- Нет, - голос ее был суров. - Нет, дорогой. Не смей их трогать, этих хрупких, непрочных тварей. Всегда помни, что они несут зло. Они убили многих из нас... Из нашего рода... Гигантов, драконов... Они перебили почти всех. И тебя погубят, если не прекратишь на них охотиться.
- Но, мать, от этих мерзких тварей столько мерзкого шума! Их веселье... такая гадость... У меня голова болит. Я думать не могу из-за шума и боли. Возьми, мать, - Грендель снова протянул вперед мертвого тана. - Он хорош. Я все жесткое с него счистил.
- Брось его, Грендель.
Грендель уронил тана в воду. Тело погрузилось, снова вынырнуло. Вода помутнела от крови и грязи. Из глаз Гренделя сами собой потекли слезы, ему захотелось отвернуться, выбежать из пещеры, остаться наедине с лунным диском.
- Хродгар там был? - спросила мать голосом напряженным, обеспокоенным.
- Я его не трогал.
- Ты видел его? Он видел тебя?
- Да, но я его не тронул.
Мять пристально посмотрела на Гренделя широко раскрытыми немигающими глазами, и он понял, что мать пыталась определить, не врет ли он. Убедившись в том, что Грендель говорит правду, мать грациозно взмыла над водою, легко, как вода обтекает камень или кровь брызжет из-под острия топора. Она прикоснулась к его лицу, стерла грязь со лба и щек.
- Я его не тронул, мать, - заверил Грендель.
- Верю. Ты хороший мальчик.
- Я не мог терпеть дольше.
- Бедняжка... Чувствительный ты у меня, - промурлыкала она. - Обещай, что это не повторится.
Грендель закрыл глаза и попытался не вспоминать о сломанных деревьях и разорванных телах, старался забыть об отвратительном шуме, неотделимом от мягкотелых, о златовласой женщине, которую он убил бы, если бы не вмешательство старого дурака Хродгара.
3 Ночьные рейдеры
Грендель так и не дал матери требуемого обещания. И не раз еще вернулся к Хеороту. Слишком глубока была его ненависть, чтобы усмирить ее одной ночью ужаса и опустошения. Снова и снова приходил он к данам, чтобы предотвратить шум, не допустить повторения той жуткой ночи. "Они замолчат навсегда! - твердо решил Грендель. - Хватит, повеселились". Зима сжимала землю, сковывала ее морозной коркой, и ужас объял сердца обитателей побережья. Дар Хродгара подданным, его торжественный зал, превратился в символ смертного страха. Но Грендель не ограничился посещениями Хеорота, он рыскал по лесам и болотам, по фермам и хуторам, не упуская никого из встреченных на пути.
И слово понеслось над страною, в песнях скальдов, в разговорах путешественников, купцов, в сплетнях соседей. Слово об ужасе, нависшем над королевством Хродгара.
Однажды морозным утром, когда ночной холод еще не уступил землю солнцу, король лежал с королевой на мягком матрасе из соломы, обтянутой шерстяной тканью и оленьими шкурами. Хродгар открыл глаза, пытаясь сообразить, проснулся ли он, но тут заметил возникшего подле ложа Унферта.
- Государь! - просипел советник еле слышно, чтобы не обеспокоить королеву. - Государь, это случилось снова.
Хродгар сжал веки, чтобы ускользнуть в теплый солнечный край снов, где нет никаких монстров, но когда он снова открыл глаза, Унферт все так же нависал над ложем. Король осторожно, чтобы не разбудить Вальхтеов, встал, оделся и махнул Унферту рукой, приказывая следовать за ним в Хеорот. Они остановились перед новыми дверьми, вдвое толще прежних, разрушенных Гренделем. Новые двери были укреплены железными полосами. Тут же находились Вульфгар и несколько танов.
- Сколько в этот раз? - спросил Хродгар.
Унферт вздохнул, мороз превратил его выдох туманное облако.
- Даже не могу точно сказать. В клочья разорвал. Человек пять, а то и десять. Свадьба дочери Никвеста.
- Зачастил он в последнее время, - Хродгар озабоченно почесал бороду. - Полюбился ему Хеорот, нет бы по болотам бродить...
Хродгар покосился на красное пятно, виднеющееся из-под двери.
- А дверь даже не тронул. - Король сердито ударил кулаком по дверному полотну.
- Да, - подтвердил Унферт и указал рукой вверх. - Через дымоход влез и вылез.
Хродгар посмотрел на крышу. От дымоходного отверстия по соломе вела к карнизу к ровавая тропа, тянувшаяся далее по белому снегу и исчезающая в тумане.
Хродгар вздохнул, выпуская облако пара, и протер поблекшие глаза.
- В молодости я победил дракона в Северных болотах, - промолвил он, и Унферт услышал в его голосе печаль. - Но теперь я старик. Слишком стар и дряхл для такого демона. Нам нужен молодой герой. Могучий, лихой, отважный и хитроумный...
