– Я не буду ставить душу, – ответила Марори. Может быть, хоть теперь он отстанет?
– Ты всегда начинаешь то, чего не можешь достойно закончить, а? – Хриплый сделал резкий выпад, схватил ее за руку и буквально вырвал из объятий Эашу.
Он был холодным. Даже нет – ледяным. Девушку будто вморозили в вековой айсберг. Марори остолбенела, ужас сковал по рукам и ногам. Она даже не удивилась вылетевшему изо рта облачку пара. Пальцы хриплого схватили ее за подбородок, заставили до боли в шее задрать голову и встать на цыпочки, но и тогда она едва доставала ему до плеча. Тусклые огни налились ртутным пламенем, они пугали и завораживали одновременно. Кем бы ни был этот загадочный Крэйл, Марори совершенно точно знала, что никогда прежде не встречала никого страшнее.
Хриплый склонился к ее уху и так, чтобы слышала только она, прошептал:
– Я помогу тебе закончить Третий круг, если ты дашь мне прикоснуться к твоей душе. Мое пари. Принимай или проиграй, потому что самой тебе не справиться, Марори Милс. Потому что здесь в одиночку ты сдохнешь. Через день, через неделю или через месяц, но тебя уничтожат и растопчут.
– Я тебя боюсь, – так же шепотом призналась она.
Казалось, мир перестал существовать, растворился за пределами его голоса и всепоглощающего цепенящего ужаса, который проник ей под кожу и лишил возможности сопротивляться.
– Меня многие боятся, но если ты согласишься – я тебя не трону.
– А если нет?
– Ты знаешь ответ на этот вопрос. – Последнее он произнес едва слышным шепотом.
Она твердила себе, что откажет. Это же так просто: открыть рот и произнести всего одно короткое "нет". Но ртутный взгляд пытал и подчинял, вытравливал остатки храбрости, сковывал смелость. Светлые, да что же он такое?!
Но если он в самом деле поможет?
"В Дра’Море ты в безопасности", – голосом ночного убийцы прошамкал внутренний голос.
– Иди ты к черту! – был ее ответ.
Она скорее почувствовала, чем услышала разочарованный стон.
– Мы еще вернемся к этому разговору, потому что тебе здесь не место, и я – твой единственный шанс.
Крэйл с силой сжал ее пальцы, отчего руку до плеча прожгло ледяной иглой. Марори дернулась – и оказалось, что ее больше никто не держит. Она свободна. После холодной хватки обычное тепло столовой обдало жаром. Девушка обвела вокруг невидящим взглядом: только тени, бесформенные и пустые, словно она и сама тень, по случайности забредшая в эту реальность.
– Что он тебе сказал? – словно сквозь толщу воды донесся голос Эашу.
Что сказал? Разве они не слышали?
– Я сказал, что меня не нужно бояться, – за нее ответил хриплый.
Марори продолжала барахтаться на грани сознания и беспамятства; дальнейший разговор ускользал от нее, как песок сквозь пальцы. О закладе никто и не вспоминал. Эашу смотрел на нее так, будто она кролик на заклании. Когда мир вернул себе прежние очертания, Марори увидела удаляющуюся фигуру Крэйла. Снова сгорбленную и тщедушную, в сопровождении натужного кашля древнего старика.
А уже через секунду перед носом замаячило знакомое лицо Нима. Он широко улыбался, источал тепло и доброжелательность. Удивительно, как быстро она заскучала по таким простым, но чуждым этому месту эмоциям.
– Привет! Вижу, ты успела тут кое с кем познакомиться!
– Это что за чучело? – зевнул Ниваль.
Эльф не подал виду, что слова его задели (или в самом деле не придал им значения?). После пары общих фраз он предложил Марори прогуляться. Та согласилась. Прогулка на свежем воздухе – то, что сейчас нужно. Эашу царским жестом отпустил "свою цыпочку" и пообещал открутить "ушастому" голову, если тот хоть подумает разинуть рот на его собственность.
Снаружи окончательно стемнело, темно-красный рог луны выглядел зловещим оголовьем серпа, которым ночь вот-вот примется пожинать кошмарные сны. После произошедшего в столовой Стражи у двери казались лишь бледной тенью страха. Просто два стальных увальня, поставленных нести свою службу.
Ним ни о чем не спрашивал, но Марори и без его вопросов исторгала бурный поток эмоций. Она кричала, проклинала свое безрассудство, придумывала новые и новые ругательства для своего простодушия и глупости. А потом, уткнувшись эльфу в плечо, долго и громко ревела.
– Какая же я дура, Ним, – всхлипнула она, до боли сжав в кулаках ткань его куртки. – Я совершенно не думала о последствиях. Я обманула всех, но себя – прежде всего. Подумала, будто теперь все кончено и…
Она вовремя остановилась, чуть не выболтав самое страшное.
– Что мне теперь делать? – Она вытерла нос рукавом, отодвинулась, ругая себя за слабость. – Тот оборванный сказал, что я и месяца не протяну – и это правда.
