Некоторые из людей Церкви при этих словах вздрогнули, кое-кто даже перекрестился. Патриарх, за годы противостояния привыкший к частому звуку запретного имени, только брезгливо поморщился.
– Аркадий, – Логвинов повернулся к сидевшему по левую руку от него Гольдштейну. – расскажи нашим товарищам о результатах твоего расследования.
– Первым делом я хотел бы объяснить, как оно стало возможным, – поправив очки, сказал критик и положил на стол папку с бумагами, которую до этого момента держал в руках. – Поскольку организация Райшмановского очень мощна, разветвлена, богата и оснащена по последнему слову техники, традиционные методы шпионажа к ней были неприменимы. К сожалению, в этом смысле спектр средств, доступных Райшмановскому, существенно превосходит возможности не только Ордена, но и Русской Православной Церкви.
Иерей Макарий, отвечавший, в числе прочего, и за техническое оснащение, при этих словах заерзал на стуле, но возражать не стал.
– К тому же, сейчас в распоряжении Райшмановского находится весь огромный технологический потенциал нашей страны, – продолжил Аркадий. – Так что, даже дистанционно управляемый самолет-разведчик в полпальца размером был бы с легкостью обнаружен и уничтожен.
– Ближе к делу, пожалуйста, – попросил Патриарх.
– Конечно, я к тому и веду, – кивнул Гольдштейн. – Поскольку наружное наблюдение за Президентом, или же шпионаж с использованием технических средств, были абсолютно невозможны, я решил прибегнуть к помощи магии.
– Неужели вам удалось проникнуть прямо в его сознание? – изумился первосвященник.
– Нет, на такое у нас способен только магистр, – улыбнулся публицист. – Но в данном случае, увы, даже его старания пропали бы втуне.
– Так что же вы сделали? – владыка начал терять терпение. И не он один – кто-то из монахов нервно забарабанил пальцами по столу.
– Поскольку вокруг Президента и так все время вьется всякая инфернальная мразь, – сказал Гольдштейн, – я подумал, что Райшмановский вряд ли почувствует, если ее вдруг станет самую чуточку больше. Существует множество мелких созданий тьмы, повелевать которыми в силах не только жрецы Сатаны, но и достаточно сильные маги, к которым я имею счастье принадлежать. И вот, я заклял нескольких кобольдов и гремлинов и заставил их следить за нашим неуважаемым Президентом. Как видите, колдовство может приносить не только вред.
– Ну, это мы уже давно знаем, – улыбнулся Патриарх. – Продолжайте, Аркадий.
– К сожалению, моим маленьким помощникам не удалось проникнуть в его главную цитадель – офис компании "Атанас и Ко". Там установлена слишком сильная магическая защита, она их сразу сжигала, – с явным сожалением промолвил Гольдштейн. Патриарх подумал при этом – а о чем же сожалеет литературный критик: о несостоявшемся вторжении в крепость зла, или о несчастной судьбе инфернальной шелупони? Разве дьявольские твари хоть чем-либо заслуживают сострадания?
– Но вот время нескольких государственных и частных встреч Президента, – сказал Гольдштейн, – а также во время его передвижений по Москве – ведь гремлины очень хорошо себя чувствуют в автомобильных двигателях – они вполне успешно следили за ним, фиксируя каждое слово.
– Полагаю, вам удалось узнать достаточно, чтоб оправдать столь длительную прелюдию? – слегка раздраженно молвил Патриарх.
– Конечно, – Гольдштейн, наконец, раскрыл лежавшую перед ним на столе папку. – Узнаете? – поинтересовался он, продемонстрировав сидящим напротив людям широкий цветной фотоснимок. Худощавый молодой человек с ежиком светлых волос хитро смотрел в объектив, демонстрируя ослепительную улыбку.
– Да кто ж его не знает? – на лице первосвященника возникла полупрезрительная усмешка. – Этот скоморох в телевизоре мелькает гораздо чаще, чем я. Даже, наверное, чаще, чем Райшмановский.
– Не простой оказался скоморох, владыка, – Гольдштейн положил фотографию обратно в папку. – Как удалось установить, этот известнейший юморист, Вова Пуля, является одним из главных агентов сатанинского влияния на отечественном телевидении. Он владеет основами гипноза и, отпуская в эфире колкости, незаметно вплетает между ними нужные Райшмановскому установки. Само собой, шоумен внушает своей публике беззаветную любовь к Президенту. А ведь аудитория Пули исчисляется десятками миллионов телезрителей…
– Да не может быть! – недоверчиво воскликнул иерей Макарий. – Каюсь, я тоже иногда смотрю его шоу. И как-то не стал я после этого сильнее любить подонка Райшмановского.
– Ты – это ты, – возразил Патриарх. – Ты знаешь, кто таков на самом деле Президент, и ненавидишь его. А большинство населения не знает и тысячной доли правды.