- Хотел бы я, чтобы у тебя был сын, государь, - сказал Вульфгар, отступая на шаг от двери, оттесняемый растущим красным пятном. Сапоги его заскрипели кожей и снегом под подошвами.
Хродгар скептически посмотрел на него.
- Желанием кубок не наполнишь, Вульфгар.
Король обратился к собравшейся толпе.
- Сложите костер. За конюшнями - сухое топливо. Устройте мертвым огненное погребение. И закройте Хеорот, забейте двери и окна. Указ короля: никаких больше песен, праздников, веселья. - Он отвернулся и, уходя, пробормотал себе под нос: - Это место пропиталось духом смерти.
Унферт и Вульфгар последовали за ним.
- Барды поют о сраме Хеорота, - продолжил король все так же тихо, глядя себе под ноги. - От Срединного моря до Ледяных земель. Коровы больше не телятся, поля не плодоносят, даже рыба бежит от наших сетей, зная, что мы прокляты. Я объявлю, что тот, кто освободит нас от Гренделя, получит половину золота из казны королевства.
Унферт посмотрел на Вульфгара, затем перевел взгляд на Хродгара.
- Государь, народ наш жертвует коз и овец Одину и Хеймдаллю[22]. Не дашь ли ты позволение молиться новому римскому богу Христу Иисусу? Может быть, он принесет нам избавление.
- Молись, сколько душе угодно, сын Эгглафа. Молись, кому хочешь. Но знай: боги не сделают за нас то, что мы должны сделать сами. Нам нужен не бог, Унферт. Нам нужен человек, муж, герой.
- Но вреда молитва не принесет, - настаивал Унферт.
- То, что не принесет вреда, не обязательно поможет. Где они были оба, как Один, так и Христос, бог римлян? Где они были, когда демон уволок бедную дочь Никвеста? Если не можешь ответить, не приставай ко мне с разговорами о молитвах и жертвах.
- Слушаю, государь, - вздохнул Унферт и далее шел не раскрывая рта.
4 Прибытие Беовульфа
Штормовой ветер Иотландсхафа[23] яростно набрасывался на крохотный кораблик, нос которого украшала высоко воздетая голова дракона. Казалось, снова девяти дочерям Эгира[24] приказано создать из соли морской горную цепь вокруг моря. Громадные волны подкидывали суденышко так, что оно скребло мачтою провисшее брюхо неба, и тут же швыряли в бездну столь глубокую, что дно касалось колец свернувшегося в гигантский клубок на дне морском Мирового Змея. Тяжкие черные облака обрушивались вниз водными массами, грохотали копьями молний.
Четырнадцать танов на веслах боролись со стихией, напрягая все силы, стирая в кровь заледеневшие ладони.
Еще один воин стоял, вцепившись в дубовую мачту; дикий ветер рвал с него отяжелевший от воды плащ из черной шерсти и звериных шкур, ледяной дождь хлестал в лицо. Судно бросало вперед, назад, вверх и вниз, воин едва удерживался на ногах. Он напряженно вглядывался в хаос из воды и воздуха, но не мог оторвать руку от мачты, чтобы прикрыть ладонью глаза. Шторм проглотил горизонт, небо смешалось с морем, и порою, когда судно падало в бездну или взлетало под небеса, невозможно было определить, где верх, где низ.
Улучив момент, один из танов оторвался от весла и пробрался к мачте.
- Так берега и не видел? Костры данов?
Судно резко легло на бок, затем медленно выпрямилось.
- Вообще ничего не видел, Виглаф. Только вода, дождь и ветер.
- Ни костров, ни звезд, ни солнца... Пропали мы, Беовульф. Пойдем на дно, к ундинам[25].
Беовульф засмеялся, но рот его мгновенно заполнился смесью дождя и соленых морских брызг. Он сплюнул, не переставая ухмыляться. Оторвав правую руку от мачты, Беовульф ударил себя в грудь, в кожаную броню, усиленную железными заклепками.
Море-мать моя, Виглаф. Оно выплюнуло меня и не возьмет обратно в свое темное чрево.
Виглаф тоже сплюнул, отфыркиваясь.
- Тебя, может, и не возьмет. Но моя мать - рыбачка в Упланде[26], и я хотел бы умереть, как положено, в бою, а не...
Судно вновь резко подпрыгнуло на волне, Виглаф завершил фразу проклятием и схватился за Беовульфа, чтобы не улететь в море.
- Беовульф, ребята беспокоятся из-за шторма.
Беовульф кивнул и обнял Виглафа за плечи, чтобы поддержать его.
- Этот шторм не ветра дело, я уверен. Темные силы подняли его. Но демонам не удастся зедержать нас. Нет, Виглаф, нас ничто не удержит, если мы твердо решились. Нет под Мидгардом силы, способной меня удержать.
- Но если боги... - начал Виглаф.