Эльф поднял было руки, чтобы обнять ее, но тут же опустил, и они безвольно повисли вдоль тела. Он выглядел озадаченным, как человек, который хочет сказать "Ну так сама же приехала?", но природная вежливость и чувство сострадания явно мешали ему вколотить последний гвоздь в крышку ее гроба.
– Я постараюсь узнать, что за тип этот Крэйл, – пообещал Ним. – Узнать, что они все за личности.
– Разве это что-то изменит?
– Врага нужно знать в лицо, – рассудительно сказал он, – чтобы найти против него подходящий прием. Эй, ну хватит рыдать.
Он поделился пачкой одноразовых салфеток, половину которых Марори тут же истратила.
– Забывай о слезах, тут этого не любят, – наставлял эльф. – Знаешь поговорку: с волками жить, по-волчьи выть? В Дра’Море либо ты такая, как все, либо тебя заклюют и растопчут. Никто не будет церемониться с простокровками, не жди сочувствия и понимания. Твой спор – это ведь, с одной стороны, и хорошо. Ты показала характер.
Марори не удержалась от нервного смешка.
– Но и плохо, – Ним не преминул добавить ложку дегтя, – неизвестно, что это за тип и насколько он серьезен. Хотя я думаю, это все простые понты. Душа – неприкосновенное табу.
– Этот. Крэйл, – имя не желало выходить наружу, встало в горле и мешало дышать. Она сипло втягивала прохладный ночной воздух. – Он обещал помочь. Как думаешь – вранье?
– Я бы не сильно полагался на его помощь, хотя, может быть, если обстоятельства. – Эльф вконец заблудился в собственных словах, отмахнулся от них. – В общем, есть повод для паники, но нет повода опускать руки.
– Что означает "прикоснуться к душе"?
Было видно, что Ниму очень не хочется отвечать на этот вопрос. Он поскреб затылок, пошамкал губами и постоянно уводил взгляд в сторону, но Марори спрашивала снова и снова, пока он не сдался.
– Формально, он бы получил кусочек твоей души. Но это только в теории. Сомневаюсь, что он настолько псих, чтобы натравливать на себя дознавателей.
– И что потом?
– Скорее всего, он хочет получить силу для каких-то своих целей. Душа, даже маленькая ее часть, – огромный источник энергии. Карманный ядерный реактор. – Ним смешно выпучил глаза, пытаясь ее отвлечь, но Марори оставила ужимку без внимания.
– То есть, если бы я согласилась, то он бы. меня убил? – напрямую спросила она.
Ответ Нима утонул в долгой сирене. Как будто набат, она пронеслась над всем Дра’Мором. Марори вопросительно уставилась на собеседника – он же тут все обо всем знает, что это за новая напасть?
– Публичное наказание, – сухо сказал эльф, – всем студентам нужно собраться на Пыточной площади.
Пыточной площади? Марори передернуло. Что это за кровавое забытое средневековье? На миг она подумала, что это розыгрыш, но эльф взял ее за руку и повел за собой. Не похоже, что шутит. Он шел быстро и поторапливал ее.
Пыточная площадь находилась за главным учебным корпусом. У Марори сбилось дыхание, когда оказалось, что место в самом деле оборудовано соответственно названию. Посредине подножие, уставленное всякими пыточными приспособлениями, но хоть без гильотины и плахи. Здесь уже было не протолкнуться, а студенты все продолжали прибывать. И не только студенты, но и преподаватели. Ним смог протолкнуться в первые ряды, несмотря на то, что Марори, наоборот, хотела остаться как можно дальше. "Ты должна увидеть, чтобы понять", – серьезно зыркнув на нее, пояснил он свою настойчивость. Пришлось довериться.
На помосте стояли двое. Один в почтенной седине, с багровым испещренным морщинами лицом и короткими витыми рогами.
– Декан Халар, правая рука Магистра Дамиана, – шепнул ей на ухо Ним. – Редкостная бездушная тварь. Проще у Магистра выпросить прощения, чем смягчить этого. Ему только дай повод устроить показательную порку – он своего не упустит.
Второй был молодым инкубом, старостой группы провинившегося. Ним сказал, что по местному уставу именно староста приводит наказание в исполнение. Инкуб стоял в рубашке с закатанными по локоть рукавами и с плеткой в руках. А потом вывели провинившегося: крепкого обнаженного по пояс горгула. Пока староста пристегивал его к пыточным столбам, декан зачитывал провинность и наказание.
– Потерял пропуск? – переспросила Марори, подумав, что ослышалась. – Его будут пороть за то, что он потерял кусок пластика?!
Ним кивнул.
– И не кусок пластика, а ключ от двери в самое сердце Темных, – поправил он. – Наверное, какой-то благородный мажор, потому что за такое обычно исключают без права повторного поступления и восстановления. С такими вещами тут строго.
В заключение декан огласил наказание провинившемуся – двадцать ударов плеткой – и прочел короткую мораль о безалаберности студентов и о том, что безопасность Дра’Мора находится в руках каждого из них. Марори в оцепенении таращилась на плетку – громадное орудие для наказания в руках инкуба. Да она же в полруки толщиной, как можно выжить после двадцати ударов вот ЭТИМ?