* * *
Лучиано направился к воротам, но, не дойдя до них, замедлил шаг, свернул в сторону и, словно случайный прохожий, побрел вдоль дворца. Он с любопытством осматривал фасад. Роскошное здание, с этим не поспоришь. Оно покоилось на двухэтажном цоколе из грубо отесанных камней. Над цоколем возвышались два одинаковых этажа с высокими сводчатыми окнами. Бельэтаж украшали два крытых и один открытый балкон с каменной балюстрадой. По обе стороны от окон располагались скульптуры резвящихся богинь победы, а вдоль верхнего этажа выстроились могучие кариатиды*, подпирающие головами карниз.
Лучиано дошел до угла дворца. Нужно было на что-то решаться. В эту минуту перед воротами остановилась еще одна прекрасная карета с гербом на дверце, из которой вышли гости, приглашенные в салон хозяйки дворца.
Что делать дальше? Повернуть назад, снова прокрасться в дом Дракас и узнать, какое наказание полагается за пропущенное занятие? Его все равно накажут, но это, по крайней мере, должно быть не напрасно.
Тем временем гости уже вошли в вестибюль. Кучер щелкнул языком, и вороные лошади тронулись с места. Лучиано сделал два глубоких вдоха и следом за гостями стал подниматься по роскошной лестнице.
Ему удалось дойти лишь до верхней площадки. Раскланявшись перед графиней Хенкель фон Доннерсмарк и ее племянницей Цецилией, дворецкий демонстративно встал поперек дороги, преграждая путь наследнику клана Носферас, который собирался незаметно пройти за дамами.
- Можно мне взглянуть на ваше приглашение, господин…
Лучиано ощупал карманы фрака и смущенно посмотрел на дворецкого.
- Дело в том, что я забыл его дома, - сказал вампир и попытался протиснуться мимо дворецкого.
Однако хорошо вышколенного слугу было не так-то просто одурачить.
- Мне очень жаль, господин. Подождите здесь. Я немедленно доложу баронессе фон Тодеско о том, что вы прибыли. Как мне вас представить? Ваше имя?
- Синьор Лучиано де Носферас из Рима, - раздался чей-то голос за спиной дворецкого.
Элегантно подобрав шлейф своего платья, по лестнице спускалась Кларисса. Она выглядела просто изумительно. Лучиано почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
- Себастьян, все в полном порядке. Синьор де Носферас - мой гость.
Кларисса взглянула на Лучиано и протянула ему руку. Очарованный вампир поцеловал ее тонкие пальчики, обтянутые белой перчаткой, и предложил ей свой локоть. Дворецкий с недоверием покосился на юношу, но ничего не сказал. Он отступил с дороги и поклонился, хоть и не так низко, как перед этим графине.
Кларисса провела Лучиано через вестибюль и гостиную в бальный зал, который сегодня был заставлен канапе и низенькими столиками. Возле них стоял рояль. К одному из стульев прислонили виолончель. В зале собралось уже больше тридцати гостей. Они разбились на группки и разговаривали друг с другом. Слуги в ливреях ходили по залу с подносами, на которых стояли хрустальные бокалы. Бордовая и золотисто-желтая жидкость мерцала в свете свечей.
Кларисса подвела своего спутника к оконной нише, расположенной в стороне от остальных гостей. Высокие двери вели на балкон.
На другом конце улицы Лучиано увидел здание оперного театра. Вампир с надеждой посмотрел на Клариссу, но она неожиданно отстранилась от него.
- О чем вы думали? Вообразили, что сможете попасть сюда просто так? А вы дерзкий юноша, Лучиано!
- Я хотел снова увидеть вас, - простодушно ответил Носферас.
- И поэтому решили явиться в салон моей матери без приглашения?
- Я прочитал о нем в газете. Как еще я мог снова встретиться с вами?
Лучиано попытался взять девушку за руку, но она не позволила ему этого сделать.
- К примеру, как все цивилизованные люди, отдать свою визитную карточку дворецкому и ждать, пока вас не пригласят на завтрак!
"Но я не цивилизованный человек. Боюсь, я не подхожу под это определение, - подумал Лучиано. - Кроме того, я все равно не смог бы нанести визит вежливости днем".
- Да, наверное, так бы и поступил обычный представитель светского общества, - согласился с Клариссой вампир.
- Но вы себя таковым не считаете? Вы не представитель светского общества или не обычный? - поддразнила она Лучиано.
- Как вам будет угодно.
Наступила неловкая пауза. Вспомнив о хороших манерах, Кларисса спросила своего гостя, не желает ли он осмотреть дворец. Лучиано с радостью согласился. Конечно же, он понимал, что девушка имела в виду только зал и гостиные бельэтажа. В личные комнаты членов семьи, а также в расположенные в мезонине каморки слуг, кухню, кладовые и на конюшни она его не поведет.