– И то верно, – согласился иерей.
Аркадий Гольдштейн вытянул из папки новый снимок, изображавший на этот раз крепкого мужчину лет сорока пяти, лысого, зато имевшего внушительные усы. Человек на фотографии был одет в черную кожаную куртку, глаза его были скрыты под солнечными очками.
– Это – Алексей Борачев, в "Оке Сатаны" известный под кличкой Харракс, – сказал публицист.
– Не только там, – добавил Патриарх. – Я помню этого мерзавца. Он пытался открыто пропагандировать сатанизм в конце девяностых, но потом вдруг резко исчез из общественной жизни.
– Да-да, – кивнул Аркадий. – Он исчез, потому что его подмял под себя Райшмановский. Харракс быстро почувствовал, откуда дует черный ветер смерти. Он стал лидером личной гвардии Геннадия Алексеевича – еще в ту пору, когда тот был депутатом.
– Это все? – поинтересовался Патриарх, заметив, что Гольдштейн закрывает папку.
– Пока что да, – кивнул маг. – Наблюдение продолжается. Даже сейчас.
– Но какую пользу может извлечь Альянс из этой информации? – пожал плечами иерей Макарий.
– Ну как же? – иронично прищурился Ярополк Логвинов. – Теперь мы знаем в лицо и по именам по крайней мере двоих из ближайших приспешников Президента, которые входят в хребет его корпорации. Нейтрализовав этих людей, мы нанесем "Оку Сатаны" существенный урон. Осталось решить, как именно мы это сделаем.
– Насчет Пули я сомневаюсь, – промолвил иерей Макарий. – Все-таки, всенародный любимец, да и потом – может, его еще не поздно перевоспитать. А вот Харракса бы задушил собственными руками, – кулаки священника сжались и задвигались, словно Макарий пытался оторвать голову невидимому цыпленку…
– Кстати, как же я мог забыть! – Логвинов легонько хлопнул себя ладонью по седой голове. Повернувшись, он взял с полки пульт от телевизора. – Тот, кого мы сейчас обсуждаем, возжелал поделиться с народом своими планами на будущее. Честно признаться, Орден пока не в курсе, что именно он задумал.
Ярополк Владиславович нажал на кнопку, включая плазменный телевизор, расположенный сбоку от стола, так, что его могли, полуобернувшись, смотреть все, кто присутствовал в гостиной. На экране возникла ненавистная физиономия Райшмановского. Президент находился в останкинской телестудии. Той самой студии, в которой чуть больше года назад он провернул одну из самых успешных своих рекламных акций.
– Здравствуйте, дорогой Геннадий Алексеевич! – выпалила сияющая ведущая Даша Лимановская – та самая, что вела давнишнее интервью, во время которого в студию вторглись сатанисты. – Как же приятно снова видеть вас здесь, спустя ровно год после вашей триумфальной победы над врагами России в прямом эфире!
– Ну, на самом деле – год и два месяца, – сказал Райшмановский. – Я, знаете ли, люблю во всем точность.
– А точность – вежливость королей, – подхалимски пошутила теледива.
– И Президентов, – расплылся в улыбке Геннадий.
– В прошлый раз мы общались с вами, как с кандидатом, в рамках освещения предвыборной кампании, – приступила журналистка к исполнению своих прямых обязанностей. – А теперь вы сами изъявили желание поучаствовать в моей программе, и это большая честь для меня. Но и большая неожиданность – вы ведь очень загружены на работе. Так что же случилось такого, что Президент Российской Федерации вдруг посчитал нужным внести коррективы в свой невероятно насыщенный график?
– Да вот, совершенно неожиданно вспомнил, что я уже больше года как Президент, – продолжая улыбаться во весь рот, сказал Райшмановский. – И решил отчитаться перед своим народом о проделанной работе. Как мне кажется, Дарья, ваша сверхпопулярная и рейтинговая программа подходит для этого наилучшим образом.
– О, в моем рейтинге немало и вашей заслуги, – подмигнула Президенту ведущая. – Помните? В прошлом году, в этой же студии.
– Помню, – рассмеялся главарь сатанистов. – Кстати, на случай чего… – он выразительно похлопал себя по лацкану пиджака. Хозяйка студии заливисто рассмеялась, запрокинув голову.
Происходящее на экране больше напоминало юмористический скетч, нежели политическую программу. Это не осталось незамеченными участниками Альянса.
– Клоунада какая-то, – буркнул Макарий.
– Так сценарий же, наверное, Пуля писал, – усмехнулся Патриарх.
– Нет, они импровизируют, – покачал головой магистр Ордена. – Насколько я помню повадки Геннадия, это в его натуре. Чувствуя себя в безопасности, он всегда много шутил.