Были мы влюблены тогда? Мы были очень молоды. Все так остро и ярко в молодости, когда тебе двадцати нет. Эмоции всплескивают, как приливные волны, а неожиданная улыбка какой-нибудь девушки - и сердце вспыхивает фейерверком. Захваченные моментом, завороженные глазами друг друга - как кролики фарами мчащейся на них машины… да, она была моей первой любовью, и время, проведенное с ней, я не забыл.
И все, что мы хотели с ней сделать, все то, чем и кем мы могли бы стать… все выброшено к чертям в момент безумия.
Я напомнил Люси, как мы увиделись впервые: поздно ночью, на вокзале, в ожидании поезда, который, казалось, уже никогда не придет. Я посмотрел на нее, она на меня, мы улыбнулись оба, и дальше помню, как мы стали болтать, будто всю жизнь друг друга знаем. С тех пор мы не расставались. Смеясь и дразня друг друга, ссорясь и снова мирясь, мы шли рука в руке или рука об руку, потому что не касаться друг друга не могли. Бежали через густой лес под Даркакром, пили и пели в местном гадючнике, хотя были еще несовершеннолетние, потому что его владелец был старый романтик, верящий в юную любовь, а потом был медленный танец на булыжной мостовой глухого переулка под музыку из полуоткрытого окна третьего этажа.
Никогда не забыть свою первую любовь, свою первую великую страсть.
Меня выдернули из воспоминаний - Гарри Фабулоус вывернулся из толпы, приветствуя меня ослепительной улыбкой коммивояжера. Тоже мог бы понимать, но Гарри из тех, кто попытается продать глушитель своему убийце. Всегда доброжелательный, с профессиональным очарованием, Гарри - мошенник, аферист, после сделки с которым стоит пальцы у себя пересчитать - все ли на месте. Всегда готов тебе всучить то, что окажется вредно тебе или кому-нибудь другому. Его трудно невзлюбить, но результат стоит усилий. Он подошел ко мне, собираясь сесть рядом - и застыл, когда я уперся в него взглядом. Я улыбнулся ему всеми зубами - и он побледнел, бочком подался прочь от стула, выставив перед собой пустые ладони, показывая, что совершенно безобиден и вообще шел в другую сторону. Я дал ему уйти. Время, проведенное с Люси, куда ценнее десятка таких, как Гарри Фабулоус.
Я вспоминал, как бежал через лес, догоняя Люси, мелькая вслед за ней между темными деревьями, а она бежала впереди, смеясь, дразня, всегда чуть дальше, чем можно достать, но никогда слишком далеко, чтобы я не подумал, будто она не хочет быть пойманной. Ночь была поздняя, но в лесу переливался свет бело-голубой луны, и я несся, купаясь в нем, и мир оживал вокруг меня, играя такими богатыми звуками и ароматами, каких я никогда не замечал раньше. Чувство силы, быстроты, неукротимости владело мною, и я мог бежать и бежать вечно.
Люси бежала впереди, в белом длинном платье, призраком мелькала среди деревьев.
Луна заполнила мой разум, луна кипела в теле. Чувства обострились почти до боли, и никогда не был я так жив и так счастлив. Перемена захлестнула меня приливной волной, затрещали кости, удлиняясь и перекатываясь, и мне было все равно. Мех выплеснулся на кожу, накрыл меня, сделал цельным, рот вытянулся в длинную пасть, и я благодарно взвыл, обращаясь к полной луне, от которой только что родился. Даже не заметив этого, я рухнул наземь и помчался дальше на четвереньках. И был я волком под яростной луной, и делал то, для чего был рожден, и древний императив охоты взял надо мной власть. И забыл я Лео Морна, забыл Люси, с воем несся среди деревьев в безумии луны и восторге первого превращения. Наконец-то вырвался из людской скорлупы, ловушки человеческого тела настоящий я, освобожденный для бега, для которого был сотворен.
И я бежал, несомый чудесной силой и быстротой своих новых ног, повелитель всего, что видел я, и весь мир и все, что в нем, были только моей дичью.
Я метался туда-обратно среди деревьев, взмывал на гребни холмов и бросался в овраги, преследуя добычу, перервал ей горло одним движением челюстей, жаркая влажная кровь радовала пасть, дичь визжала и брыкалась, но очень недолго, и я пировал над дымящимся горячим мясом, наслаждаясь легкостью, с которой рвалось оно у меня на новых острых зубах. Я жрал до насыщения, потом поднял заднюю ногу и пометил остаток, чтобы ни одна тварь не посмела коснуться моей добычи. Вылизав начисто запятнанную кровью морду, я чувствовал наконец, что нашел свое место в мире.
А когда я пришел в себя, Люси не было.
И теперь, после всех этих лет, снова был канун Рождества в "Стрэнджфеллоузе", и набившаяся публика распевала какой-то рождественский гимн. Вечер шел к концу.
