Виктор вышел из-за угла, стараясь держаться подальше от рыжеусого обладателя полуторного меча. Наш герой собирался вступить в неспешные переговоры - а именно: выяснить, что здесь происходит и в чем провинилась девушка, сидящая в клетке. Он даже открыл рот, чтобы учтиво (настолько, насколько позволяло обнаженное оружие) обратиться к присутствующим, но его план потерпел крах.
Рыжеусый не позволил ничего сказать. Он прыгнул вперед, и Антипов едва успел пригнуться - меч просвистел над головой. Два других тюремщика тоже пришли в движение, но Виктора интересовал ближайший противник.
Несостоявшийся маг бросился поближе к стене с целью снизить подвижность воина, вооруженного длинным оружием (попробуй помаши им, не врезаясь в каменную кладку). Антипов не терял надежды вступить в переговоры и даже сумел произнести несколько слов, но когда в бой с двумя другими втянулись Пестер и Нарп, терпение Виктора истощилось. Противник вынужден был придержать удар, чтобы не поразить стену, и на мгновение лишился гибкости. Новый сын достославного барона ан-Орреанта двумя быстрыми взмахами нанес две раны: на предплечье и на бедре. Рыжеусый упал, меч лязгнул по кирпичному полу, а Виктор устремился на помощь товарищам. Он отвлек противника Пестера, позволив старому воину рубануть того по голове, а потом напал со спины на коренастого неприятеля Нарпа. Нарп не проявил никакой жалости, умудрившись мощным ударом меча порвать тому кольчугу на груди.
Не успел Виктор толком привыкнуть к необычной обстановке, как она вновь поменялась. Теперь три товарища оказались в обществе двух трупов, одного раненого и вцепившейся в прутья клетки девицы.
Антипов, рассудив, что девица никуда не денется, направился к рыжеусому, чтобы оказать помощь и расспросить обо всем, если уж беседы по-хорошему не получилось. Но рыжеусый сумел удивить. Заметив приближающегося воина, он вытащил из-за сапога узкий длинный нож и быстрым решительным движением перерезал себе горло, забрызгав кровью все вокруг себя.
Виктор застыл на месте словно пещерный сталагмит. Он обернулся к своим спутникам за поддержкой, но, увидев их ошарашенные лица, понял, что поддержки и объяснения ждать с этой стороны не приходится.
- Мы что, попали на вечеринку клуба самоубийц? - Антипов задал резонный вопрос: самоубийства в этой местности при сдаче в плен не практиковались.
Пестер и Нарп синхронно пожали плечами.
- Обыщите трупы, - сказал Виктор, - и в бочках тоже посмотрите. Я пока займусь пленницей.
Девица выжидающе смотрела на своих спасителей, прислонив лицо к прутьям, но это нисколько не портило ее. Светло-каштановые волосы выгодно подчеркивали карие глаза, брови в виде полумесяца усиливали эффект - перед Виктором была настоящая красавица.
- Вы кто, разрешите спросить? - поинтересовался он, подходя поближе.
- Воспитанный мужчина представляется первым. - Девица озорно улыбнулась белозубой улыбкой.
Антипов проследил за ее взглядом и увидел висящие на противоположной стене ключи.
- Представляется первым тот, кто сидит в клетке, - ответил Виктор. - Итак, кто вы и что здесь делаете?
- А вам не хочется меня сначала выпустить? - с вызовом произнесла незнакомка. - Выпустите - и расспрашивайте сколько угодно!
- Что-то не хочется, - произнес Антипов. - Мне повторить вопросы?
Девица удивленно посмотрела на сосредоточенную физиономию мужчины. Собеседник был полностью серьезен.
- Я - дочь барона ан-Кресеа, - сказала она, выражая голосом свое недовольство. - Замок отца стоит неподалеку. Меня похитили ради выкупа и продержали здесь три дня! Вот в этой самой клетке! А теперь, когда вы меня спасли…
- Три дня, значит? - переспросил Виктор, отчего-то пристально рассматривая одежду незнакомки.
- Да. Три дня. Почему вы лишь этим интересуетесь, а не моим именем, например?
Вполне резонный вопрос девицы остался без ответа. К Антипову сзади подошел Нарп:
- Ролт, ты не выпустишь даму? - На лице молодого воина гуляла глумливо-двусмысленная улыбка. - Разговаривать через прутья ведь невежливо, тем более с такой красавицей. Она что, дворянка?
Виктор вытянул указательный палец и веско произнес:
- Не мешай допросу.
- Допросу?! - тут же взвилась девица. - Какому допросу?
- Лучше скажи, вы все обыскали? Что нашли? - Антипов обернулся к товарищу и не обратил на реплику незнакомки никакого внимания.
- Оружие только, доспехи… то, что было на них, - ответил Нарп. - Больше ничего, ни денег, ни писем.
- А бочки? В них что-нибудь было? Одежда, например?
- Пусты.
- Очень интересно, - сказал Виктор, трогая переносицу. - Очень.
- Что интересно? - пробасил Пестер, тоже подходя поближе.
- И я хотела бы знать! - встряла настырная девица.
