень, добрался почти до середины реки. Там он присел на корточки и, отведя назад руку с импровизированным копьем, стал пристально вглядываться в воду. Неуловимое движение, и на острие копья уже бьется, большая серебристая рыбина. Теха издал торжествующий клич, и, сняв добычу с лезвия, швырнул ее на берег. Слава подошел к ней, присел на корточки. Золотистая в черных пятнышках, смахивающая на форель рыбина, извивалась, била хвостом по речной гальке, судорожно разевая, полный острых зубов, рот. Слава поймал ее за хвост, приподнял - килограмма два наверно будет. Молодец пацан!
С реки раздался недовольный вскрик Техи - на этот раз охотник промахнулся.
Пока Слава полоскал свои вещи в реке, мальчишка умудрился поймать еще пару рыбин, после чего вернулся на берег. Удовлетворенно присвистнул, оценивая улов. Посмотрел вопросительно на старшего товарища?
- Сейчас запечем или?..
- Ушица бы знатная получилась, - сказал Слава, - жаль только, нет у нас ни картошки, ни лука, ни хлеба!
Теха не понял, о какой картошке и луке говорит его спутник, но расспрашивать не стал, а предложил:
- Слышь, Валад, тут через осьмушку дневного перехода, будет двор старого Махи. Отдадим ему рыбу, он одну себе заберет, а две нам пожарит… с тюрлей. М-м!.. Теха предвкушено закатил глаза. Вкуснотища!
- С тюрлей, так с тюрлей, - согласился Слава. Есть хотелось пока не сильно. Все-таки, то варево, которым накормил его утром мальчишка, оказалось довольно сытным.
Через пятнадцать минут, одежда, разложенная Славой на горячих от солнца камнях, немного подсохла, и он, ежась от холода, натянул ее на себя - на ходу досохнет.
Спорым шагом они прошли еще около пяти километров. Впереди Теха, помахивающий своим копьем, с нанизанным на него уловом. В трех шагах сзади Слава, с тубусом на правом плече и Техиным мешком на левом. В тубус, Слава, так больше и не заглядывал - то некогда, то не до того было. А если честно сказать - он испытывал почти физическое отвращение, как к самому футляру, так и к его содержимому, не без основания полагая, что именно из-за них он оказался в этой срани. Даже случайный взгляд, брошенный на тубус, вызывал у него уныние. Теха, напротив, пребывал в приподнятом настроении и непрерывно болтал, то и дело, поворачиваясь к Славе, и приставая нему с расспросами, - из каких он "благородных", да в каких странах и городах ему приходилось бывать. Слава отмахивался или врал что-нибудь на ходу. А больше отмалчивался, не очень-то и вникая, о чем именно расспрашивал его Теха.
Впереди показался скальный выступ, далеко вдающийся в ущелье. Дорога огибала его, спускаясь к самому берегу реки.
- Ну вот, - сообщил Теха, - за этим поворотом и будет Двор старого Махи. Покушаем там, отдохнем и дальше пойдем. Идем ходко, так глядишь, к завтрему вечеру доберемся до Кумеса, а там и Ивица рядом. Нам бы только Ивицы достичь. И отогреемся и отъедимся. Мамка такие пироги печет, верь ты мне, с чем хочешь, хоть ни с чем, а за уши не оттянешь! - разглагольствуя так, он завернул за выступ скалы, и внезапно остановился. Так неожиданно, что Слава чуть не уткнулся ему в спину. В двухстах метрах впереди, горелыми остатками досок чернело пожарище. Кое-где еще поднимался дымок. Ветер дул путникам в спину, иначе они бы уже давно знали то, что теперь говорили им глаза.
- Этот, что ли Двор?
Мальчик молча кивнул.
- Покушали жареной рыбки, - заключил Слава, - с тюрлей…