Я не сказал Люси, о чем я думаю, но она, наверное, знала. Она становится печальнее, стоит мне только подумать об этом. Но я ни о чем другом думать не могу, в эту ночь из всех ночей года, в эту ночь, которая разлучила нас навеки. Канун Рождества, когда мир полон обещания, ночь, когда я сказал Люси, что люблю ее и что буду любить всегда, до конца времен и после него. Я сказал ей, что ничего в мире не хочу так, как хочу ее, и это была правда - солгал волк, живущий во мне. Вот почему я прихожу сюда в каждый сочельник, в этот старейший бар мира… где иногда история еще может кончиться встречей влюбленных.
Я не обязан сюда приходить, но прихожу, потому что обещал ей любить ее до конца времен и после него.
Часы пробили полночь, посетители заорали, приветствуя Рождество, и Люси медленно растаяла в воздухе. Снова ушла на целый год.
Когда тебя настигает первое превращение, слишком легко перепутать одну страсть с другой.
Первую жертву ты никогда не забудешь.
Дана Кэмерон
Ночь перемены
Профессиональный археолог, специализирующийся по колониальному периоду Новой Англии, Дана Кэмерон еще и автор детективных археологических романов с главной героиней Эммой Филдинг. Шестая книга "Пепел и кости" в две тысячи седьмом году выиграла премию "Энтони" за лучшую оригинальную книгу в бумажной обложке. Рассказ "Князья беспорядка" о сыщице Маргарет Чейз (действие происходит в Лондоне восемнадцатого века), тоже был номинирован на премию "Энтони" за рассказ. Жившая когда-то в Салеме в штате Массачусетс (место действия данного рассказа), она переехала в расположенный неподалеку Беверли, где живет с мужем и весьма своенравной кошкой. Подробнее о Дане и ее работе можно прочесть на ее сайте, www.danacameron.com.
Я взобрался по лестнице к крыше и резко распахнул дверь. В лицо ударил морозный воздух. Моя сестра-вампир вытянулась на животе, почти голая, под бледным декабрьским солнцем.
Она не шевелилась. Я по телефонному звонку понял, что дело плохо, но чтобы…
- Клодия! - Я сглотнул слюну пересохшим ртом. - Кло?
Она шевельнулась, открыла затуманенные глаза. Лицо у нее осунулось, двигалась она скованно. Увидев меня, Клодия слегка успокоилась, застегнула лифчик бикини за спиной, потом села. Я отвернулся, покраснев.
- Господи, Кло! Тебе обязательно надо?
- А что такое? Я в укрытии. Джерри, выпей валерьяночки, никто меня здесь не видит. Мы потому это место и выбирали.
Она была права. Вечнозеленые кустарники и высохшие листья на лианах - летом буйство зелени - закрывали чердак со всех сторон, оставляя крышу открытой небу. На земле лежал снег, но Клодия даже не дрожала.
Но бикини уж слишком маленький. Я молчал, и она думала, что это от ханжества.
- Мне и купальник не нужен, когда я одна, - сказала она, глядя мне в лицо.
- А вот и нужен, потому что я - твой брат.
Да, я ханжа, можете меня осудить. Никто не любит, чтобы на его сестру глазели сальными глазами, особенно когда она выглядит так, что могла бы в этом бикини выйти на показ мод. И длинные темные волосы тоже лучше бы обрезать - в бою они слишком опасны.
Я сменил тему:
- Получил твое сообщение и встревожился.
Она кивнула, плечи ее ссутулились.
- Нехорошо сегодня утром вышло. Теперь нас ждет работа.
Последнее время все было так спокойно, что это должно было случиться.
- Рассказывай.
- Это было в приемном покое. - Клодия часто "случайно" оказывается в приемном покое, напрашиваясь на приключения. - На этого мужика наложили швы - порез на руке, он сказал, что на улице поскользнулся. Эйлин он задал работы, а до меня донесся его запах. Я ее попросила, чтобы она мне его направила для "обследования после травмы".
Клодия посмотрела на меня. У нее под глазами лежали темные тени.
- Он вломился ко мне в кабинет и разозлился, когда я велела ему подождать своей очереди. Очень агрессивный, подчиняется подсознанию, адски обидчив. Может быть, где-то под этой броней и есть обиженный ребенок, но поведением управляет бандитского вида я-защитник.
Не люблю, когда она болтает на этом жаргоне, но так она формулирует прямо из головы.
- Крупный по телосложению?
Она кивнула:
- Да, и этим пользуется. Запросто пускает в ход угрозы, пытался напугать меня. А потом… когда я встала и к нему подошла, он на меня замахнулся.
Я кивнул. С ней было все в порядке, но такие вещи очень было неприятно слышать. Это часть ее работы, и Клодия отлично умеет за себя постоять, но все равно раздражает. Можете считать, что я слишком ее опекаю.
- И что потом?
- Он промахнулся, от этого взбесился. Попытался снова. - Она пожала плечами. - И тогда я его укусила.
Я снова кивнул; лучше мне не стало. Если бы укус этого типа вылечил, она бы мне не звонила - подождала бы, пока соберемся вместе поужинать.
- Тебя кто-нибудь видел?
- Дверь была закрыта. Он меня сбил на пол, потом выбежал из кабинета. - Она запнулась. - Он какой-то очень плохой…