- Верно. Здесь дело в пропорции. Можно добавить в травяной отвар от простуды стручок волчьего перца и получить согревающий эффект. Если тот же перец добавить в желудочный отвар и присовокупить к нему сушеные крылья летучих мышей, получится один из самых популярных сборов для увеличения мужской силы.
Лида, смешивающая начинку, содрогнулась.
- Ой! Крылья?
- Сказки читала? Глаз рыбы, крыло мыши, чья-то лапа или внутренность. Это не редкость, обыденность. Более того, чем выраженнее нужен эффект, тем более неприятные используются компоненты.
- Не хочу знать примеры. А ты еще перечислял амулеты. И заклятия.
- Амулеты - это носители частицы магии границы. Защитной, атакующей, скрывающей, выслеживающей.
- Магия границы?
- В том числе ее обитателей. Это необходимо изучать на практике.
- А артефакты откуда тогда?
- Мастера зачаровывают. Те, кто живут на границе между двумя мирами. Как я, как бабки-ежки, как некроманты.
- Стоп, стоп, стоп! Кто?!
- Некроманты - это повели…
- Нет, нет! - перебила Лида, включив духовку, чтобы она начала разогреваться. - Выше! Бабки-ежки?
- Да. Баба Яга обыкновенная. Живет на границе между двумя мирами, часто служит проводниками по ним. В мире их осталось не больше десятка, наверное. Им просто свой дар передавать некому. Девочки, которые стали рождаться у них, не имеют ни капли магического дара. Если долго жить на границе, неотрывно, неотлучно, он появляется. Но кто захочет дожить до семидесяти лет, стать сгорбленной старухой, а после этого жить лет триста-четыреста в таком виде? Да, есть власть, сила, возможности - но нет главного, молодости. Здоровье вернуть можно, с помощью древних отваров, да зелий, а вот молодость - нет.
- Ой, да! Говоря о зельях. Есть еще один вопрос.
- Слушаю тебя, барышня.
- А если наоборот?
- В каком смысле? - уточнил Мельник, не сразу поняв о чем идет речь.
- Если взять наоборот, то есть не в отвар добавлять полуночные растения, а наоборот, сделать сбор обратный. То есть в зелье добавить пару-тройку человеческих растений?
- Это интересная тема для холиваров. Бабки-ежки долго ругались на последнем съезде на Лысой горе дает это какой-то эффект или нет. В результате пришли к выводу, что все зависит от того, насколько правильно растения те собирали и для чего их добавляют. Единственное, неоспоримое, это как-то все-таки человеческие растения на зелья влияют. Но вот общеизвестных сборов - нет.
- Ты много об этом знаешь.
- Мама была бабкой ежкой.
- Была?
- И есть, - усмехнулся Мельник. - Живет в своей Сибири и здравствует уже почитай седьмое столетие.
- Сколько?! - ахнула Лида.
- Седьмое столетие пошло.
- Так много! А тебе тогда сколько?!
- Не скажу, барышня. Много будешь знать, вопросы задавать перестанешь. А с ними, чай, как-то и веселее.
Девушка вернулась к плите, перемешала лопаточкой грибы с луком. Рядом с плитой, на стойке, своего часа дожидалась свежая малина и рубленый зеленый лук с яйцами.
- То есть я тебя развлекаю?
- Нет, - Мельник, уловив в голосе Лиды обиду, неожиданно улыбнулся. - Когда не знаешь прописных истин, можно найти что-то совершенно особенное. Новый рецепт отвара, новое назначение для амулета. Первые два года, когда новичок попадает на границу, его специально ничему не учат, чтобы он мог делать открытия.
- А если попадет в беду?
- Его же одного никто не пустит, а результаты эти два года дают хорошие.
- Тебя тоже так учили?
- Нет, - с лица мужчины улыбка ушла. - Нет, барышня. Мое обучение было отдано на откуп местным полуночникам, поэтому все сложилось не так, как положено.
- А разве так можно делать? Отдавать в обучение не людям?
- Будущих перевозчиков, барышня, которые могут стать очень сильными, только так и учат. Вначале полуночники несколько лет, потом люди. Потом снова полуночники и снова люди. А потом экзамены.
- Сложные?
- Не особенно, барышня. Бывают неприятные, но если хорошо учиться, то они сдаются без проблем.
- А ты? Хорошо учился?
- Нет, - Михаил с трудом сдержал смешок, глядя на изумленное лицо девушки. Настолько живая у нее была мимика, что всю смену эмоций, как в калейдоскопе, можно было хорошо рассмотреть.
- Но, как же так?
- Я учился из рук вон плохо, надеялся, что получится избежать уготованной участи.
- И не получилось?
- Как видишь, барышня.
- А почему ты не хотел становиться перевозчиком? Это плохо?
- Это… никак.
- В смысле? - озадачилась Лида, выключая под сковородкой огонь и повернувшись к тесту.
Мельник помолчал, глядя за окно.