Виктор снял со стены связку ключей и начал их крутить на пальце, хмуро рассматривая и незнакомку и клетку.
- Может, ее бросить здесь? - тихо спросил он, обращаясь словно к самому себе.
- Что?! - заорала девица и принялась трясти прутья клетки.
Оба товарища посмотрели на Виктора, явно ожидая разъяснений.
- Значит, вы - дочь барона? - наконец спросил он, дождавшись, пока у незнакомки стихнет приступ ярости. - Ну что ж… может быть, ваша светлость объяснит, каким образом, если вас здесь держали три дня… три дня, правда?.. ваше белое чудесное дорогое платье осталось не только чистым, но и свежевыглаженным?
Нарп и Пестер широко открыли глаза и уставились на указанный предмет гардероба. Туда же посмотрела и девица. Она казалась удивленной.
- Объяснений, я вижу, нет, - произнес Виктор после недолгого молчания. - Прошу не принимать меня за человека, придирающегося к мелочам, я бы даже, возможно, этому платью не стал уделять внимания, если бы не другие неувязки. Пестер, Нарп, взгляните сами. Они провели здесь некоторое время, но я не вижу ни кувшинов с водой, ни запасов с едой, ни даже… э… предметов туалета. Из всей мебели - грязный деревянный топчан в клетке и эти бочки. Прибавим странное поведение… похитителей и их экипировку. У них отличное снаряжение, отнюдь не разбойничье, а подобранное словно для опытных солдат, но пользоваться они им не умеют. Скверные из них воины! А если еще учесть и самоубийство, то…
Виктор сделал многозначительный жест рукой, отчего ключи зазвенели.
- То что? - прошептал Нарп, не сводя глаз с платья.
- Не знаю, - ответил Антипов. - Но ситуацию простой не назовешь. Кто эта дама? И что случится, если ее выпустить? Что она сделает, куда пойдет? Действительно ли она дочь барона? Какие сюрпризы нас еще ждут?
Виктор решил не высказывать самого главного. Еще дверь вселила в него некоторую тревогу, которая постепенно крепла и теперь достигла своего апогея.
- Короче говоря, я хочу понять, что происходит, - подытожил он.
Дальнейшее развитие событий потребовало от Антипова недюжинной выдержки. Девица, видимо, осознав, что ее выпускать не собираются, принялась тараторить как бешеная. Она сообщила, что ни о чем знать не знает. Что она - на самом деле дочь барона, ее зовут Лябу (Виктор был настороже и даже это имя нашел подозрительным) и что ей пришлось провести в клетке три дня. Почему у нее чистое платье, ела ли она и чем вообще здесь занималась все это время - девушка не запомнила. Но четко помнит замок своего отца, имена родственников и знакомых, а также клички больших белых собак, которые были с ней все детство.
При упоминании о собаках лица Пестера и Нерпа слегка вытянулись. Пестер пояснил весьма скептическим тоном, что местные дворяне никогда белых собак не держали: щенки такой окраски считались дурным предзнаменованием и топились сразу после рождения. Но, по словам бывалого воина, барон ан-Кресеа действительно жил где-то южнее, да и Антипову это имя казалось знакомым.
Виктор с тоской почувствовал, что оказался в тупике. С одной стороны, симпатичная девушка умоляет о помощи, с другой - у нее явные провалы в памяти и, возможно, ложные воспоминания, с третьей стороны… Тут воображение открывало самое широкие горизонты. Хуже всего было то, что платье терлось о грязные прутья клетки и пачкалось на глазах. У Виктора создалось впечатление, что таинственная Лябу весьма осторожно вошла в клетку перед самым приходом "спасателей", ибо иначе объяснить историю с платьем невозможно.
В конце концов Антипов решил следовать принципам логики и гуманизма. Он лично осмотрел трупы "похитителей", чтобы выявить скрытые ненормальности, ничего не обнаружил и скрепя сердце постановил считать Лябу обычной девушкой. Правда, страдающей конфабуляциями. (Это словечко Виктору сообщил прежний приятель, студент-медик. Оно означает воспоминания о событиях, которые никогда не происходили в действительности.)
Вообще же в новом мире легендарий был достаточно прост. Вампиры, оборотни и прочие земные изобретения не встречались, а все "ужастики" сводились к нертам. Нерт представлял собой некую сущность, которая вселялась в тело мертвого человека, а потом демонстрировала провалы в памяти и явную тупость чувств. Бурлящая эмоциями Лябу под определение нерта не подходила. А платье и другие непонятные вещи не могли быть объяснены ни с какой точки зрения.
Виктор после некоторых колебаний все-таки отворил замок клетки, выпустил пленницу и, не сводя с нее глаз, сопроводил на поверхность.
- Если госпожа пойдет туда, - сказал Антипов, показывая на далекие огоньки, - то выйдет аккурат к трактиру. Хотя у трактирщика нет мест, он не упустит возможности оказать услугу вашему отцу и получить за это приличный куш. Упомяните и о трупах в подземелье. Пусть трактирщик их похоронит, а доспехи возьмет себе. До свидания, уважаемая Лябу, счастливо оставаться.