Девица ворвалась в родные джунгли, нырнула в персональный схрон между корнями одигойи, сорвала с себя мешающее бегать платье, схватила наряд из шкуры склизня и помчалась дальше, одеваясь на бегу. Закончив туалет, Айри взметнулась по стволу терквойи вверх и продолжила путь, перелетая с дерева на дерево с помощью лиан. Направление она держала четко, ориентируясь на мыслеобраз Тича.
"Делай что хочешь, но не дай ему сожрать Ларса!"
"И как ты себе это представляешь? Он уже висит над ним и ножками дрыгает. Не-э, съест. Обязательно съест", - безнадежно вздохнул Тич.
Девушка зарычала и попыталась прибавить ходу, но скорость теперь зависела не столько от нее, сколько от силы гравитации и длины лиан, которые она использовала в качестве средства передвижения. Она прекрасно знала методы охоты цзыкуна. Эта ленивая тварь не любила суеты и предпочитала не делать лишних движений, а уж если жертва искупалась в ее слюне, то шансов у нее практически нет, обязательно соскользнет в ее жадную пасть.
- Обидно вот так во цвете лет закончить жизнь в желудке твари неразумной, - с горечью изрек в пространство юный граф. - Кажется, скоро я познаю, что такое смерть.
- Нет, это надо же, - фыркнула снизу жаба. - Эта безмозглая козявка называет меня тварью неразумной, а сама несет такую чушь!
- Почему чушь? - опешил Ларс.
- Как мы можем знать, что такое смерть, если не знаем, что такое жизнь?
- Ух ты-ы! - Ошеломленный глубиною этой мысли, Ларс завертелся, пытаясь достать что-то из сумы. - Послушай, гениально! Это надо срочно записать! - Держась одной рукой за кожаный ремень, граф вытащил из сумки походную тетрадь и даже застонал от огорченья, сообразив, что на весу писать не сможет.
- А зачем писать? - заинтересовалась жаба.
- Такие истины должны жить вечно, и надо сделать так, чтобы о них узнали все!
- Узнав истину утром, к вечеру можно помереть! - хмыкнула жаба и снова распахнула пасть.
- С ума сойти! - ахнул Ларс де Росс. - Еще один шедевр!
Жаба вновь закрыла пасть.
- Возможно, ты не так уж безнадежен. И ты серьезно думаешь, мои сентенции кому-нибудь нужны?
- Спрашиваешь! Еще как! Мои читатели от них ну просто офигеют!
- Да ты никак писатель?
- Да. Я прямо вижу, как мой рыцарь Роланд встречает по дороге мудреца и восторженно внимает, балдея от его гениальных мыслей.
- И много у тебя читателей?
- Полно. Как мне в издательстве сказали: весь Дагар от моих книжек угорает, и Фарландия их начала уже читать.
- А ты в своей книженции и про меня пропишешь?
- Конечно! В моем сюжете как раз такого поворота событий не хватало. Тебя как зовут?
- Цзыкун.
- То, что надо! Самое имя для мудреца, пропитанного мудростью тысячелетий.
- Надо же, и возраст угадал, - удивилась жаба. - Ладно, падай сюда, пропитывайся мудростью тысячелетий.
Еще один плевок заставил ремень седельной сумы соскользнуть с выступа скалы, и граф вместе с ней ухнул вниз. Приземлился мягко, прямо на язык цзыкуна. Жаба сплюнула его на землю и коротко распорядилась:
- Пиши.
Ларс протер глаза от скользкой слюны мудреца, вытащил из сумки чернильницу, перья, пристроил тетрадку на широкой лапе монстра и приготовился писать.
"Айри! Ты представляешь, он его уломал…"
"Цзыкуна заломал?" - от неожиданности девица чуть не сорвалась с лианы.
"Не, уболтал. Сидят, считай, в обнимку рядом, и он записывает его бред!"
"Фу-у-у… не спускай с них глаз, и если что…"
"То сразу доложу".
А граф тем временем внимал цзыкуну и строчил. Перо летало по бумаге, фиксируя каждое слово мудреца.
- Ты только в книжице своей меня не жабой, а старым мудрецом представь, - внушал цзыкун писателю.
- Обязательно. Хотя в виде такого монстра ты выглядел бы колоритней.
- Важна не форма, а содержание, - наставительно сказал цзыкун, недовольно пожевав губами.
- Еще один перл! - обрадовался Ларс, торопливо фиксируя и эту мысль на бумаге. - А не скажешь, цзыкун, как ты относишься к работе? Я часто наблюдал за слугами в замке отца, за кузнецами, плотниками. Одни работают с огромным удовольствием, словно играют, а другие злобно, с отвращением, и вечно чем-то недовольны.
- Найди себе работу по душе и больше никогда не работай, - изрек цзыкун.
Ларс замер, обдумывая эту мысль.
- А ведь и верно! - восторженно воскликнул он, вникая в суть идеи. - Если мне работа нравится, то я ее делаю с огромным удовольствием. Даже не работаю, а как бы играю. И если она мне нравится, то обязательно получится что-нибудь стоящее, и мне за это еще и денежки заплатят, хотя я свой труд даже за работу не посчитаю! Я играю! Гениально! - Перо опять помчалось по бумаге. - Послушай, а ты сам по этим принципам живешь?
