Внезапно пол, на котором Сэйтан стоял, исчез. Комната бешено завертелась перед глазами. Он бы непременно упал, если бы Джанелль не обхватила его руками за талию.
– Не обращайся к Ремеслу, – сквозь стиснутые зубы пробормотал он.
Слишком поздно. Джанелль уже успела поднять его в воздух и направить к дивану. Сэйтан покорно опустился на мягкое сиденье. Девушка устроилась рядом и отбросила с шеи длинные золотистые волосы.
– Тебе нужна свежая кровь.
– Вовсе нет. У меня просто немного закружилась голова.
Верховный Жрец Песочных Часов и без того пил по чашке свежей человеческой крови утром и вечером на протяжении последних четырех дней – почти такого же количества ему обычно хватало на год.
– Тебе нужна свежая кровь! – На сей раз голос Джанелль звучал резко, с надрывом.
Что ему действительно нужно, так это найти того ублюдка, который тогда изнасиловал ее, и разорвать на мелкие-мелкие кусочки.
– Мне не нужна твоя кровь, ведьмочка.
В ее глазах вспыхнул гнев, и Джанелль гневно оскалилась.
– С моей кровью все в полном порядке, Повелитель, – прошипела она. – Она ничем не запятнана.
– Разумеется, она не запятнана! – рявкнул он в ответ.
– Тогда почему отказываешься принять дар? Раньше ты всегда соглашался.
В сапфировых глазах Джанелль теперь носились тени и облачка тумана. Видимо, в ее случае ценой человечности были уязвимость и чувство неуверенности.
Взяв ее руку, Сэйтан нежно поцеловал тыльную сторону ладони, гадая, можно ли как-нибудь деликатно намекнуть на то, что было бы лучше накинуть халат, и при этом не обидеть ее. Не все сразу, Са-Дьябло, подумал он.
– Есть три причины, по которым я не хочу прямо сейчас принимать твою кровь. Во-первых, до тех пор, пока ты не окрепнешь окончательно, каждая капля пригодится тебе самой. Во-вторых, твое тело претерпевает превращение из детского в женское, меняются и свойства крови, в том числе магические. Поэтому, думаю, стоит проверить, все ли в порядке, прежде чем я выпью жидкую молнию.
Она захихикала.
– И в-третьих, Дрейка тоже решила, что мне необходима свежая кровь.
Глаза Джанелль расширились.
– Ну надо же… Бедный папа. – Она тут же прикусила губу. – Можно я буду так тебя называть? – тихо и очень неуверенно уточнила девушка.
Сэйтан обнял дочь своей души и прижал к себе.
– Это будет честью для меня. – Он легонько поцеловал девушку в лоб. – В комнате прохладно, ведьмочка. Тебе лучше накинуть халат. И надеть тапочки.
– Ты уже говоришь как настоящий отец, – проворчала Джанелль.
Сэйтан улыбнулся:
– Я очень долго ждал, чтобы наконец получить право суетиться и беспокоиться. И теперь намереваюсь воспользоваться им в полной мере.
– Я смотрю, мне повезло, – прорычала она.
Повелитель рассмеялся:
– Нет. Это мне повезло.
6. Кэйлеер
Сэйтан пристально смотрел на тоник в маленькой чашке из темного, почти черного, дымчатого стекла. Он уже поднес ее к губам, когда раздался стук в дверь.
– Войдите, – с явным облегчением и даже радостью произнес Повелитель.
На пороге появился Андульвар. За ним следовали его внук, Протвар, и Мефис, старший сын Сэйтана. Протвар и Мефис, как и Андульвар, превратились в мертвых демонов давным-давно во время кровопролитной войны между Терриллем и Кэйлеером. Джеффри, историк и хранитель библиотеки Цитадели, вошел последним.
– Попробуй-ка вот это, – попросил Сэйтан, сунув чашку в руку своему старому другу.
– Зачем? – удивился Андульвар, с подозрением глядя на чашку. – Что это?
Проклятая эйрианская недоверчивость.
– Это тоник, который Джанелль сделала для меня. Она говорит, я по-прежнему выгляжу изможденным.
– Так и есть, – проворчал Андульвар. – Поэтому лучше выпей.
Сэйтан скрипнул зубами.
– Пахнет неплохо, – задумчиво произнес Протвар и невольно прижал крылья под угрожающим взглядом Повелителя.
– На вкус тоже очень даже ничего, – произнес Сэйтан, пытаясь судить беспристрастно.
– Тогда в чем проблема? – поинтересовался Джеффри, скрестив руки на груди. Он нахмурился, изучая чашку, и густые черные брови в точности повторили очертания треугольника волос на лбу. – Ты боишься, что она недостаточно обучена, чтобы изготовлять нечто подобное? Думаешь, девочка в чем-то ошиблась?
Сэйтан поднял одну бровь:
– Мы же говорим о Джанелль.
– А… – протянул библиотекарь, вновь глядя на чашку, но теперь уже с долей беспокойства. – Верно.
Сэйтан подал ему чашку.
– Скажи мне, что думаешь об этом.
Андульвар упер руки в бока.
– А почему ты так хочешь поделиться им с кем-нибудь? Если с тоником все в полном порядке, почему бы тебе самому его не выпить?
