Дверь была приоткрыта, так что попасть внутрь не составило никакого труда.
В бараке пахло табаком и перегаром, причём в такой концентрации, что я едва удержалась от кашля. Что же там творилось, если бы дверь была заперта! Но местных отсутствие кислорода, кажется, нисколько не смущало: они мирно спали на деревянных нарах, расположенных вдоль всех стен, кроме одной - на которой висела большая красочная карта обеих Предоний и окрестностей. Рядом стоял кособокий стол, залитый чернилами и свечным воском. Стульев не было. Лавок тоже. Зато нашлось несколько деревянных ящиков, заполненных бутылками, пустыми и полными вперемешку. Рядом грудой лежали сомнительной чистоты миски.
Судя по всему, здание совмещало в себе функции общей спальни, столовой и штаба. И ещё оружейной. Оружие здесь было везде - лежало возле нар и под ними, висело на стенах, стояло в углу, кокетливо выглядывало из‑под соломенных тюфяков, заменявших матрасы и подушки.
Муллен с улыбкой кивнул на одного из солдат. Тот спал в обнимку с тяжёлым двуручником, обнимая его нежно, словно невесту в первую брачную ночь.
Сам Дамир подобной сентиментальностью не страдал, хотя кинжал под рукой держал. Причём без ножен.
Хозяин попытался аккуратно отодвинуть его, не разбудив спящего, но мужчина внезапно открыл глаза и моментально сграбастал своё оружие, безошибочно направив его в нашу сторону. Дальше таиться смысла не было.
Вот так и получилось, что разбудили Дамира не его люди, а начальник внешней стражи собственной персоной. Я тенью маячила за спиной Хозяина. Он строго - настрого велел мне вперёд него не лезть, в разговоры не встревать, уши прикрыть и вообще как можно меньше привлекать к себе внимание.
С ушами не сложилось.
Нет, я честно навесила на них необходимые чары, но когда Муллен будил командира перевала, то общее заклинание отвода глаз пришлось снять, а маленькое, закрывавшее кончики ушей, слетело с ним за компанию. Поэтому первое, что увидел Дамир, открыв глаза, была столь ненавистная для него эльфийская физиономия.
К счастью, сразу он убивать меня не стал. Сперва встал, широко зевнул, потянулся, а затем уже обратил внимание на мою скромную персону. И подтвердил очевидное:
- Эльфа. Я ж говорил - девка. А они заладили: пацан, пацан. Только зря ты ей руки не связал. Сбежит ведь. Где поймал?
Голос у Дамира был зычный, командирский. Если бы такой прямо сейчас гаркнул мне над ухом любую из строевых команд, я бы выполнила её не задумываясь. Вот и Муллен, услышав вопрос, честно ответил:
- Дома. Сама пришла.
- Что она там забыла?
- Живёт она там.
Дамир удивлённо выпучил глаза, но быстро спохватился и вернул лицу прежнее суровое выражение. Этой заминки Хозяину хватило, чтоб наконец‑то прийти в себя и вспомнить, кто тут кем командует. Официально, конечно, никто и никем, но влияния у члена Восточного Совета в любом случае больше, чем у солдата с перевала.
Прятаться за спиной Муллена смысла уже не было. Да он и сам вытолкал меня вперёд и гордо провозгласил:
- Представляю тебе мою племянницу, Марготту, княжну айр Муллен. Выпускница Таинской академии. Внедрилась в эльфийский отряд, чтобы разведать обстановку в Ородриве. Приносит свои искренние извинения за то, что не могла препятствовать проходу эльфов через перевал, но того требовали обстоятельства.
- Врёш - ш - шь, - немедленно среагировал Дамир, впиваясь в меня взглядом.
Я отшатнулась. Сложно не отшатнуться, когда на тебя шипит человек, который эльфов не выносит. А вдруг откусит что‑нибудь?
Но дальше Дамир повёл себя вполне адекватно. Поизучал меня ещё немного, затем перевёл взгляд на Хозаина и уже нормальным голосом, без шипения, повторил:
- Врёшь ты всё, Муллен. Не племянница.
- Ладно, поймал, - покорно признал Хозяин. И, как мне показалось, слегка смутился. - Дочка. Только не говори никому.
Особого смысла в этой просьбе я не видела. Большинство обитателей барака давно проснулись, разбуженные нашим разговором. Одни, убедившись, что никто чужой на их территорию не проник, тут же попытались заснуть обратно. Другие с любопытством разглядывали Муллена и меня. Самое странное, что я не замечала в их взглядах откровенной неприязни, хотя некоторые лица были знакомые. Вот те трое нападали на меня с мечами. А тот огромный мужик швырнул в меня бочку.
Я прекрасно помнила боль от удара и падение со стены, но не могла заставить себя сердиться на этого человека. Он выполнял свою работу, охранял перевал. Видимо, вояки, глядя на меня, думали о том же самом. Фраза 'внедрилась в эльфийский отряд' многое объясняла. В конце концов, главная обязанность разведчика - не вызывать подозрений.
Но мне всё равно было стыдно перед местными.
Хозяину тоже. Но за то, что пришлось так внезапно признать наше с ним родство.