- Конечно.
- И в чем состоит твоя работа?
- Сидеть вот здесь, созерцать звезды по ночам и думать о вечном.
- А как же хлеб насущный? - удивился Ларс. - Его когда-то надо добывать.
- Еще чего! Главное, найти правильное место в этой жизни, и хлеб насущный сам упадет в твой рот, - хмыкнула жаба, посмотрев наверх.
Ларс почесал затылок и решил, что эту тему лучше не обсуждать.
- Теперь о политике, мудрейший. Как ты относишься к властям предержащим и их подданным? В животном мире вроде бы все просто: есть травоядные, есть хищники. По сути: кто сильнее, тот и прав, а в обществе людей…
- Все то же самое. Только запутанней. Стража, суды, все это - зубы сильных, которыми они рвут глотки слабых. Так что общественный пирог едят сытые, а голодные идут под суд.
- Нет, ну надо же! На все у тебя есть ответ! Откуда так хорошо знаешь мир людей? Вроде в лесу живешь…
- Можно подумать, ты у меня первый, - облизнулся цзыкун. - По этой тропке не только горные козлы шастают. Иногда и контрабандисты попадаются. Порой целые караваны, заплутав в горах, сюда спускаются. А у меня принцип: наедаться про запас всегда выгоднее, чем голодать из приличия.
- Ух ты! Ну просто афоризм! - Перо вновь запорхало по бумаге. - Знаешь, я больше чем уверен, что скоро поклонники повалят к тебе толпами, чтобы приникнуть к истокам знаний и, так сказать, вкусить их плоды.
- На это и расчет, - плотоядно улыбнулась жаба.
Увлеченный писаниной юноша улыбки монстра не заметил.
- Эх! Если б не серьезные дела, я бы тут завис надолго. - Граф с сожалением поставил на бумаге точку и начал убирать письменные принадлежности в суму. - Но я еще вернусь. Этот роман у меня не первый и не последний, - похлопал юноша по суме и перекинул ее через плечо. - Мы еще потолкуем о смысле жизни!
- Потолкуем, - флегматично хмыкнул цзыкун. - Тебе куда?
- Мне дальше, в горы, - ткнул пальцем в небо Ларс.
- Тогда садись, подброшу. - Монстр выкатил графу под ноги свой язык.
Ларс безмятежно сел на него и тут же оказался в пасти жабы.
- Э! ТЫ ЧЕГО?!!
Пасть на мгновение сомкнулась и выплюнула графа вверх. Облепленный слюной, он летел метров сто и попал точно на гранитный выступ, гораздо выше той точки, с которой недавно летел вниз. Тропа здесь была шире и плавно заворачивала за скалу.
- Спасибо, о мудрейший, - поблагодарил писатель, пытаясь стряхнуть с себя скользкую слюну.
- Не за что. Ты, главное, в своей книженции про меня пропиши. Да, забыл спросить: а что там у тебя за серьезные дела? Зачем в горы лезешь?
- Дракона надо завалить. Вот этим вот мечом. - Ларс похлопал себя по боку, на котором болтался притороченный к поясу меч в роскошных ножнах, помахал на прощание рукой и исчез за выступом скалы.
- Тьфу! - душевно сплюнул монстр. - Нет, ну надо же: сам, лично, свой собственный завтрак драконам подарил. Старею…
Цзыкун захлопнул пасть и вновь задумался о вечном в ожидании следующей жертвы.
"Айри, а этот твой Ларс пройдоха еще тот. Обвел цзыкуна вокруг лапы и свинтил".
- Ийя-а-а!!! - Боевой клич Айри, прыгающей от восторга на колючей ветке одигойи, спугнул приготовившегося к броску гуркока, и он со страху шмякнулся на землю с пятидесяти метровой высоты.
6
- Ийя-а-а!!!
Удар ушел в пустоту, а вот тренер не подкачал. Распластавшись практически параллельно зеленому ковру, он сделал ловкую подсечку. Ножки Вики взметнулись вверх, а все остальное, соответственно, шлепнулось вниз, и лопатки спортсменки впечатались в татами.
- Уй-и-и… - зашипела от боли девица.
Рука юной каратистки непроизвольно дернулась куда-то за шиворот кимоно, но потом, опомнившись, вернулась обратно.
- Что там у тебя? - нахмурился тренер.
- Ничего, сэнсэй. - Тело девицы изогнулось, по нему прошла волна, и гибкая фигурка одним прыжком, прямо из положения лежа, взметнулась вверх и упруго встала на ноги.
- Виктория, - нахмурился тренер, - не сметь мне врать! Более отвратительного спарринга я еще не видел. Двигаешься, словно заводная кукла. И это черный пояс. Гордость Рамодановского края! Как ты собираешься аттестоваться на следующий дан? Завтра соревнования, будут сэнсэи из Японии, а ты… что у тебя со спиной?
- Ничего, - тряхнула копной огненно-рыжих волос Виктория.
- Сюго!
Девушка покорно подошла к тренеру.
- Сэнака!
- Но Алексей Григо…
- Сэнака!