– Я и пью. Каждый день на протяжении последних двух недель, – проворчал Сэйтан. – Просто средство оказалось чертовски… сильнодействующим.
Последнее слово прозвучало умоляюще.
Джеффри взял чашку, сделал маленький глоток, посмаковал теплую жидкость и проглотил. Он передал чашку Андульвару и в тот же миг закашлялся, прижимая руки к животу.
– Джеффри?! – Встревожившись, Сэйтан подхватил Хранителя за руку, когда тот покачнулся.
– Скажи, я должен себя чувствовать именно так? – пропыхтел он.
– Как? – осторожно уточнил Повелитель.
– Как будто на желудок обрушилась лавина.
Сэйтан вздохнул с облегчением:
– Это, к счастью, продлится недолго, к тому же тоник и впрямь обладает удивительными целебными свойствами, но…
– Но первое ощущение несколько нервирует.
– Именно, – сухо согласился Жрец.
Андульвар пристально посмотрел на обоих Хранителей и пожал плечами, а затем взял чашку, сделал глоток и передал Протвару. Тот, в свою очередь, отпив немного, вручил ее Мефису.
Когда чашка вновь оказалась в руках Сэйтана, в ней осталось две трети напитка. Повелитель вздохнул, сделал глоток и поставил сосуд на пустующий старинный столик.
"И почему Дрейка не кладет на него груду всякой чепухи, как все нормальные люди?" – кисло подумал Сэйтан. По крайней мере, тогда можно было бы спрятать эту чертову штуковину, раз уж Джанелль наложила на нее какие-то хитрые чары, не дающие заставить ненавистный сосуд исчезнуть.
– Огни Ада, – наконец высказался Андульвар.
– Что она туда намешала? – спросил Мефис, потирая живот.
Протвар пристально смотрел на Джеффри.
– Знаешь, такое чувство, что еще чуть-чуть – и у тебя появится румянец…
Джеффри едва не прожег эйрианского Предводителя негодующим взглядом.
– Так… зачем вы вообще ко мне пришли? – наконец поинтересовался Сэйтан.
Они тут же вспомнили об официальной цели своего визита и заговорили все одновременно:
– Видишь ли, Са-Дьябло, эта несносная девчонка…
– …Для юной девушки это, разумеется, сложный период, я прекрасно все понимаю, но…
– …Совершенно не хочет нас видеть!
– …Почему-то такая робкая…
Сэйтан поднял руку, заставляя их умолкнуть.
За все нужно платить. Глядя на них, Сэйтан прекрасно понимал: он должен рассказать им то, что понял сам на протяжении последних двух недель. "За все нужно платить, – горько подумал он, – но, благая Тьма, разве мы отдали мало?"
– Джанелль еще не исцелилась.
Никто не ответил, и Повелитель невольно усомнился в том, что действительно сказал это вслух.
– Объяснись, Са-Дьябло, – пророкотал Андульвар. – Ее тело в порядке и теперь, когда она вернулась в него, скоро окрепнет…
– Да, – согласился Сэйтан мягко. – Ее тело в порядке.
– Поскольку она, по всей видимости, способна не только на то, чтобы придерживаться основ Ремесла, ее внутренняя сеть должна была остаться неповрежденной, – заметил Джеффри.
– Это так, внутренняя сеть не пострадала, – согласился Сэйтан. Огни Ада… Почему он оттягивает неизбежное? Да потому, что, как только слова будут произнесены, они станут реальностью.
Он наблюдал за тем, как глаза Андульвара загораются пониманием – и гневом.
– Тот ублюдок, который ее изнасиловал, ухитрился разбить хрустальную чашу, верно? – медленно произнес Андульвар. – Он разнес ее разум, и Джанелль оказалась в Искаженном Королевстве. – Он помолчал немного, взглянув на Сэйтана. – Или же… в каком-то другом месте?
– Кто знает, что покоится глубоко в бездне? – горько произнес Повелитель. – Я не из их числа. Затерялась ли она в безумии, или же просто шла дорогами, которые мы все не способны постичь? Невозможно сказать наверняка. Я знаю только одно: она сильно изменилась, иногда бывает трудно увидеть в этой новой девушке прежнюю Джанелль, ребенка, которого мы все любили. Она сказала мне, что сумела собрать хрустальную чашу, и, судя по всему, это действительно так. Но Джанелль не помнит, что произошло у Алтаря Кассандры. Она не помнит ничего о том, что происходило на протяжении нескольких месяцев до той страшной ночи. И что-то скрывает. Именно поэтому девочка отдаляется от нас. Сплошные тени и секреты. Она боится доверять кому бы то ни было из-за проклятых застарелых тайн.
Воцарившееся молчание нарушил Мефис.
– Возможно, – медленно произнес он, – если мы убедим ее иногда собираться вместе с нами в одной из приемных, хотя бы на несколько минут, то Джанелль сможет снова начать доверять нам. Особенно если мы не будем давить на нее или задавать неприятные вопросы, – грустно добавил он. – Скажи, разве запираться в самой себе, живя в собственном теле, лучше, чем блуждать в бездне?
– Нет, – тихо произнес Сэйтан, – не лучше. – Это рискованно. Мать-Ночь, это даже опасно! – Я поговорю с ней.