- Другое дело, - самодовольно хмыкнул Дамир. - Ещё раз соврёшь - пожалеешь. А теперь выкладывай, за какими бесами припёрся посреди ночи, да ещё эту сдыхоть эльфячью притащил? И не тушуйся ты так, тут все свои. У меня от них тайн нет.
И Муллен рассказал. Всё, по пунктам и без утайки. Про мой плен и мою же магию, про тайные эльфийские тропы и наши пробелы в обороне, про высокую вероятность нападения…
Судя по всему, врать Дамиру было бесполезно. То ли врождённое чутьё у него было на это дело, то ли с годами натренировался, но мужик смело мог работать детектором лжи.
Как позже объяснил Хозяин - именно за это его на перевал и выслали. Чтоб не портил жизнь вышестоящим чинам своей прямотой и принципиальностью. А нелюбовь к эльфам - это так, лишний повод.
Зато к магии Дамир относился неожиданно спокойно. Не пугался, не морщился, не пытался тайком перекреститься. Я не удержалась и пощупала осторожно его ауру. И даже не удивилась, почувствовав лёгкий отклик. Нет, магом хозяин перевала не был, но определённым потенциалом обладал. Может, от какой‑нибудь пробабки толика силы перепала, кто знает. Видимо, и умение распознавать ложь - оттуда же.
Пока я размышляла, мужчины перебрались к карте. Увлечённо тыкали в неё пальцами, обсуждали маршруты передвижения войск и особенности фортификации, продумывали план обороны. Те из солдат, что решили не засыпать обратно, подобрались поближе, чтоб ничего не упустить. Я слушала вполуха, потому что большую часть всего этого мы с Хозяином успели обговорить ещё по пути.
- Скукотища! - авторитетно заявил чемпион перевала по метанию бочек и, поманив меня за собой, вышел за дверь.
Признаться, я этого гиганта слегка побаивалась. Вдруг решит довершить начатое и утопит меня в той же бочке. Или в какой‑нибудь другой. Всё‑таки эльфы в ту ночь троих его сослуживцев убили.
Я на всякий случай покосилась на Муллена, но тот, увлечённый разговором, и не думал меня останавливать. В итоге победили любопытство и жажда свежего воздуха. Всё‑таки два десятка немытых и не слишком трезвых мужиков, собранных в одном помещении - это не самый лучший источник кислорода.
А на улице было хорошо: лёгкий ветерок шевелил ветки невысоких местных деревьев и приносил долгожданную прохладу. Небо на востоке уже начало светлеть, и можно было без труда разглядеть вдали очертания замка.
- Нермор, - подтвердил гигант мои мысли. Он ждал меня у дверей.
Караульные покосились на меня с интересом, но так ни о чём и не спросили. Наверное, кто‑то уже успел ввести их в курс дела: кто я, откуда взялась и что здесь делаю. Или сами подслушали.
- Они там, небось, спят и в ус не дуют, - гигант всё ещё говорил про замок. - И едят нормально. А нам присылают то, что осталось. Несёшь, значит, службу, торчишь тут денно и нощно, как пробка в ж… в бутылке… А тебя не ценят. Ох, не ценят.
- Сайон айр Нермор - хороший человек, - заступилась я за отца Флая. - Если вы ему скажите, что у вас с едой проблемы, то он обязательно разберётся.
- Хороший‑то он, может, и хороший. Но где он - и где мы. Он же тут годами не появляется, всё в делах, в заботах. Вот отец твой - он мужик стоящий. Никому не доверяет, всё сам делает. За это наш его и ценит. Другого уже прирезал бы за ту побудку, что вы тут устроили.
- Извините, - потупилась я.
На самом деле стыдно мне не было. Подумаешь: зашли, разбудили. Хотя профессиональная гордость охранников с перевала, наверное, от этого пострадала весьма существенно.
- Да ладно, чего уж теперь. Я чего тебя позвал‑то… Сам ведь извиниться хотел. Я ж не знал, что ты наша, да ещё и из академии. Не сильно зашиб тогда, бочкой‑то?
- Неа, - ответила я, машинально потирая затылок.
- Врёш - ш - шь! - зашипел мужик, явно передразнивая своего командира. - Ну не сердись, а! Вот видят боги, мне потом так стыдно было. Думал уже: убил мальчонку, а ему бы ещё жить да жить. Потом вроде как понял, что не убил… Не обижайся, княжна, но уж больно ты на парня смахиваешь, особенно если издалека да спросонья, немудрено и передумать. Тебе годочков‑то сколько?
- Восемнадцать.
- Вот и я говорю, жить да жить. Веришь, нет, но детей бить - нехорошо это. Пусть и эльфовских. Простишь, а?
- Да чего прощать‑то… Я и не сердилась. Работа такая, понятно же.
- Ну и слава богам, - обрадовался здоровяк.
- Не богам, а богу, - педантично поправил один из караульных. - Хоть при княжне бы постеснялся.
- А чего мне стесняться! Я своей веры не стыжусь.
- Поэтому тут и торчишь десятый год.
- Поэтому и торчу, - охотно и даже как будто радостно согласился солдат. - Лучше тут, но живым, чем в столице, но жареным. Скажи‑ка, княжна, как у вас там? Жгут ещё нашего брата - язычника?
- Не знаю, - созналась я. - Я три года в Таине проторчала. Там не жгли вроде бы. А вы правда в прежних богов верите?