Лучиано проследовал за Клариссой из бального зала в не менее роскошную гостиную, а потом в музыкальную комнату. Девушка с легкостью вела светскую беседу, в то время как Лучиано судорожно обдумывал, что сказать. Он не мог рассказать о своей семье, которая жила в старом дворце Нерона под Оппийским холмом. Или об академии вампиров. О своих друзьях, которые, как и он, могли гулять только ночью и которые скоро начнут питаться лакомой теплой кровью людей.
О чем же Лучиано мог с ней поговорить? Он чувствовал, что девушку начинало беспокоить его молчание. О чем ее спросить?
Вампир попытался вспомнить, что было написано о семье Клариссы в газете. Насмешки над ее отцом и утверждение, что денег у него гораздо больше, чем ума, были явно не подходящей темой для разговора. Отчаявшийся Лучиано ходил взад и вперед вдоль портретов, развешанных в музыкальной комнате, пока не остановился напротив двух овальных картин в золоченых рамах.
- Это, случайно, не Иоганн Штраус, знаменитый король вальса?
Кларисса кивнула.
- Этот портрет был написан около пятнадцати лет назад. Я была еще совсем маленькой, когда Штраус заходил к нам во дворец. Кстати, именно в этих комнатах он и познакомился со своей будущей женой Йетти. Она изображена на соседнем портрете.
- Красивая и обаятельная женщина, - сказал Лучиано, которому больше ничего не пришло на ум.
Кларисса немного сдержанно кивнула.
- Да, я тоже так думаю. Но не всем в этом доме нравится то, что эти портреты здесь висят.
- Почему? - сразу же спросил Лучиано.
Кларисса была такой очаровательной, когда говорила, и вампиру нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.
- Йетти, вернее сказать Генриетта Трефц, была любовницей моего дяди Морица. Она родила ему двух детей, а потом повстречала Иоганна Штрауса и влюбилась в него так же, как и он в нее.
- Что же произошло затем? Она оставила вашего дядю, не так ли?
Кларисса кивнула.
- Да, он отнесся к этому с пониманием и даже дал ей хорошее приданое. Можно сказать, что таким образом мой дядя поспособствовал тому, чтобы Штраус написал свою прекрасную оперетту "Летучая мышь". Композитор долгое время отказывался от большинства концертов, в которых ему предлагали участвовать, и целиком посвятил себя творчеству. В этот период они с Йетти жили на ее приданое.
Лучиано невольно заинтересовался ее рассказом. Внезапно Кларисса замолчала и испуганно поднесла ладонь к губам.
- О нет, мне, наверное, не стоило этого рассказывать.
- Почему? Это семейная тайна?
Девушка покачала головой.
- Нет, но дочери хозяина дома совершенно не пристало говорить с посторонним человеком о семейных отношениях и тем более о деньгах!
Лучиано засмеялся.
- Теперь, после ваших слов, мне это тоже кажется ужасно неприличным. Сударыня Кларисса, я потрясен!
Она немного испуганно посмотрела на него.
- Вы шутите надо мной?
- Именно! Мне эта история показалась по-настоящему забавной. Я считаю, что нет ничего скучнее разговоров на темы, которые согласно правилам хорошего тона разрешены юным девушкам.
Кларисса кивнула и поспешила согласиться с ним.
- Не правда ли? Считается, что мы вообще не должны знать о чем-либо подобном. И если бы у меня не было камеристки, которую я заставляю рассказывать сплетни, я бы вообще ничего не узнала. А еще она всегда приносит мне книги и газеты, которые я не должна читать.
Лучиано спросил себя, известно ли родителям Клариссы о том, насколько бесполезны их попытки уберечь ее от всего на свете.
- Теперь вы и вправду потрясены?
- До глубины души, сударыня! Расскажите мне еще что-нибудь, о чем вы, в сущности, даже не догадываетесь!
Молодые люди заговорщически рассмеялись. Но Кларисса все же предпочла перевести разговор на более безопасную тему. Она рассказала о своем дедушке, который занимался шелководством неподалеку от Падуи, а затем, получив императорско-королевскую привилегию, начал строительство фабрик по производству хлопчатобумажной пряжи и шерстяных тканей.
- Мой дедушка одним из первых начал беспокоиться о правах своих рабочих. Он уже тогда старался позаботиться о тех, кто болел или становился слишком старым для работы. Сегодня только говорят о жалком существовании рабочих, но никак с ним не борются, то и вовсе молчат и смотрят в сторону. Вы когда-нибудь бывали в пригороде, на кирпичных заводах или текстильных фабриках? Мама говорит, что это позор, но большинство предпринимателей интересуются лишь тем, что в конце года попадет в их карман.
Лучиано изумленно смотрел на Клариссу. Она была не только грациозна и очаровательна, но также умна, и ее интересовали более серьезные темы, чем вышивка и красивые наряды. Воинствующий огонек, который появился во взгляде девушки, напомнил ему об Алисе.