Шумели птицы, слышался стук молотка по крыше. В соседней комнате можно было услышать ровное дыхание спящего человека. Димка как уснул, так до сих пор и не просыпался. Лида, в чью память буквально врезалось мертвое лицо брата, считала, что такой сон для него гораздо лучше.
Тесто под пальцами раскатывалось легко и послушно.
И на какой-то миг девушка словно провалилась сквозь время, когда вот так в кухне, она сидела совсем с другим человеком. В окно врывался свежий ветер, качая занавески, играя кисточками скатерти.
Чайник недовольно пофыркивал, и в его блестящем боку отражалась суетящаяся по комнате юная Лида. Краем был виден стол, за которым сидел какой-то парень.
Тогда тоже царила тишина: приятная, спокойная, потом разлетевшаяся на осколки.
- Барышня, вы побледнели.
Лида, прислонившись бедром к кухонной стойке, улыбнулась непослушными губами.
- Голова, это пройдет.
- Ну-ка, - Мельник плавно поднялся с места, придержал Лиду за плечи. - Давно?
- С той самой ночи, когда на меня на кладбище напали, - отозвалась девушка. - Повалялась в больнице, а когда вернулась, голова стала болеть.
- Одинаково?
- Нет, по-разному. Спасибо, Миша, я сейчас…
Лида не договорила, захлебнулась словами. Огромный Мельник неожиданно прижал ее голову к своему плечу. Глаза девушки потрясенно распахнулись. А потом… это не было теплом, как от солнца или от сковородки, это было что-то такое, совсем полуночное что ли. Мельник не светился, ничего особенного не происходило. В кухне не дрожала посуда, не тряслись стены, не волновалась вода в графине. Просто что-то случилось, и головная боль прошла.
Взамен пришла слабость, ноги подкосились, и Лида буквально осела на стул.
- Барышня, - Мельник немного придержал девушку. - К тебе что, память начала возвращаться?
- Сон, я видела странный сон, а вслед за ним пришло воспоминание, что шрамы на моем плече появились не случайно. А потом, пока папа из-за Димки был в расстроенных чувствах, я у него и выведала, что на меня действительно напал один из полуночников. Ну, и… А откуда, Миша, ты это знаешь?
- Тебя мучала память, и когда стало понятно, что с этим надо что-то делать, твой родитель привел тебя ко мне.
- Ты блокировал мне память?
- Да. А теперь эта блокировка рушится, и вместе с ней приходит головная боль. Нет, барышня, - слабый замах Мельник перехватил без труда, сжал своей ладонью кулак Лиды. - Ты тогда могла сойти с ума, а я, как палочка выручалочка, часто такими делами занимаюсь.
- Когда мы встретились, ты меня узнал?
- Барышня, - вздохнул мужчина. - Я занимался с ребенком. А на мельницу пришла участковая, которую я никогда не видел. В твоих чертах было что-то знакомое, но представь, за свою жизнь я видел стольких, что даже предположить, когда это случилось, было довольно затруднительно.
- А фамилия?
- Ни о чем мне, барышня, не сказала. А вот когда я твоего отца увидел, тогда да, вспомнил. С ним мы были знакомы задолго до несчастного случая, что произошел с тобой.
- Задолго?
- Именно. Видишь, ты о своей семье даже не все знаешь.
Лида промолчала.
Мельник отстранился, сел за стол.
Вновь воцарилась тишина.
Лида не знала, что спросить, о чем сказать. Потом все же собрала воедино разбегающиеся мысли.
- Можно снять блокировку?
- Нет, - ответ последовал быстрее, чем девушка успела осознать толком последствия своего вопроса.
- Нет?
- Нельзя. Она спадет сама, - Мельник кивком поблагодарил Тимофея, выбравшегося из-под шкафчика и занявшегося чаем для гостя и обессилевшей хозяйки.
- Когда?
- Когда придет время.
- А как я знаю, что время пришло?
- Когда проснешься со своими воспоминаниями.
- Как уклончиво! - обиделась Лида.
- Зато правдиво, барышня. Голова-то прошла?
Девушка прислушалась к своим ощущениям и подавленно кивнула. Теперь и ругаться, и злиться на Мельника было стыдно.
- Спасибо, - буркнула она едва слышно.
- Не за что, барышня.
- Было бы не за что, не говорила!
Мельник едва заметно усмехнулся и промолчал.
Лида, удивляясь собственной вспышке, вышла в ванную, умылась и после этого вернулась на кухню - доделывать пирожки.
Мельник ничего не говорил, ей тоже не хотелось снова выставлять себя дурой, поэтому Лида благоразумно занималась готовкой молча.
Пирожки с малиной были отправлены в духовку. Пирожки с зеленью жарились в масле на сковороде. А Лида сноровисто лепила грибные пирожки, поглядывая на мужчину искоса, а потом не устояла.
- Миша…
- Да, барышня?
- А снежный зверь, он вообще, кто?
- Вспомнилось первое дело, которое затащило тебя в мир полуночников?
- Точно.